В последние дни внимание многих в абхазском обществе было привлечено к судьбе Республиканского унитарного предприятия «Чернореченское форелевое хозяйство».
Вот какой текст был помещен во вторник 2 августа на сайте Минсельхоза Абхазии (приводим в сокращении, но без редактирования):
«Министерством сельского хозяйства Республики Абхазия, на оснований письменного запроса информации медиа-агентства Respublica, в эфире АГТРК был дан комментарий по вопросу передачи в аренду имущественного комплекса РУП МСХ РА «Чернореченское форелевое хозяйство» и его последующей ликвидацией. В дополнение, еще раз доводим до всех заинтересованных СМИ, в том числе и медиа-агентства Respublika. …Данное решение принято на основании Постановления Кабинета Министров Республики Абхазия Об имущественном комплексе «Чернореченское форелевое хозяйство», № 63 от 27 июня 2022 года, которое доступно в открытых источниках информации…Целью настоящего решения является эффективное использование государственного имущества, привлечение инвестиции в размере 700 000 миллионов рублей, что позволит создать дополнительные рабочие места для жителей с. Бармыш, а так же гарантированное сохранение рабочих мест работникам предприятия, с увеличением размера заработной платы, а так же увеличение налоговых поступлении в бюджет в виде арендных платежей, налога на прибыль и земельного налога, развитие инфраструктуры и т.д. Распространяемая информация, о якобы отчуждения и продажи предприятия, что прямо запрещено законодательством, не соответствует действительности. Потенциальный арендатор является резидентом Республики Абхазия, зарегистрирован в Министерстве юстиции в соответствии с законодательством. Профиль, вид и направление деятельности предприятия не изменяются, более того, инвестором гарантируется его развитие как туристического объекта».
Вчера на пресс-конференции президента Абхазии Аслана Бжания представлявший медиапроект Respublica Саид Барганджия задал ему тот же вопрос – о ликвидации РУП, присовокупив к сказанному, что через это хозяйство проходит дорога к очень интересному памятнику историко-культурного наследия – Отхарскому скальному монастырю. Президент ответил:
«За последние 12 лет в это государственное предприятие было вложено более девяноста миллионов рублей. Результаты такие. В лучшем случае, миллион рублей прибыли в год. Товарной продукции ожидаемой нет. Рабочих рук мало. Картина очень печальная. Кстати, дороги к наскальному монастырю там нет, она давно обрушилась. Я недавно был, туда приезжал. Мне показывали туристы, где она проходила. Там стояли туристы, которые хотели туда пройти, но им сказали: «Вы не сможете туда пройти». В советское время она, видимо, как-то поддерживалась… Ситуация такая. Государство оказалось собственником не очень симпатичным. Так же, как это видно на примере (Сухумского) молзавода, куда были вложены деньги – и заморожены эти деньги. Вторая часть вашего вопроса в чем состоит?
– Можете ли вы как-то посодействовать, может быть, чтобы…
– Я обязательно посодействую и постараюсь сделать так, чтобы форелевое хозяйство товарную продукцию, чтобы государство получало как минимум десять миллионов рублей в год, чтобы рабочих мест там было примерно в три-пять раз больше. Вот этому я буду содействовать. А какие механизмы я при этом буду использовать, покажет время. Надо будет – использую механизмы частного подхода. Я хочу, чтобы вы одну вещь для себя усвоили. Вы журналист, я президент, да? У нас совершенно разные компетенции, разные сферы ответственности. Для меня важно, чтобы предприятие, в которое вложены деньги, эффективно эксплуатировалось. Не случилось этого. Плохой собственник государство, как выяснилось. И не только абхазское государство. Так уж получается. А вот когда люди развивают частный бизнес, они как-то не пытаются себя обмануть. А условия ведения бизнеса в плане налоговых отчислений. Что государственное предприятие, что частное – налог на прибыль один и тот же. Ставка подоходного налога с работающих – одна и та же. Налог на имущество – ставка одна и та же. Вы как хотите – чтобы все было как и есть сейчас на форелевом хозяйстве? Поинтересуйтесь, что там происходит. Это форелевое хозяйство или место по выпасу буйволов? Там в этих прудах сидят буйволы. Вы не видели фотографии, нет?.. Там будет современное форелевое хозяйство - и форель там будет, и икра там будет, и ресторан будет очень симпатичный. И дорога будет восстановлена к этому наскальному монастырю. Я думаю, это будет правильно… Нет, инвестор пока не определен, но он будет в ближайшее время. Там есть несколько соискателей. А мы выберем лучшего из них – кто готов больше в это вложить. И не просто говорит на эту тему, а имеет определенный опыт. Опять-таки речь не идет о переходе в собственность. Бога ради, это невозможно и не нужно этого делать».
Думается, мало кто из жителей Абхазии не бывал в Чернореченском форелевом хозяйстве, которому скоро исполнится девяносто лет со дня основания. Указание о его создании дал, говорят, в далеком 1934 году сам Иосиф Сталин, который любил отдыхать в этих местах Абхазии и, как любой смертный, – отведать свежевыловленной форели. Сама по себе река Мчишта (другое, русское название – Черная речка) издавна славилась форелью и черноморским лососем, который заходил из моря на нерест. Природа создала здесь прекрасные условия для разведения рыбы: это и постоянная круглогодично температура воды – около 12 градусов, и ее прозрачность, и чистота. В советские времена здесь функционировало более ста прудов для разведения форели и других видов рыбы, хозяйство производило до 110 тонн рыбы в год. Ее охотно закупали здравницы Абхазии. Но потом настали тяжелые времена. Когда во время грузино-абхазской войны закончился запас кормов, всю рыбу пришлось выловить и отдать в распоряжение Минобороны Абхазии.
Но после войны хозяйство усилиями его директора Раждена Агрба, недавно ушедшего из жизни, рыбовода-ихтиолога Майи Агрба и других удалось возродить к жизни. Масштабы производства рыбы, правда, уменьшились на порядок. Владельцы заведений общепита в Абхазии, выбирая между вкусовыми качествами и ценой рыбы, стали, понятное дело, предпочитать завозную замороженную турецкую, более дешевую. Получился замкнутый круг: высокая себестоимость свежевыловленной форели лимитировала недостаточный рынок сбыта, а это не позволяло увеличивать объем производства и снижать себестоимость.
Немалый урон был нанесен предприятию паводком, в результате которого немало рыбы уплыло из прудов, которых им затопило.
Но это не все причины того, что в последние годы хозяйство стало обременительным для государства. Вот рассказ сухумца, пожелавшего остаться неизвестным: «Пару раз я приезжал с гостями из России на Черную речку – это ведь и объект туризма. И один мой родственник, работающий там, «от широты души» вылавливал нам сачком радужную форель из пруда «на дорожку» и наотрез отказывался брать деньги. И я перестал туда ездить: стыдно. Но ведь и деньги, которые платили все же ему другие российские туристы, наверняка шли «мимо кассы».
Сейчас мнения в абхазском обществе относительно намерения правительства сдать объект в аренду, как обычно, разделились. Одни говорят: ну сколько можно, действительно, вбухивать деньги из казны в эти «дырявые карманы» – убыточные РУПы? Другие, в основном оппозиционно настроенные, говорят, что надо их уметь сделать успешными, и подозревают власти в личных интересах.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
