В парламенте Грузии началось обсуждение поправок, которые планируется ввести в закон «О вещании». В частности, речь идет о запрете языка ненависти и призывов к терроризму, введении таких понятий, как «право ответа» и «недопустимость воздействия на подсознание».
Депутаты «Грузинской мечты», являющиеся инициаторами поправок, говорят, что они призваны гармонизировать законодательство в соответствии с требованиями ЕС. Впрочем, представители СМИ и оппозиции полагают, что власти посредством этого законопроекта пытаются сузить ареал свободы слова в Грузии.
Законопроект, среди прочего, запрещает медиапродукты, содержащие язык ненависти и призывы к терроризму. В развернутом виде этот запрет выглядит так:
«Распространение программы или рекламы, содержащих подстрекательство к насилию или ненависть в отношении лица или группы лиц по признаку ограниченных возможностей здоровья, этническим признакам, признакам социального происхождения, пола, гендерной идентичности, национальности, расы, религии или веры, сексуальной ориентации, цвета кожи, генетических характеристик, языка, по политическим или другим взглядам, на основании принадлежности к национальному меньшинству, имущественного положения, по признаку рождения или возраста (кроме тех случаев, когда это необходимо ввиду содержания программы)».
Поправки также включают, к примеру, определение вредного медиапродукта. Под последним, как предлагают авторы законопроекта, следует понимать медиапродукт, «который может при помощи аудио или визуального монтажа или же другим образом передать информацию для воздействия на мысли слушателя или зрителя таким образом, что они частично или полностью не будут осознавать это влияние».
Кто и как конкретно будет «измерять» эту самую вредность, в законопроекте не сказано.
Кроме того, поправками предусмотрено введение такого определения, как «право ответа». Человек, который считает, что вещатель нанес ему вред, распространив о нем неверную информацию, может потребовать от этого СМИ «равноценными средствами и формой внести исправления или опровергнуть ошибочный факт». На это у журналиста будет 10 дней. Если редакция откажется, человек сможет обратиться в комиссию по коммуникациям или в суд. На сегодняшний день подобные вопросы решаются через Хартию журналистской этики, правда, ее решение носит лишь рекомендательный характер. Если же дело касается лжесвидетельства или целенаправленного распространения ложной информации, можно обратиться в суд.
«Я думаю, в демократическом обществе в условиях свободных СМИ нет никакой проблемы в том, что у человека по закону будет возможность ответить на вопросы и представить свою позицию по тем вопросам, которые освещают СМИ», – заявил вице-спикер парламента Арчил Талаквадзе.
В свою очередь, Роман Гоциридзе из «Нацдвижения» полагает, что законопроект – не что иное, как попытка взять СМИ на короткий поводок.
«Этот законопроект в руках властей будет дополнительным рычагом для ограничения свободных СМИ, для их преследования, в том числе, с точки зрения накладывания финансовых санкций. Кроме того, [комиссии по] регулированию будут предоставлены такие функции, которых по идее быть у нее не должно. Ее наделят дополнительными репрессивными правами, которые делают возможным грубое вмешательство в деятельность СМИ. Поэтому в такой форме закон не должен быть принят», – заявил Роман Гоциридзе.
Анна Нацвлишвили из партии «Лело» полагает, что часть положений в новом законопроекте вполне жизнеспособна, впрочем, другая – явное желание «Мечты» приглушить голос недовольных:
«В этом законопроекте видна серьезная угроза того, что власти продолжат политику удушения критических СМИ, прикрываясь попыткой внедрить европейские стандарты. Ряд изменений в этот законопроект [вписаны] исходя не из европейских стандартов, это политические желание «Грузинской мечты».
Исполнительный директор Хартии журналистской этики Мариам Гогосашвили полагает, что для гармонизации законодательства и исключения рисков, сопутствующих принятию закона в предлагаемой версии, следует прибегнуть к альтернативным предложениям ЕС по этому вопросу:
«У нас есть две проблемы. Насколько обязательно переносить все это в [cферу] регулирования, когда директива [ЕС] предлагает нам альтернативы? Почему эти вопросы, касающиеся содержания, подпадают в сферу регулирования административного органа? И второе – это вопросы, которые у нас есть в связи с решениями [ранее принятыми] комиссией [по коммуникациям]. Мы знаем, насколько широкие интерпретации дает Национальная комиссия по коммуникациям нормам, которые у нас есть в законе сегодня. Ввиду того, что эти риски существуют и директива [ЕС] дает нам возможность использовать альтернативные механизмы, мы считаем недопустимым подобное регулирование».
Законопроект в ходе комитетских слушаний сегодня был поддержан. Обсуждение на пленарном заседании продолжится завтра.
