Сегодня Международный день борьбы с коррупцией. К этой дате грузинский офис организации Transperency International приурочил свое исследование, в котором говорится, что с 2018 года государство потратило на развитие Абастумани почти 250 миллионов лари, более 80% этой суммы получили компании, связанные с жертвователями «Грузинской мечты». Как вообще обстоят в Грузии дела с борьбой с коррупцией, в которой власть объявляет себя лидером. «Эхо Кавказа» поговорило с Сандро Кевхишвили, аналитиком Transperency International.
– Согласно утверждениям премьер-министра Ираклия Гарибашвили, сегодня Грузия опережает ряд европейских государств в борьбе с коррупцией, так ли это на самом деле?
– Заявление премьера касается конкретного Индекса восприятия коррупции, который составляет наша организация – Transparency International. К сожалению, премьер и другие чиновники часто используют этот и другие индексы, чтобы представить ситуацию так, будто в стране покончено с коррупцией или будто в этом направлении у нас серьезное продвижение. На самом же деле все намного сложнее.
Если вы обратите внимание на динамику развития этих индексов, то поймете, что с 2012-го Грузия остается на одном уровне, не опускается и не поднимается, то есть никакого прогресса нет
Если судить только по этим цифрам, то в регионе Грузия действительно лидер, однако кроме баллов в индексе рассказывается о том, какие проблемы существуют в стране. И вот что происходит в Грузии: 15 лет назад у нас в этом направлении были проведены реформы, которые на международном уровне были признаны успешными. Итогом этих реформ стало сведение до минимума низовой коррупции. Этот успех был зафиксирован в индексах, тогда произошел прорыв, и мы утвердились как ведущее государство в плане борьбы с коррупцией. Однако если вы обратите внимание на динамику развития этих индексов, то поймете, что с 2012-го Грузия остается на одном уровне, не опускается и не поднимается, то есть никакого прогресса нет.
Существует и аналитическая часть индекса, и ее авторы прямо заявляют, что в стране есть коррупция высокого уровня и, что самое тревожное, выявляется самая тяжелая ее форма – захват государства. В общем, да, мы первые в индексе, что объясняется низким уровнем обыкновенного взяточничества, однако наблюдается рост более пагубной, комплексной коррупции.
– В чем она проявляется, вы можете привести конкретные примеры?
Существует много форм, в нашем случае самая распространенная – использование государственных закупок и оформление контрактов с собственными компаниями или компаниями, принадлежащими членам семей тех или иных чиновников
– Это когда люди, занимающие высокие посты, у которых есть политическое влияние, используют свое положение, чтобы обогатить себя, свои семьи, друзей и окружение за счет государственных имущества и средств. Существует много форм, в нашем случае самая распространенная, – это хорошо изучено и подтверждено, – использование государственных закупок и оформление контрактов с собственными компаниями или компаниями, принадлежащими членам семей тех или иных чиновников. Это системная проблема, и исключений вообще нет: где бы мы ни проводили исследования, мы видим такую картину. К примеру, мажоритарные депутаты, мэры разных городов используют муниципальные или государственный бюджеты и заключают многомиллионные контракты с компаниями друзей или членов их семей, а затем владельцы этих компаний жертвуют деньги «Грузинской мечте» и таким образом финансируют правящую партию. Тут же возникают другие проблемы – отсутствие конкуренции, в госзакупках побеждают не те компании, которые лучше всего знают свое дело и предлагают свои услуги за самую хорошую цену, но, напротив те, которые делают менее качественную работу и дороже.
– В Грузии есть и другие формы коррупции?
Многие чиновники владеют таким имуществом, которым, по сути, они просто не должны владеть исходя из их заявленного заработка. Таких фактов очень много
– Еще есть форма предположительной коррупции – незадекларированное имущество. Здесь, как правило, напрямую не видны следы, но многие чиновники владеют таким имуществом, которым, по сути, они просто не должны владеть исходя из их заявленного заработка. Таких фактов очень много. Расскажу о последнем расследовании очень авторитетного международного объединения журналистов, которые обнаружили имущество у Левана Мурусидзе – судьи, который в Грузии считается одним из лидеров т.н. судейского клана, переписанное на имя его жены, которое семья скрывала в декларациях. Я не говорю, что подобное не происходит в других демократических странах, речь идет о том, что, когда в таких странах становится известна эта информация, включаются различные институты, проводится расследование, устанавливается правда, и ответственные лица несут ответственность. У нас же практически каждую неделю журналисты и неправительственные организации говорят о случаях предположительной коррупции, но следственные органы никак не реагируют на это. В результате – тотальная безнаказанность. Наша организация наблюдает рост числа таких предположительных фактов и их масштаба, коррупция высокого уровня становится серьезной проблемой.
– Вернемся к вопросу «захвата государства», в чем выражается эта проблема?
До прихода в политику карьера Ираклия Гарибашвили состояла из работы на семью Бидзины Иванишвили. И такими людьми сегодня укомплектована исполнительная власть. Все это дает основания утверждать, что целая ветвь исполнительной власти захвачена Иванишвили
– Это самая пагубная форма коррупции – когда конкретный человек или группа людей влияют или контролируют государственные институты или процессы и используют это в своих целях. Масштаб проблемы может быть небольшим – на уровне одного института, а может принимать и более серьезные формы. В нашем случае речь идет о максимальном масштабе. Один человек – основатель правящей партии Бидзина Иванишвили, который сегодня не занимает никакую должность, официально он рядовой гражданин, но в реальности исполнительная власть находится под его влиянием. До прихода в политику вся профессиональная карьера премьер-министра Ираклия Гарибашвили, который заявляет об активной борьбе с коррупцией, состояла из работы на семью Бидзины Иванишвили. Он был личным ассистентом господина Иванишвили, продюсером Беры Иванишвили, работал в нескольких компаниях основателя «Грузинской мечты» и т.д. И такими людьми сегодня укомплектована исполнительная власть. Министр внутренних дел Вахтанг Гомелаури до 2012-го был главой охраны Бидзины Иванишвили, глава СГБ Григол Лилуашвили работал, если не ошибаюсь, в пяти его компаниях, министр инфраструктуры Ираклий Карселадзе – в Фонде развития туризма, компании, принадлежащей Иванишвили, и управлял его активами. Все это дает основания утверждать, что целая ветвь исполнительной власти захвачена Иванишвили.
– Вы считаете, что Абастумани тому пример?
Бидзина Иванишвили принимает в стране окончательные решения, он контролирует правительство, и ему достаточно сказать, что он что-то начинает, и затем меняются законы. Это и называется захватом государства
– Да, Абастумани хороший пример. Вообще, если обратить внимание на личные проекты Бидзины Иванишвили, будь то «Панорама Тбилиси», дендропарк или Абастумани, то можно увидеть, как подстраиваются все законы, все институты на всех уровнях под личные бизнес-интересы этого человека. Как раз сегодня мы опубликовали исследование, в котором говорится, что с 2018 года, после того как Бидзина Иванишвили решил переехать в Абастумани, построить там резиденцию и заявил о развитии этого поселка, целый ряд институтов пересмотрел свои приоритеты и направил огромные суммы на этот проект, то есть на разные проекты, инфраструктурные и не только, почти в 250 миллионов лари. После этого началась приватизация местных земель, принадлежащих государству, 90% которых приобрели компании Бидзины Иванишвили. Слышится контраргумент – ничего плохого в том, что деньги вкладываются в Абастумани, нет. Конечно, необходимо вкладывать финансы в его развитие, но проблема в другом: когда этот человек заявляет о начале своего нового проекта, государство и все его ресурсы вкладываются в то, чтобы воплотить в реальность этот проект. То есть Бидзина Иванишвили принимает в стране окончательные решения, он контролирует правительство, и ему достаточно сказать, что он что-то начинает, и затем меняются законы, отменяются штрафы, если нужно изменить статус рекреационной зоны, его меняют. Подобная ситуация была и с «Панорамой Тбилиси», и с его резиденцией, которая находится практически в Ботаническом саду. Это и называется захватом государства.
– То есть вы считаете, что при существующей власти изменить ситуацию невозможно?
– Выход заключается в строительстве независимых институтов – это и есть демократия, когда власть не заключена в руках одного человека. Необходимо создать следственное агентство, бюро, как хотите, назовите, заведовать которым будет независимый человек, и который будет бороться с коррупцией. Либо строить демократию, в которой будет перераспределена власть. Когда в стране суд и прокуратура независимы, а парламент осуществляет надзор, – это может быть гарантией того, что захвата государства не произойдет.
Форум