Информационная неделя началась с заявления президента Гаглоева о том, что он является сторонником смешанной президентско-парламентской формы правления и готов поделиться с законодательной властью частью своих полномочий:
«…Как сторонник идеи перехода на смешанную систему правления, я считаю необходимым делать поступательные шаги по передаче парламенту части контрольных и иных полномочий президента. Одной из первых инициатив администрации президента будет возврат в Конституционный закон «О правительстве Республики Южная Осетия» нормы закона об обязанности каждого министра представлять отчет о проделанной работе парламенту. Я думаю, что постепенно мы выстроим нормальную систему сдержек и противовесов в государстве, что обязательно скажется на состоянии законности в Республике Южная Осетия».
Это заявление президента в парламенте в прошлую пятницу едва не затерялось. Его опубликовали лишь на следующий день, в субботу. По мнению политолога Вячеслава Гобозова, по сути, Гаглоев заявил о намерении отказаться от так называемой президентской монархии в пользу демократического государства.
В югоосетинском обществе запрос на реформы встал ребром вскоре после признания Россией и наступления прочного мира. Но с того времени это первый серьезный сигнал главы государства о готовности откликнуться на общественный запрос, говорит Вячеслав Гобозов:
«На самом деле, реформы назрели давным-давно, и каждый кандидат на президентских выборах, как и каждая партия на парламентских выборах, – все говорили именно о том, что систему надо менять, нужно проводить охватывающие все сферы государственной и общественной жизни реформы. Но вся беда в том, что сразу после оглашения итогов избирательной кампании об этих разговорах благополучно забывали. Систему продолжали консервировать дальше, не понимая, что ее недостатки обусловлены не только и даже не столько личностными факторами. Если выразиться образно, машина уже в таком скверном состоянии, что замена водителя ничего не решает. Необходим ремонт машины. Я поэтому отдаю должное Алану Гаглоеву. Этим нынешний президент отличается от своих предшественников: он сделал заявление о необходимости передачи части своих полномочий парламенту, уже будучи избранным главой государства, то есть у него не было необходимости раздавать обещания, чтобы прибавить несколько сотен голосов избирателей. Это вызывает оптимизм. Надо сказать, весьма примечательное заявление».
При этом, подчеркивает Вячеслав Гобозов, какие-то одномоментные шаги, уступки некоторых полномочий парламенту ничего не дадут. Необходима последовательная перенастройка государственной системы, отношений между государством и обществом.
До сих пор предшественники Алана Гаглоева на посту президента, наоборот, работали на увеличение объема своей власти. Они как будто опасались, что сокращение их полномочий приведет к ослаблению позиций и сделает их уязвимыми, они как будто потеряют контроль над ситуацией и будут обречены... По мнению Вячеслава Гобозова, это суждение ошибочное:
«Укрепление власти, как показывает опыт нашего государства, в конечном счете приводит к сокращению той базы поддержки, которая бывает у президента. Те шаги, которые Гаглоев будет предпринимать, будут расширять базу его поддержки. Избиратели, которые поддержали его на выборах, голосовали за перемены, в том числе за децентрализацию и деконцентрацию власти. И те, кто не голосовал за оппозицию и за Гаглоева, также понимают, что система зашла в тупик, и вот эта попытка назначать всех и вся, включая уборщиц, уже вызывает смех и неприятие во всех общественных слоях. Поэтому шаги по сокращению объема своих властных полномочий, наоборот, будут укреплять его позиции и его власть, каким бы парадоксальным это кому-то ни казалось. Если он дальше продолжит в этом направлении, то общественная поддержка будет только возрастать. Следовательно, и угрозы, которые существуют (а они реально существуют, в том числе и реваншистские тенденции), будут ослабевать и иметь меньше шансов для реализации.
– То есть, по вашему мнению, централизация власти не спасет от угроз.
– Централизация власти приводит к тому, что вокруг него остаются только люди, готовые постоянно говорить «да». А потом внезапно обнаруживается, что есть еще очень много людей, которые ему «да» не говорят. Но это обнаруживается, когда они уже стоят на площади и исправить ничего нельзя».
Вячеслав Гобозов подчеркивает, что Алан Гаглоев говорит о переходе к смешанной системе правления в самом начале президентского срока, и этот факт делает его заявление декларативным, провозглашающим основополагающие принципы внутренней политики на ближайшие пять лет. Во всяком случае, именно это хочет слышать избиратель в словах президента.
* * *
Во вторник, 21 июня, в Цхинвале прошла пресс-конференция, посвященная итогам консультаций югоосетинской делегации с официальными лицами в Москве по вопросу референдума о присоединении Южной Осетии к России.
Алан Гаглоев начал с главного: российская сторона не была проинформирована о намерении бывших властей провести в Южной Осетии референдум по вопросу объединения с РФ. В ходе консультаций это подтвердили заместитель руководителя администрации президента Дмитрий Козак, заместитель секретаря Совета безопасности Рашид Нургалиев, министр иностранных дел Сергей Лавров, заместитель председателя Совета Федерации Константин Косачев. Наверное, сюда можно отнести и аналогичное заявление пресс-секретаря Путина Дмитрия Пескова. По словам президента, югоосетинская делегация была поставлена в неловкое положение во время консультаций в Москве из-за действий предыдущего руководства республики:
«Нам сказали: покажите хотя бы одно письмо, которое вы отправляли... Ни по линии администрации президента Южной Осетии, ни по линии МИДа республики этого не было сделано. Встает вопрос: как тогда проводились консультации?»
По сути, Москва предъявила югоосетинской делегации претензию в связи с ненадлежащим исполнением Договора о союзничестве и интеграции, обязывающего Цхинвал координировать и согласовать внешнеполитические проекты с государством-патроном. Это значит, что референдум для Москвы неактуален, вопрос о присоединении не рассматривался и никакое окно возможностей не открывалось. Все ложь и провокация товарища Бибилова.
Именно провокация. Перед уходом Анатолий Ильич подсунул Алану Эдуардовичу такую свинью – референдум, который невозможно провести из-за некорректно поставленного вопроса, потому что вопрос плебисцита – «Вы за объединение России и Южной Осетии?» – предполагает массу толкований (объединение в разного рода союзы, экономические и военные блоки и т.п.), что запрещено законом. Но и отменить его даже с такой абсурдной формулировкой тоже чревато. Это нарушение закона и повод для Бибилова обрушиться на Гаглоева с обвинениями, будто он сознательно лишил Южную Осетию исторического шанса на вхождение в состав России, в то время как он, Анатолий Бибилов, почти добился…
Ради этого сюжета, не моргнув глазом, экс-президент организовал провокацию против Москвы. Именно так, потому что если негативные последствия для Гаглоева от этой истории неочевидны, то политический ущерб Кремлю на грузинском направлении уже причинен. Кажется, только Путина Анатолий Бибилов не заставил оправдываться.
Вот, собственно, то, о чем говорят итоги консультаций в Москве.
Члены югоосетинской делегации выступили с заявлением, в котором озвучили следующий вариант выхода из затруднительного положения, очевидно, согласованный с контрагентами в Москве:
«С учетом изложенных обстоятельств, уважая стремление Республики Южная Осетия к интеграции и воссоединению с Россией, участники консультаций пришли к единодушному мнению о том, что инициативной группе по проведению референдума следует сформулировать юридически выверенные вопросы, подлежащие внесению на референдум, и обеспечить их широкое общественное обсуждение. С учетом результатов указанного обсуждения уполномоченным органам провести необходимые консультации с российской стороной о формах дальнейшей интеграции Республики Южная Осетия и Российской Федерации».
Перевожу на русский: товарищи придумали созвать инициативную группу и пройти всю процедуру заново, начиная с широких общественных обсуждений. В том числе и обязательных по интеграционному договору консультаций со Старой площадью, после которых плебисцит могут и отложить на неопределенный срок.
Проблема в том, что инициативная группа – это не постоянно действующий орган. Она стала частью истории в том момент, когда ЦИК приняла от нее документы и направила их президенту. Эта группа более не имеет никакой возможности влиять на вопрос о референдуме и на президентский указ. Это нонсенс.
Видимо, расчет здесь идет на другое – пусть отмена будет незаконной, но легитимной в глазах общества. Очевидно, именно ради этого затевались консультации со всеми российскими политиками, курирующими югоосетинское направление, чтобы каждый из них подтвердил, что Москва в этой истории не участвовала.
Надо сказать не все представители югоосетинского экспертного сообщества считают такой выход из ситуации оптимальным, хотя и признают, что извлечь большой скандал из этой истории оппонентам Гаглоева не удастся. Во-первых, в Южной Осетии на эту тему уже состоялись два референдума – в 1992 и 2006 годах, они в силе, и проведение еще одного или пяти референдумов не имеет никакого смысла. А во-вторых, референдум в принципе не актуален, как это было до признания в самые отчаянные для южных осетин периоды конфликта.
* * *
Президент Южной Осетии Алан Гаглоев продолжает формировать исполнительную власть. На этой неделе были назначены главы двух из четырех районов и три министра. По наблюдениям журналиста Фатимы Турманон, общественность внимательно, если не сказать ревностно следит за назначениями:
«Наверное, это связано с моральной усталостью людей от того, насколько медленно идут преобразования в республике при той огромной финансовой поддержке из России. Людям уже хочется каких-то перемен к лучшему. Может быть, поэтому и такой пристальный взгляд на назначенцев, смогут они или не смогут оправдать ожидания. В маленьком обществе всем известны способности претендентов на должности. Есть какой-то шлейф негатива от старых кадров, доставшихся в наследство от прежних президентов (хотя смотря каких президентов), мол, где была эффективность их работы. Кроме того, не будем забывать и о личных обязательствах Алана Гаглоева перед теми, кто оказал ему поддержку на выборах. Это принято во всем мире. Возможно, в этих случаях профессиональные качества не являются приоритетными, но это в какой-то степени вынужденные решения. В любом случае, если не справятся, тогда уже по-другому можно будет ставить вопрос».
По словам Фатимы Турманон, все назначения обсуждаются, одни кадровые решения воспринимаются с единодушным одобрением, другие вызывают споры, но в целом пока ни одно не вызвало неприятия в обществе. С особым вниманием общество следит за назначением на высокие посты молодых специалистов с качественным российским образованием:
«В принципе, у нас кадровый резерв мощнейший. Наша молодежь заканчивает ведущие российские вузы и делает блестящие карьеры в тех же Москве и Санкт-Петербурге. Но где здесь отдача для республики? Если не давать им возможности здесь развиваться и участвовать в государственном управлении, то и развития у нас не будет, потому что за ними будущее.
– Думаете, захотят вернуться в Цхинвал из Москвы и Санкт-Петербурга?
– Молодость на то и молодость. У них еще романтика. Настоящий, а не ура-патриотизм – вернуться и послужить родине. Хотя, казалось бы, после того, как молодой человек попробовал столичной жизни, Цхинвал может показаться скучноватым… Ан нет! Я знаю таких – вернулись бы и с удовольствием работали. Все зависит от воли нашего руководства, и, я надеюсь, эта воля будет проявлена».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
