Следует ли ограничить въезд граждан России в страну? Дискуссии об этом ведутся повсеместно, но в Грузии они, как обычно, шумны и бесплодны – спорщики предсказуемо смешивают юридические и политические вопросы с эмоциями и воспоминаниями, реальное с иллюзорным, общее с частным. Мало кому удается уловить смысл в бесконечном мельтешении образов и восклицаний, тем более что ораторы нередко опровергают сами себя.
Вот характерный пример.
Первая цитата: «Пара слов о приехавших в Грузию русских. 1) Большинство этих русских считают, что от них ничего не зависит, что они ни при чем и их не должна беспокоить совесть, например, из-за Абхазии и Цхинвали. 2) Они считают грузин второсортными существами, обслуживающим персоналом, неразвитыми людьми, с которыми можно не считаться. Что следует сделать нам? Главное – прекратить «холодную войну» внутри страны и направить гнев не друг на друга, а на завоевателя. Постоянно напоминать приехавшим, что они несут индивидуальную ответственность за оккупацию, за притеснение грузин».
Вторая цитата: «Пусть все российские бизнесмены знают, что могут приезжать в Грузию, вкладывать деньги, вывозить и ввозить деньги, делать бизнес, обустраивать предприятия, нанимать людей, и они будут так же защищены и смогут так же свободно передвигаться, как представители любой другой страны… пусть русские туристы знают, что могут в любое время приехать в Грузию, [где им] никто не помешает пить грузинское вино и «Боржоми», по которому они соскучились».
Это заявления одного и того же человека – Михаила Саакашвили. Первое было опубликовано на его странице в Facebook 14 июля 2022 года, второе он сделал в парламенте десятью годами ранее, 1 марта 2012-го. В тот период он рассматривал приезд россиян как фактор, укрепляющий безопасность: «Сюда приедут сотни тысяч русских только ради этой гостиницы. Потом увидят, какова Грузия. Когда мы проведем хорошие дороги в Казбеги, когда тоннель свяжет [эти места] с Тбилиси… Русским, правительству России очень трудно будет устроить новую авантюру, поскольку столько русских побывает [здесь] и будет настолько убеждено, что это мирное, нормальное место… Путем их сдерживания и восстановления отношений являются отношения между народами». Интересно, что за минувшие годы Саакашвили изменил взгляды не только на проблему в целом, но и на отдельные объекты. О строительстве вышеупомянутого тоннеля и связанной с ним магистрали он говорил (09.04.12), что «Казбеги станет маленьким пригородом Тбилиси; это будет чудо». А 14 августа 2019-го заявил, что, реализовав данный проект, правительство откроет русским «путь для быстрого захвата Тбилиси. Это на 100% заказ Путина».
Что трансформировалось за прошедшие годы – взгляды одного человека или политический контекст? Некоторые граждане (как правило – единомышленники Саакашвили, но не только), выступавшие за нормализацию и даже расширение связей с Россией после войны 2008 года, изменили позицию на 180 градусов. На это нервно реагируют не только записные русофилы, но и предприниматели, которые в период иллюзорной российско-грузинской «оттепели», наслушавшись министров, вложились в туризм, а также часть националистов, требующих объяснить, почему после вторжения России в Украину они должны поддержать ограничения, которые ни грузинские власти, ни зарубежные партнеры не ввели после вторжения России в саму Грузию. За противоречивыми, иногда смешными, а иногда и жутковатыми популистскими заявлениями скрыты серьезные проблемы.
Название книги Ивана Бунина «Окаянные дни» наилучшим образом описывает период после завершения августовской войны, когда нация тяжело переживала произошедшее. Многих тогда возмутила пресс-конференция (12.01.09) министра энергетики Александра Хетагури, рассказавшего о подписании меморандума с российской Интер РАО об управлении Ингурской ГЭС. Страсти вскипали и позже, например, в 2011-м, когда та же компания, согласно прежним договоренностям, добавила к своим грузинским активам две гидроэлектростанции на реке Храми с правом строительства новых, но первый шок к тому времени уже прошел, и власти чувствовали себя увереннее. Пикантная деталь: полученные от русских в результате второй сделки деньги были пущены на строительство нового парламентского комплекса в Кутаиси (подробно схема финансирования описана в публикации Института развития свободы информации – IDFI от 10.12.12).
Прошлое имеет значение. Когда 12 августа один из лидеров «Нацдвижения» Леван Хабеишвили сказал, что с начала года 3626 граждан России приобрели недвижимость в Грузии (россияне также учредили 288 компаний и 6524 раза зарегистрировались как индпредприниматели), сторонники «Грузинской мечты» начали выкладывать в комментариях длинные списки объектов, которые российский капитал заполучил в период правления «Нацдвижения», в том числе и после войны 2008 года. В них фигурировали не только известные компании вроде Интер РАО. К примеру, в исследовании IDFI 2015 года упомянуты три ГЭС, которыми владеет компания «Энергия», зарегистрированная в Грузии 2010 году; 70% в ней принадлежали гражданину России Мевлуду Блиадзе (Из биографии: «ЗАО «Пилон», возглавляемое М.Д. Блиадзе, выполнило строительные и ремонтные работы на более чем 45 объектах Санкт-Петербурга. Среди них – реконструкция Сампсониевского, Троицкого, Благовещенского, Дворцового мостов… Отремонтированы многие километры петербургских набережных… За заслуги в развитии дорожно-мостовой отрасли М.Д. Блиадзе награжден нагрудным знаком «Почетный дорожник России», знаком «Почетный строитель России», медалью ордена «За заслуги перед Отечеством». Впрочем, в последние годы финансовое положение ЗАО «Пилон» ухудшилось, и Блиадзе им больше не руководит.) Подобных примеров десятки – не только в сфере энергетики, но и водоснабжения, горнодобывающей, пищевой промышленности и т. д. Весь ужас текущего момента заключается в том, что, выставив эти факты на всеобщее обозрение, лидеры правящей партии и их пропагандисты считают дискуссию законченной – прошлое таким образом блокирует настоящее.
Особого дискомфорта после войны крупные, связанные с Кремлем компании не испытывали. Наоборот, опасения напуганных боевыми действиями инвесторов из других стран играли им на руку. К тому же незадолго до войны (08.08.08) грузинское правительство резко сократило список стратегических объектов, не подлежащих приватизации, что порадовало российских бизнесменов. А в 2011-м вновь начались разговоры о возможной продаже «Газпрому» магистрального газопровода, идущего в Армению. В первый раз американцы фактически торпедировали сделку. В интервью La Stampa, опубликованном 20 февраля 2005-го, Саакашвили подтвердил, что переговоры идут, а 22-го вице-премьер по вопросам экономических реформ Каха Бендукидзе сказал: «Какая проблема, если нам заплатят деньги за трубу, по которой проходит газ из России, и потом будут обслуживать ее. Что это меняет в нашей энергетической безопасности?» Но американские партнеры, вероятно, сочли, что что-то все же изменится и выделили крупные суммы на реабилитацию газопровода, поскольку грузины жаловались на его плохое состояние, с условием, что его продажу отложат. В 2010-м вопрос вернулся в повестку дня и начался новый скандал; премьер-министру Гилаури пришлось подчеркнуть, что контрольный пакет не будет продан, затем, после консультаций с партнерами, тему спустили на тормозах. К слову, когда в 2014-м премьер-министр Ираклий Гарибашвили предложил восстановить (точнее – вновь расширить) список стратегических объектов, Каха Бендукидзе назвал идею «вредительской», заявив: «Это значит, что мы проводим в экономике красные линии».
Озвученный Саакашвили в 2012-м принцип «пусть российские бизнесмены знают, что могут приезжать в Грузию, вкладывать деньги, вывозить и ввозить… и т. д.», не был рожден послевоенным периодом - он по большому счету никогда не менялся. Правда, после августовской войны граждане реагировали на отдельные сделки нервно, но быстро успокаивались, в том числе и потому, что, как правило, плохо разбирались в экономике. В области культуры и туризма драматургия была более извилистой.
В те окаянные дни, 27 ноября 2008 года министр культуры Григол Вашадзе написал письмо российскому коллеге, напомнил ему о необходимости «развития и укрепления традиционных культурных связей между нашими народами» и предложил провести весной 2009-го гастроли грузинских творческих коллективов в Москве. Об ответном визите россиян в письме ничего не говорилось, а расходы грузинская сторона была готова взять на себя. Когда в марте 2013-го эксперт Гия Хухашвили обнародовал это письмо, Вашадзе заявил: «Оно верхушка огромного айсберга, ему предшествовали визит в Тбилиси нескольких эмиссаров и направленные мне из Москвы месседжи». Судя по всему, эмиссары были весьма резвы, так как до того дня Вашадзе занимал пост министра всего четыре недели. А девять дней спустя он возглавил МИД Грузии, сохранив при этом гражданство РФ, и отметил в интервью российскому «Коммерсанту» (08.12.08), что не хочет от него отказываться: «У меня же не гражданство российского правительства. Правительство уйдет, а Россия и русский народ останутся и сделают соответствующие выводы из того, что произошло в августе». Он расстался с российским паспортом в ноябре 2009-го.
Нетрудно представить, что произошло бы в наши дни, если бы министра «застукали» с таким письмом, паспортом, месседжами и эмиссарами. Скандал, вероятно, случился бы и в 2008-м, но у Вашадзе наверняка нашлись бы и адвокаты, поскольку после войны многие граждане верили, что рухнувшие в пропасть российско-грузинские отношения можно чудесным образом восстановить, обратившись к старым формам коммуникации, чуть ли не к магическим заклинаниям, песням и пляскам творческих коллективов. Эта вера умирала медленно и тяжело.
Может показаться, что за действиями правительства в тот период стояла стратегия примыкания, описанная Стивеном Уолтом в рамках неореалистической теории баланса угроз. Она подразумевает сближение слабой страны с источником опасности, когда иные средства исчерпаны или их применение более рискованно. Сложно сказать, являлось ли это реальным примыканием или попыткой создать соответствующую иллюзию. Действия в сфере бизнеса и культурных связей (помимо шага Вашадзе, было множество других) говорят в пользу данной версии, однако еще одна инициатива может заставить нас засомневаться. Она стала причиной серьезной риторической эскалации.
Отмене визового режима для всех россиян (28.02.12) предшествовала его отмена для жителей северокавказских республик РФ (13.10.10), последовавшая за выступлением Саакашвили на 65-й сессии Генассамблеи ООН (23.09.10), когда он заявил: «Я прибыл для продвижения особого видения, которое называется свободный, стабильный и единый Кавказ», подчеркнув, что «не существует Северного и Южного Кавказа, есть только один Кавказ, который принадлежит мировой цивилизации и принадлежит Европе». В Кремле эти слова и действия сразу же расценили как провокационные, и уже 22 октября на пресс-конференции в Грозном Рамзан Кадыров сказал: «Через Грузию в Чечню отправляли целые группы бандитов. И сегодня по оперативным данным можно говорить, что почти единственным источником, где им помогают, где они готовятся, остается Грузия». Попытки связать Грузию с террористической деятельностью в России делались и до этого. Например, после взрывов в московском метро 29 марта 2010-го секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев заявил: «У нас была информация, что отдельные сотрудники грузинских спецслужб поддерживают контакты с террористическими организациями на российском Северном Кавказе. Мы должны проверить и эту версию», однако грубый и систематический характер такие обвинения приняли именно осенью. А 18 февраля 2011 тогдашний президент России Дмитрий Медведев на оперативном совещании Совбеза, посвященном безопасности сочинской Олимпиады, указал на связанные с Грузией «проблемы», и через неделю правительственная «Российская газета» опубликовал интервью с членом Национального антитеррористического комитета РФ Александром Торшиным, связавшим с Грузией теракт (24.01.11) в аэропорту Домодедово. НАК назвал его версию личным мнением, однако 10 мая 2012-го обвинил грузинские спецслужбы в сотрудничестве с Доку Умаровым, которого США и ООН к тому времени внесли в списки международных террористов, и создании тайников с оружием в Абхазии для атаки на олимпийские объекты в Сочи. В те месяцы руководство России описывало «новую кавказскую политику» грузинского руководства, включавшую в себя не только отмену виз, но и привлечение студентов в грузинские вузы, признание геноцида черкесов (20.05.11) и т. д., исключительно в контексте сотрудничества с «Имаратом Кавказ».
Американцы воспринимали эти события без энтузиазма. 16 февраля 2011 года, выступая в Сенате, директор Национальной разведки США Джеймс Клаппер (в российских источниках чаще – Клеппер) сказал: «Военное присутствие Москвы в сепаратистских регионах Грузии – Южной Осетии и Абхазии, политико-экономические связи [России] с ними и вместе с тем недовольство Грузии статус-кво способствуют напряженности. Публичные попытки Грузии установить связи с различными этническими группами на Северном Кавказе России также способствуют этой напряженности». Восемь дней спустя в интервью Радио Свобода глава МИД Григол Вашадзе заявил: «Меня абсолютно не интересует, что сказал Клаппер!», предоставив оппонентам повод для критики. Тот эпизод показал, что дальнейший рост напряженности войдет в противоречие с «перезагрузкой», начатой администрацией Обамы (в отличие, например, от согласия Тбилиси на вступление России в ВТО, которое американцы приветствовали осенью того же года).
Северокавказское направление не является для Грузии бесперспективным. Она обладает рядом эксклюзивных инструментов работы с местными элитами и контрэлитами, и их значение в скором времени возрастет. С оппозицией или отдельными властными группировками в Москве или в Минске на данном этапе более эффективно сотрудничают другие, мощные державы – попытки соратника Саакашвили Гиви Таргамадзе сделать на этом поприще хотя бы шаг постоянно приводили к какому-то водевильному исходу. На Северном Кавказе Грузия может чувствовать себя увереннее, но лишь тогда, когда ее действия не противоречат глобальным и региональным трендам, цели обозначены, действия осмыслены, а партнеры помогают ресурсами. Сумбурные послевоенные порывы Саакашвили, как, впрочем, и он сам, плохо вписывались в логику «перезагрузки». Тут напрашивается шутка: Саакашвили не мог вписаться в «перезагрузку», Иванишвили не может из нее выписаться.
В ноябре 2013 года бывший посол США в Грузии (2002-05) Ричард Майлз, который оказывал важную помощь лидерам «Революции роз» в первые годы их правления, сказал в интервью «Голосу Америки»: «Мне не кажется, что эта война стала концом демократического процесса в Грузии, думаю, что она стала политическим концом президента Саакашвили… Другой человек на его месте через 30, 60, 90 дней после войны ушел бы в отставку и назначил президентские выборы. Я не знаю, почему он остался». В этой связи можно вспомнить об интересной теме «политического посмертия», когда субъект будто бы застревает между старой реальностью, куда нет возврата, и новой, куда нет пути. О таком неопределенном, промежуточном состоянии писали некоторые биографы адмирала Ямамото – после катастрофической для Японии битвы за Мидуэй он еще 10 месяцев, вплоть до гибели, работал, руководил, но связанных с будущим желаний и перспектив у него уже не было. Давала ли «новая кавказская политика» Саакашвили стратегический шанс на возвращение из «политического посмертия»?
В атмосфере «перезагрузки» и без союзников – ни малейшего. Единственным, кто реально мог его поддержать, помочь советами и ресурсами, был президент Польши Лех Качиньский, но он погиб в апреле 2010-го. К тому же в отношениях с поляками возникли сложности после того, как в 23 ноября 2008-го близ зоны конфликта у села Одзиси рядом с автомобилем с Качиньским и Саакашвили началась стрельба. Они возложили ответственность на российские оккупационные силы, однако позже издание Dziennik, сославшись на закрытый доклад польской спецслужбы ABW, предположило, что обстрел был грузинской инсценировкой, а премьер Дональд Туск сказал, что грузинская сторона плохо организовала визит, отметив: «Объяснения, полученные Польшей от Грузии, неудовлетворительны». Затем ABW опровергла часть опубликованной информации, газета посвятила теме новые материалы, чиновники принялись обвинять друг друга, а прокуратура заявила в январе 2011-го, что несмотря на запросы так и не получила необходимую информацию из Грузии, поскольку там отвечали, что МВД продолжает расследование. Как бы Лех Качиньский ни относился к тому инциденту, ездить в Грузию с тех пор ему стало не с руки. А в 2009-м произошло странное событие – из центра Тбилиси убрали (в Боржоми) статую Прометея, открытую Качиньским и Саакашвили в 2007-м. Часть российских (и не только) политиков и экспертов видела в ней памятник польской концепции прометеизма, которая предусматривала оказание помощи угнетенным народам России. И хотя грузины, как и поляки, придают символам большое значение, оппозиция не стала гадать (пара публикаций в прессе все же была), о чем свидетельствовал жест 2009 года – о конфликте с Качиньским, о готовности уступить русским или о чем-то еще, и вскоре занялась другими делами. Сегодня над местом, где стоял Прометей, возвышаются внушительные башни комплекса King David (его строительство началось в 2011-м) бывшего секретаря ЦК ВЛКСМ, бывшего вице-мэра Москвы, богатого и влиятельного человека – Сосо Орджоникидзе.
28 февраля 2012-го были отменены визы для всех граждан России (они могли находиться в Грузии без них 90 дней; в 2015-м срок увеличили до года). Саакашвили ездил на границу, жал туристам руки, помогая телевидению генерировать образы российско-грузинской «перезагрузки». Но они мало волновали внешних наблюдателей, которые обычно не «мыслят картинками», и грузинских избирателей, готовившихся к выборам. Сектор тогда не был так развит, «кормил» меньшее количество семей, пропаганда консерваторов эксплуатировала тему «мы не должны превращаться в нацию официантов» – она казалась неуклюжей, но все же работала. А главная оппозиционная сила – «Грузинская мечта» – с одной стороны, признавала значение туризма, но с другой – сопровождала реплики Саакашвили вроде «приедут сотни тысяч русских, только ради этой гостиницы…» насмешливыми и скептическими комментариями. Наиболее лаконично отношение к вопросу Бидзина Иванишвили сформулировал на митинге 10 июня 2012-го в Кутаиси: «Туризм стал навязчивой идеей этой власти. Мы, конечно, будем способствовать и развитию туризма, но туризм не может быть ни единственной, ни главной нашей деятельностью, поскольку у нас есть куда более ценный и многообразный ресурс – наш талант, наше достоинство и наше трудолюбие». Тем не менее он обратил на сектор особое внимание, запустил несколько крупных проектов и сказал в ноябре 2019-го в интервью Entrepreneur, что «Фонд развития туризма, в отличие от других проектов Фонда софинансирования, координирует непосредственно наша семья», добавив, что идея выделения туризма в отдельное направление принадлежала его супруге. О плодах «таланта, достоинства и трудолюбия» в том интервью не сообщалось.
В «доковидную эпоху» (данные из публикации Transparency International Georgia от 04.05.20) количество российских туристов выросло в 2011-2019 годах с 220 тысяч до 1,4 миллиона. Основными событиями, обеспечившими рост, вероятно, были: отмена виз в 2012-м, начавшаяся в том же году «нормализация», принятое в 2013-м Национальной администрацией туризма спорное решение о расширении рекламных кампаний в соседних странах за счет их сокращения на Западе, увеличение срока безвизового пребывания до года в 2015-м (оно касается туризма косвенно, но тем не менее) и, разумеется, инвестиции бизнесменов, поверивших в устойчивый рост, и переориентация на этот сектор многих мелких предпринимателей и наемных работников. По подсчетам Администрации туризма, каждый из российских туристов в 2019-м (не будем углубляться в «постковидную эпоху», поскольку на нее влиял ряд уникальных неэкономических факторов) потратил в Грузии в среднем 1282 лари, т. е. речь идет примерно о 700 миллионах долларов (4% ВВП Грузии). В целом же в том году доля туризма в ВВП превысила 8%. В июле нынешнего года Грузию посетили 156 737 граждан России (в июле 2019-го – 159 063), а всего визитов было 597 887; еще 120 514 официальная статистика рассматривает как нетуристические.
Резкое сокращение притока россиян не убьет сектор, но может привести к весьма неприятному «эффекту домино». Проблему следует рассматривать не только с точки зрения бизнеса, но и национальной безопасности, не отделяя ее от внутриполитического, международного, контрразведывательного и т. д. контекста. То же самое касается и присутствия российских компаний «узких местах» экономики, импорта и экспорта ключевых товаров. Предусмотрительные эксперты и до эмбарго 2006 года, и до войны 2008-го, и до «ночи Гаврилова» 2019-го говорили, что зависимость необходимо снижать последовательно и системно, без резких движений, не потому, что испытывали ненависть или любовь к России (чувства в таких вопросах – очень плохой советчик), а потому, что понимали – ситуация чревата фатальными последствиями. Но против них работала и жажда наживы, и демонстративная отстраненность лидеров от преемственности в политике.
Если мы посмотрим, как прежние и нынешние власти развивали отношения с крупными российскими компаниями или заманивали туристов, то увидим, что они, по сути, делали одно и то же – различия носили тактический, но не принципиальный характер. Однако краеугольным камнем грузинской политики является полное отрицание прошлого – и в 1992-м, и в 2003-м, и в 2012-м смена власти воспринималась как тотальное ниспровержение несправедливого порядка вещей, точно так же дело обстоит и сегодня. Когда Саакашвили был у власти, его противники высмеивали речи о визах, гостеприимстве и хачапури, расшатывая его позиции. Сегодня уже его партия требует ограничить экономические и визовые возможности для россиян, а сам он приписывает большей их части презрительное отношение к грузинам и, кажется, не помнит, что с подобных утверждений начинались дискриминационные порывы и кровавые катастрофы 90-х. Смена власти приведет к очередной смене ролей, но суть происходящего останется прежней.
Героический миф, превращающий политику в манихейскую борьбу с абсолютным злом, не допускает сотрудничества противостоящих сил и аннигилирует идею преемственности. В его рамках компромисс рассматривается как смертный грех. Если бы кто-нибудь предложил для начала вернуться к положению весны 2012-го с 90-дневным ограничением пребывания, которое может провести (проницаемую, но все же…) грань между туристическим визитом и фактическим переселением, то политические группировки думали бы исключительно о своих интересах, о том, как объявить о своей победе, и сбалансированное решение, вероятно, не было бы принято. Правительству проще (и дешевле с точки зрения траты политических ресурсов) оставить все как есть, да и оппозиции сподручнее критиковать его в нынешней ситуации.
В марте 66% респондентов NDI выступили за введение визового режима, а против – 23%. Отрицательно о властях РФ отозвались 85% респондентов, а о россиянах – 36%; ответ «положительно» во втором случае выбрали 59%. Хуже всего россиян воспринимают в возрастной группе 18-34 (негативное отношение – 44%, позитивное – 49%). Люди спорят о проблемах, связанных с приезжими из России, но обычно не задумываются о том, что эта дискуссия играет и роль дымовой завесы, которая прикрывает сотрудничество крупного бизнеса и (зачастую противостоящих друг другу) политических группировок с российскими компаниями, а через них и с Кремлем. Они замечают купленные гражданами России квартиры, зарегистрированные ими фирмы, какие-то алкогольные инциденты, но не обращают внимания на щупальца, сжимающие жизненно важные отрасли и объекты или новые схемы торговли, появившиеся после введения санкций западными странами. Чтобы оценить масштабы российского проникновения и степень зависимости Грузии, требуется минимальная экономическая грамотность и желание думать, а не только чувствовать. Первую проблему можно решить, но вторая кажется необоримой.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
