Когда потомки воздвигнут монумент, посвященный столетию вступления Грузии в Евросоюз, им непременно надо будет разместить где-нибудь в дальнем углу несколько уродливых, гротескных фигур, напоминающих химер Нотр-Дам-де-Пари. Символизируя грузинских политиков первой четверти XXI века, они напомнят впечатлительным туристам о том, как жадность, трусость и гордыня могут изменить человека. Именно из-за них евроинтеграция, которую в последних опросах поддерживают свыше 80% респондентов, не объединяет расколотое общество, а превращается в основу для бесконечных спекуляций – мелких, суетных и бесплодных, как вся деятельность этих государственных мужей.
Украина, Молдова и Грузия стремятся стать полноправными кандидатами на вступление в ЕС и ожидают решения по своим заявкам. Заполняя паузу, около 99% грузинских комментаторов рассуждают о том, каким именно будет статус (кандидат с предусловиями, потенциальный кандидат и т. д.) и почти ничего не говорят о критериях, которым должна соответствовать страна, вступающая в Евросоюз – так, словно обертка интересует их больше, чем содержимое. Многие считают, что из-за беспримерных страданий жителей Украины, для этой страны может открыться т. н. короткий путь в ЕС, что также улучшит перспективы Грузии, Молдовы и балканских кандидатов. Но в последнее время европейские лидеры все чаще высказываются против пренебрежения процедурами и критериями. Из недавних интервью глав правительств Финляндии и Нидерландов следует, что процесс интеграции Украины будет достаточно долгим; французский госсекретарь по европейским делам Клеман Бон считает, что он может продлиться 15-20 лет: «Нужно быть честными. Говорить, что Украина вступит в ЕС через полгода, год или два, было бы ложью… Я не хочу, чтобы мы продавали украинцам иллюзии и ложь» (Radio J). Но вера в чудо, которая отодвигает на задний план мучительные размышления о соответствии постсоциалистических стран европейским стандартам, тем не менее, жива. Из-за нее любые, по сути, неизбежные паузы и оговорки европейцев, будут восприняты общественным мнением как неудачи и предоставят политикам поводы для взаимных обвинений. Поэтому и правящая партия, и ее оппоненты пытаются действовать на опережение.
Тактика «Грузинской мечты» достаточно проста и узнаваема – впервые, в меньших масштабах она использовалась перед введением ЕС безвизового режима для граждан Грузии. Ее лидеры утверждают, что оппоненты и их лоббисты хотят торпедировать благоприятное для страны решение и затем использовать недовольство масс против правительства. Эту позицию подкрепляет обстоятельство, которое стало очевидным в 2020-м, ближе к концу конфликта вокруг избирательной реформы – в последнее время «Нацдвижение» и его союзники (прежде всего – «Европейская Грузия») уделяют внешним факторам воздействия на «Грузинскую мечту» непропорциональное, приоритетное внимание по сравнению с внутренними. В рамках их кампаний комментариям западных правительств, международных организаций и даже твитам отдельных евродепутатов зачастую придается большее значение, чем протестным выступлениям в столице и регионах или разоблачению произвола властей. Это обусловлено не только неудачными попытками перенести борьбу на улицы и малочисленностью оппозиционных митингов, но и с проецированием собственного восприятия на противника.
После «Революции роз» «националы» превратили поддержку Запада в ключевой легитимизирующий фактор, поэтому крайне болезненно воспринимали любые замечания, даже намеки на критику, обнаруженные между строк официальных заявлений и даже газетных статей. Начиная примерно с 2010 года, и особенно после прихода в политику Бидзины Иванишвили, оппозиция вовсю использовала эту уязвимость.
Нельзя сказать, что «Грузинская мечта» вообще не реагирует на критику извне, но она ведет себя немного иначе, подобно толстокожему бегемоту, в то время как «националам» и их союзникам почему-то кажется, что она должна реагировать быстрее и более нервно, т. е. так, как прореагировали бы они сами. Именно в промежутке между предполагаемой и реальной реакцией оппозиция не может удержаться от «подстегивающих» комментариев вроде «Вы не понимаете, что это значит…» и «Вот погодите, Запад вам покажет…» и отталкиваясь от них правительство начинает говорить о национал-предателях, что интригуют в Вашингтоне и Брюсселе, ходят по кабинетам и пытаются застопорить евроатлантическую интеграцию, чтобы взбунтовать массы. Новым в рамках этого подхода является лишь указание на силы, которые, по мнению «Грузинской мечты», хотят втянуть страну в войну – внутренние (Михаил Саакашвили и его единомышленники) и внешние (украинские власти и определенные группы на Западе). В конечном счете, она приучает лоялистский электорат видеть в любой критике внутри страны и за ее пределами желание развязать в Грузии разрушительные боевые действия и/или торпедировать ее европейскую перспективу. Примерно так же поступало «Нацдвижение», когда, находясь у власти, объявляло любое оппозиционное поползновение интригой Кремля. Можно подумать, «Союз граждан», а до него – «Круглый стол» вели себя как-то иначе.
Стереотипы восприятия уже сформированы и противникам «Грузинской мечты» будет трудно опрокинуть их не только потому, что ее пропагандистская машина мощнее и управляется централизовано, но и потому, что апелляция к внешним силам не может стать основным инструментом внутриполитической борьбы, но лишь вспомогательным – особенно в стране, где национализм силен, а демократические и, скажем так, общеевропейские взгляды неустойчивы. Если «националы» не начнут решать актуальные для них проблемы (например, освобождение из тюрьмы Саакашвили и Гварамия, назначение внеочередных выборов и т. п.) опираясь, прежде всего, на внутренние ресурсы и протестное движение, они, вопреки своим желаниям, будут подпитывать тот пропагандистский конструкт, который создала «Грузинская мечта» с учетом их стандартных тактик, следовательно, едва ли сумеют эффективно использовать против нее неудачи на пути евроинтеграции – подлинные или мнимые, связанные с завышенными ожиданиями.
Сегодня мало кто вспоминает о том, что продвижение Грузии к ЕС – это европеизация образа мыслей, законов, политики, повседневной жизни, а не некий статус и бумажка с печатями из Брюсселя. Желание внезапным скачком преодолеть долгий, требующий значительных усилий путь не только соответствует человеческой природе, но и приглушает страх перед паузой, отделяющей страну от вожделенного вступления в Евросоюз или в НАТО. Она напоминает ночную улицу с разбитыми фонарями и темными подворотнями, где даже смелые путники вспоминают о том, что их могут ограбить, искалечить, убить. И события в Украине не добавляют им оптимизма, равно как разногласия западных политиков.
Многие стараются не замечать их, дабы упростить картину мира и сделать ее черно-белой, однако это не сближает позиции Лондона или Варшавы с позициями Парижа или Берлина, да и в Штатах не все смотрят на украинскую проблему с одной точки. На минувшей неделе в Киеве часто проклинали бывшего госсекретаря Генри Киссинджера, поскольку восприняли его выступление на Давосском форуме, как призыв к заключению сделки за счет территориальной целостности Украины. Следует углубиться в эту тему, поскольку Киссинджер говорил и о Грузии. Он упомянул свою старую статью, в которой предложил превратить Украину в нейтральное государство, своеобразный мост между Россией и Европой, вместо того, чтобы интегрировать ее в НАТО. Он сказал, что сейчас этой возможности не существует, однако предложил вновь взглянуть на нее как на конечную цель. Киссинджер призвал начать переговоры и подвести итог войны в ближайшие два месяца, до того, как она вызовет потрясения и напряженность, особенно между возможными отношениями России, Грузии и Украины с Европой, преодолеть которые будет все труднее. По его мнению, в идеале следовало бы стремится к тому, чтобы разделительная линия восстановила прежний статус-кво, причем он не уточнил имеет ли в виду долгосрочное решение или временное, паллиативное. Это предложение и было воспринято в Киеве как неприемлемое, несмотря на смягчающие формулировки, поскольку Россия атаковала с территорий, захваченных еще до начала масштабного, неприкрытого вторжения в феврале 2022-го.
Киссинджер предостерег слушателей от превращения войны за свободу Украины в войну против самой России, так как это лишит ее исторической роли в Европе и загонит в постоянный альянс с Китаем, что создаст угрозу его долгосрочным отношениям с США, которые зависят не только от возможностей сторон, но и от их интерпретаций. Тема была раскрыта в дальнейшем обмене репликами между Клаусом Швабом и Грэмом Эллисоном, придумавшим термин «Ловушка Фукидида». Оттолкнувшись от примера Спарты и Афин, он описал взаимоотношения доминирующей и бросающей ей вызов держав (по его подсчетам, в 12 из 16 случаев, совокупность факторов, усиливавших напряженность, привела их к войне). В опубликованной в 2017-м книге Эллисон, опираясь на исторические прецеденты, утверждал, что США и Китай движутся к лобовому столкновению. В рамках этой теории, побежденная Россия, выбитая из Европы и превратившаяся (если называть вещи своими именами) в придаток Китая, изменила бы и баланс возможностей, и их интерпретацию, что, по всей вероятности, окончательно захлопнуло бы «Ловушку Фукидида». В данном контексте призывы Киссинджера могут указывать на стремление выиграть время благодаря замирению в Восточной Европе для того, чтобы Китай и США выработали бы устойчивую модель мирного сопроцветания, а не скатились к куда более опасному для человечества силовому противостоянию.
Разумеется, обсуждать эти взгляды на фоне страданий украинцев трудно и попросту больно. Но важно понимать, что за ними стоят не только интеллектуальные импровизации Киссинджера, Эллисона или Шваба, но и позиции многих влиятельных групп и правительств, в том числе и ведущего в данный момент европейского партнера Грузии – Франции. Владимир Зеленский утверждал, что президент Макрон давил на него, требуя уступок, чтобы Путин смог «сохранить лицо»; Париж в любом случае далек от призывов «к войне до победного», как в общем-то и Рим, и Берлин – разногласия европейцев по вопросам поставки вооружений и введения новых санкций (особенно в сфере энергоносителей) очевидны и грозят осложнениями. А о ключевых региональных партнерах Грузии – Турции, Азербайджане и речи нет, их позиция является еще более сдержанной. Не все и не всегда опираются на глобальные модели, учитывающие будущее отношений США и Китая – кого-то пугает перспектива перебалансировки сил в Европе или раздражает отказ от прежнего порядка вещей в международной торговле. Как бы то ни было, по совокупности факторов грузинские власти стоят к идеям Киссинджера намного ближе, чем кажется на первый взгляд, и, вероятно, готовы провести годы, а может и десятилетия «паузы», предшествующей успешной евроатлантической интеграции (или какой-то иной перспективе) в режиме «фактической финляндизации». Первые шаги к ней были сделаны еще до начала российско-украинской войны – нынешняя позиция властей родилась не на пустом месте.
Наиболее спорными могут показаться взгляды Киссинджера на будущее выбитой из европейской системы, льнущей к Китаю «веймарской России». Кто-то, вопреки такой перспективе, предпочтет представить успешную «Перестройку-2» несмотря на то, что российский исторический опыт негативен, столичная оппозиция зачастую некомпетентна, региональные элиты коррумпированы и, в отличие от периода Второй мировой, общего видения дальнейшей судьбы побежденного государства-агрессора попросту не существует. Киссинджер работает с актуальными в данный момент факторами и опровергнуть его можно лишь представив жизнеспособный план послевоенного мироустройства. Главный вызов, вероятно, заключается в том, что изолировать Пекин от всеобъемлющего процесса «деконструкции России» в любом случае не удастся и он действительно сделает американо-китайскую «ловушку Фукидида» более опасной. Тем, кто боится повторения ошибок, допущенных в 1919-м в Версале, может показаться (или уже показалось), что решение, предусматривающее (хотя бы временную) финляндизацию бывших советских республик, станет наименее болезненным. Важно отметить, что путинская Россия уже обозначила, пусть и не громогласно, новую позицию по вступлению Украины в ЕС. «Россия больше не видит вступление Украины в Евросоюз частью мирного соглашения, теперь позиция Москвы схожа с позицией по присоединению Киева к НАТО», – заявил в интервью «UnHerd News» заместитель постпреда РФ при ООН Дмитрий Полянский.
Принятие предложений Киссинджера за основу вряд ли приведет к триумфу Кремля, поскольку возвращение к довоенному статус-кво, скорее всего, будет воспринято в России как неудача и подтолкнет тамошние элиты к избавлению от такого «токсичного актива», как Владимир Путин. Санкции и ограничения, вероятно, продолжат размывать российскую экономику и вынудят новых руководителей постепенно (!) раскрываться и отступать, поддаваясь давлению Запада, но без тектонических последствий, которые вызвал бы однозначный военный крах. Однако подобные предположения могут быть восприняты большинством украинцев как призывы дать убийцам уйти с места преступления безнаказанными. За всю долгую жизнь Генри Киссинджер не слышал столько (мягко говоря) упреков, сколько высказали в его адрес на минувшей неделе в Украине.
Долгие разговоры о глобальном нежелательны, поскольку в Грузии они подпитывают пассивность и создают впечатление, что судьба страны решается где-то на Олимпе, в Вашингтоне, Брюсселе, Давосе и практически не зависит от граждан. Многим кажется, что наше евроатлантическое будущее привязано к гипотетическому статусу, чуть ли не к справке с печатями. Но та же Финляндия быстро и без заметных сложностей вошла в ЕС и вскоре вступит в НАТО не благодаря каким-то резолюциям, но потому, что самостоятельно (!) прошла долгий путь – была разбитой, плохо обустроенной и стала процветающей, сверхдемократической. А значительная часть жителей балтийских стран сохранила европейское в себе вопреки десятилетиям советской оккупации. Может ли «европейское в нас» передвигаться без костылей внешней поддержки?
Один политолог шутя назвал нынешнее поведение грузинского руководства «монетизацией географии», добавив, что мы начали подражать соседям: «Нужен транзит? Плати! Инвестициями, гарантиями безопасности, можно просто долларами. А во внутренние дела якобы суверенной якобы демократии не лезь. Тебя ведь не они интересуют». Проблема, вероятно, заключается не в радикальном прагматизме подобных подходов, а в том, что ему противопоставляют столь же радикальные, оторванные от реальности умозаключения и даже чувства при фатальной неспособности к анализу и синтезу, соединяющему идеи и интересы. Для одних, статус кандидата – выгодная привилегия, для других – ключевой символ: ни в одном из случаев он не рассматривается как реальный индикатор продвижения, но лишь как ярлык, который можно выторговать, выклянчить или получить чудом, упомянутым выше. При этом абсолютное большинство населения не знает о каких реформах говорят европейцы, чего они вообще хотят и воспринимает общение с ними как торг или как некий театрализованный ритуал, призванный прикрыть людоедский геополитический реализм, но не как разговор по существу о том, что странам, далеким от европейских ценностей в Европейском союзе делать нечего.
Длительное промедление на пути интеграции в ЕС и НАТО, особенно если к нему приведут решения, перекликающиеся с идеями Киссинджера, скорее всего, отрицательно скажется на перспективах европеизации Грузии. Местное общество опирается на внешнюю референцию и нуждается в постоянном поощрении, подтверждении достижений, наградах и стимулах – именно они во многом обеспечивали (пусть черепаший) прогресс в последние десятилетия. Не все готовы улучшать свою жизнь самостоятельно, сверяясь с идеалами и внутренними ощущениями, да и они скорее помогут увязнуть в трясине «суверенной демократии», чем выбраться из нее. Таким образом и статус кандидата, и некая дорожная карта очень важны, но и фетишизировать их тоже нельзя, чему способствуют бесконечные взаимные обвинения политиков типа «Вы, предатели, не хотите, чтобы Грузия получила такое замечательное это» (нужное вписать).
Конструктивные предложения немногим лучше деструктивных. На днях бывший премьер Георгий Гахария обратился к властям и оппозиции: «Призываю их лишь к одному – чтобы они умолкли на 4 недели и перестали поносить друг друга». Он не уточнил, кого именно может обмануть подобный «мораторий на шизофрению» внутри страны или за ее пределами, но этот комментарий весьма характерен. Гахария и другие самопровозглашенные миротворцы, например - вице-спикер Парламента от партии «Граждане» Леван Иоселиани, намного чаще призывают демонстрировать, показывать и, по сути, создавать иллюзию единства, чем делать что-то конкретное и осязаемое. По инициативе Иоселиани, парламентская оппозиция отправила в Брюссель письмо с просьбой предоставить Грузии статус кандидата. Сложно сказать, на что она тем самым указала – на единение или на глубочайший раскол, не позволяющий действовать совместно с правящей партией даже в сверхпринципиальных эпизодах. Если завтра начнется война с Россией, ей, вероятно, придется издать отдельный манифест.
Гахария связал перемены со всеми временами, кроме настоящего: «Если мы не получим статус кандидата, то вернемся в прошлое. После получения статуса, нужно будет провести важные системные реформы – предпринять конкретные шаги для совершенствования избирательной системы, борьбы с коррупцией, усовершенствования правосудия, экономического и социального развития, защиты прав человека, всего, что значимо для консолидации демократии. Эти реформы проводятся не для Евросоюза, а для достойного будущего граждан Грузии». Противоречия упрятаны в недра его реплики, словно иголки в стог сена, но все же заметны. Если реформы не являются показными и необходимы гражданам, почему их нельзя начать прямо сейчас (уже вчера), не дожидаясь предоставления статуса? Почему «после»? Почему непременно «в прошлое»? Такие построения цементируют порочную логику, в рамках которой европейцами нас делает некий статус, а его отсутствие кем-то другим – возможно, русскими. И многим кажется, что, если за нами, мило улыбаясь, наблюдает коллективный Шарль Мишель, надо вести себя хорошо, а если нет – можно душить демократию, насиловать Фемиду или на худой конец опять перекладывать плитку, разворовывая бюджет. Эти нелепые попытки «монетизации инфантилизма» были бы смешны, если б не трагедия Украины, обязывающая всех жителей континента принимать ответственные решения вне зависимости от статуса, который им предоставят через четыре недели, года или десятилетия.
Нужно быть европейцами, а не казаться ими – все остальное приложится.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
