Завтра на Новодевичьем кладбище Москвы предадут земле рядом с могилой жены тело Михаила Сергеевича Горбачева. Последний генсек ЦК КПСС, первый и последний (кто-то даже сказал «единственный и неповторимый») президент СССР скончался вечером 30 августа в возрасте 91 год и 7 месяцев, то есть на полтора с лишним года превысил черту долгожительства.
После его смерти, конечно, хлынул поток публикаций в СМИ, постов и комментариев в соцсетях. О древнем правиле «о покойном хорошо или ничего» в данном случае вспоминать как-то даже неуместно по простой причине: за последние тридцать с лишним лет во всем мире на него выплеснулось уже столько как хвалы, так и хулы, что было бы странно услышать от тех же людей что-то иное.
В Рунете, разумеется, преобладала и преобладает хула. Как правило, от ностальгирующих по Советскому Союзу и обвиняющих Горбачева в «развале великого могучего», в том числе и от тех, кто знает и помнит, что сам-то он, как мог, сопротивлялся распаду СССР. Но не только от ностальгирующих. Отклики на смерть Горбачева подтвердили, что свой счет ему готовы предъявить и их политически и идеологические оппоненты, которые, наоборот, считают благом кончину в 1991 году последней на планете большой империи и появление на ее месте новых государств. Как тут не вспомнить остроумный «гарик» Игоря Губермана:
«За все на евреев найдется судья.
За живость. За ум. За сутулость.
За то, что еврейка стреляла в вождя,
За то, что она промахнулась!»
Вот и Горбачева нередко проклинают за сделанное им, что называется, с диаметрально противоположных позиций.
Да, можно, конечно, говорить, и это будет справедливо, что масштаб личности самого Горбачева оказался мал по сравнению с громадностью проблем, которые обрушились на «шестую часть земной суши» после того, как он взялся за свою перестройку (кстати, слово это не раз и до него использовалось партийными лидерами в СССР). Да, пушкинское «правитель слабый и лукавый», пожалуй, в большей степени может быть отнесено именно к нему, а не к Александру Первому. Но главное тут было, повторюсь, в грузе проблем, который копился в СССР десятилетия. И, как мне кажется, ни бешеный темперамент, ни стальная воля некоторых известных в истории правителей в момент, когда к концу восьмидесятых годов все в этой огромной многонациональной стране с неэффективной экономикой «пошло в разнос», не помогли бы ему удержать власть руках и диктовать свои условия. Кто-то скажет: но он же мог воспользоваться ситуацией, когда еще в середине восьмидесятых в стране царило советское чинопочитание и в руках его была сосредоточена гигантская власть, когда его, что называется, носили на руках. Но в том-то и дело, что не мог – с его смутным, прямо скажем, представлением об окружающих реалиях, наивных рассуждениях про социализм с человеческим лицом, про «больше демократии – больше социализма» и прочий «жареный лед». Это одно. А другое – окажись на его месте человек, сразу приступивший к радикальным политическим и экономическим реформам, его, скорее всего, просто отстранили бы от власти как «антисоветчика» и арестовали.
Советский Союз, безусловно, был обречен, как и любая другая существовавшая в течение тысячелетий на планете империя, но его существование могло бы еще продлиться (пока его как бочку держали железные обручи силового устрашения), если бы распад Союза не ускорил приход к власти Горбачева. И в этом смысле его известный лозунг «ускорение» вполне оправдался.
В эти дни я начитался немало появившихся откликов на смерть «Горби», подтверждающих вышесказанное. Так, наряду с неизбежной «пляской на костях» плакальщиков по СССР («иуда», «предатель национальных интересов» и так далее) встретился и «пинок» со стороны представительницы противоположного идеологического лагеря, русской писательницы Людмилы Петрушевской, которую, оказывается, приглашали нынче в марте на день рождения Михаила Сергеевича, но она не пошла: «Назвала его в 91-м году – в письме в Вильнюс – фашистом, когда были введены туда танки. Хотели меня посадить (от 2-х до 5-ти лет). И пришлось бежать с детьми… Долго плутали без денег, нас ютили – от Гренобля до Парижа и до Берлина».
Позавчера на «Эхе Кавказа» ряд грузинских политиков и экспертов, отдав дань Горбачеву за разрядку напряженности в отношениях СССР с Западом, вывод советских войск из Афганистана и обретение Грузией независимости, хотя последнее произошло и против его желания, тем не менее высказали ему и обвинения: на нем, мол, лежит ответственность за гибель людей при разгоне многодневного митинга в Тбилиси 9 апреля 1989 года, за боестолкновения грузин с южными осетинами и даже за создание абхазско-грузинской напряженности (интересно, за волнения в Абхазии в 1978, 1967 годах тоже он ответственен?)…
А вчера на «Эхе Кавказа» под рубрикой «Голоса» все опрошенные жители Южной Осетии обрушились на Горбачева за то, что он в качестве руководителя Союза на рубеже 90-х не воспрепятствовал этим боестолкновениям, не защитил южных осетин от гамсахурдиевских молодчиков…
Вообще, конечно, и Южная Осетия, и Абхазия находятся в российском информационном пространстве, и высказывания основной массы населения в них повторяют преобладающие в РФ обвинения в адрес Горбачева и других советских лидеров той поры: «Какую страну развалили!»
Не буду цитировать прозвучавший в эти дни о покойном негатив в абхазском сегменте социальных сетей. Высказываний таких было немного, при этом они очень однотипны и повторяют рассуждения российских обвинителей. Но вот что неизбежно приходит в голову: как их авторы совмещают эту советскую ностальгию с патриотическими речами о независимой Абхазии, возрождении ее более чем тысячелетней государственности? Неужели они верят, что в Советском Союзе Абхазия могла существовать как-то иначе, чем в составе Грузинской ССР? Да, были Лыхненское обращение, усилия абхазских представителей в высших органах власти Союза, но очень скоро стало понятно, что так называемый Центр никогда на такое не пойдет.
Но прозвучали и иные, альтернативные мнения. Вот что написал, например, на своей странице в «Фейсбуке» российский и абхазский ученый, известный этнограф-кавказовед, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник отдела Кавказа Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН Юрий Анчабадзе:
«Светлая память Михаилу Сергеевичу... Он принял больную, издыхавшую под грузом неразрешимых проблем и противоречий, задыхавшуюся от всеобщей лжи и лицемерия, исчерпавшую все свои ресурсы страну – а оставил общество, готовое к переменам, преодолевающее трудности личной и общественной инициативой, с раскрепощенной духовной и интеллектуальной жизнью... Казалось, что в этой стране усатый вурдалак уже никогда не вылезет из своей кремлевской ямы... Но «к чему стадам дары свободы»?.. Шакалья стая уже начала свои пляски на костях... С этой стаей придется доживать... А Михаилу Сергеевичу светлая память... Все эти быдло-патриоты и черносотенцы, которые сегодня льют на Горбачева, в своих влажных мечтаниях готовы перебирать гнилую картошку, возить авоськами колбасу из Москвы в голодающую Тюмень, годами ждать, когда «дадут» квартиру с индивидуальным сортиром, поднимать единогласно руки на партсобраниях и т.д., но только бы знать, что их страну боится Запад, что в их кулаке зажат весь соцлагерь, а в самой стране сидят и не пикают прибалты, среднеазиаты и пр. инородцы, что их «уважают», что они могут превратить проклятую Америку в радиоактивный пепел...»
Я не могу припомнить каких-то конкретных высказываний Горбачева об Абхазии и грузино-абхазских отношениях. Но давайте признаем, что при его власти в Кремле в июле 1989 года, когда в Сухуме полыхнули столкновения на межнациональной почве и погибло более десятка людей, оперативные действия десанта внутренних войск СССР смогли-таки развести противостоящие друг другу массы и предотвратить дальнейшее разрастание конфликта, перешедшего в вооруженную форму.
Три года назад мне довелось побывать на экскурсии в абхазском поселке Мысра, на бывших дачах Сталина и Горбачева (ехали на катере из Пицунды). Экскурсовод рассказывала, что Горбачев в качестве генсека отдыхал в Абхазии, и ему так понравился микроклимат в этом уголке (а он и впрямь необыкновенный, морской воздух, настоянный на хвое), что сопровождавший его Эдуард Шеварднадзе тут же предложил построить тут для него, пониже сталинской, прямо на берегу моря, дачу.
Вилла высотой пять этажей (два из них подземные) включает в себя множество помещений. Впечатляли фарфоровые люстры ручной работы; самая дорогая люстра стоила 100 тысяч долларов, другая длиной 24 метра проходит через все этажи), витражи и скульптурные композиции работы Зураба Церетели. Большая часть мебели была выполнена на заказ из карельской березы. Ничего этого сам Михаил Сергеевич так и не увидел, только Раиса Максимовна приезжала и курировала строительный процесс.
Когда мы вышли из виллы (несколько номеров в ней сдаются по повышенной цене туристам), я задал экскурсоводу риторический вопрос: «А никто самого Горбачева не приглашал в последние годы посетить эту дачу?» Не слышала о таком, сказала она.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
