Недавно опубликованная работа доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника Абхазского института гуманитарных исследовании им. Д. И. Гулиа АН Абхазии, профессора Абхазского госуниверситета Омара Маана «Межэтнические браки у абхазов» привлекла внимание интересующихся данной тематикой. Прежде всего, тем, что автор решил отследить «историю вопроса» от античных времен до наших дней. Ну и, конечно, тем, что выводы, относящиеся к последнему веку, опираются на статистику, данные загсов.
Относительно же отдаленных времен можно полагаться, разумеется, только на летописные свидетельства и логические умозаключения. Национально-смешанные (межэтнические) браки у абхазов, пишет, в частности, Маан, имеют длительную историю, и начались они, очевидно, еще в древности. И это неудивительно, поскольку Абхазия уже тогда была на «межэтническом перекрестке». Согласно археологическим материалам и отдельным сообщениям письменных источников, в античную эпоху, особенно в период эллинизма (ΙV–ΙΙΙ вв. до н.э.) население древней Диоскуриады (на месте современного Сухума) стало смешанным (греко-местным), что, несомненно, приводило и к межэтническим бракам. К смешиванию населения и, возможно, к смешанным бракам должны были приводить также контакты между древнеабхазскими аборигенами и колонистами и в античном Гюэносе (современная Очамчыра). При этом не исключено, что греческие колонисты для установления мирных отношений и более тесных связей с древнеабхазским населением заключали с ним брачные союзы (учитывая и то, что среди колонистов в основном были мужчины) еще на начальной стадии своих взаимоотношений с местными жителями.
Поскольку у историков нет единого мнения относительно этнической принадлежности героини древнегреческого мифа об аргонавтах колхидской царевны Медеи, высказал мысль один из читателей работы Омара Маана, то почему бы не отнести к примерам межэтнических браков у предков абхазов и ее супружеский союз с греком Ясоном?
В период раннего Средневековья, по сообщению византийского историка Прокопия Кесарийского, римские воины, посылаемые императором, «давно расселились» среди абхазов (апсилов и абазгов), что также приводило к смешанным бракам. Так, по словам Прокопия, женой апсилийского князя Опсита была родом римлянка, по имени Феодора; она была взята в плен и увезена в Персию персидским военачальником Набедом.
Абхазская знать активно устанавливала брачные связи не только с византийцами, но и с другими своими могущественными соседями, которые впоследствии становились союзниками абхазов. О браках абхазских царей и других представителей высшего сословия абхазов с представителями других народов (византийцами, картвелами, армянами, славянами, османами и др.) есть много письменных свидетельств в течение всего средневековья и последующих веков.
В политических целях брачные союзы заключались между владетельными домами Абхазии и Западной Грузии, благодаря чему на какое-то время устанавливалось спокойствие в отношениях, прежде всего, Абхазского и Мегрельского княжеств. Абхазские Чачба (Шервашидзе) по этим соображениям, как правило, женились на мегрелках из владетельской же фамилии Дадиани. Женой Манчи (Манучара) Чачба (Шервашидзе) – брата абхазского владетеля – была сестра мегрельского князя Левана Дадиани. Владетельный князь Абхазии Георгий (Сафарбей) Чачба, сын Келешбея, был женат на Тамаре Дадиани – сестре владетеля Мегрелии Григория Дадиани.
В то же время, если говорить о простом народе, до массового выселения абхазов в пределы Османской империи в 60-х-70-х гг. ХΙХ столетия браки в абхазском этносе традиционно носили эндогамный характер, что неоднократно подчеркивали иностранные авторы. Так, например, Э. Спенсер, посетивший Абхазию в 1836 г., писал, что абхазы – «настоящие хозяева страны, никогда не женятся на дочерях другого народа, и этим удается им сохранить национальные особенности».
Браки абхазских крестьян с представителями других народов, в основном с женщинами из Западной Грузии, стали довольно часто заключаться в основном только с начала ХХ в. Такие браки, повторяясь из поколения в поколение, со временем становились традицией.
Но есть и такой исторический эпизод. В первой половине ХIХ столетия заключалось немалое количество браков между русскими молодыми людьми и абхазскими девушками. Это были главным образом русские солдаты, бежавшие от тяжелой армейской службы в историческую область Дал и Цабал (к которым относился, например, отец местного абхаза, знаменитого долгожителя Джиджа Шапковского, потомка беглого русского солдата польского происхождения). И сегодня можно встретить немало абхазов по фамилии Шапковские. По словам французского коммерсанта Поля Гибаля, побывавшего в Кяласуре в 1818 г., «многие русские женаты на местных женщинах». Количество русских дезертиров, осевших в Абхазии, Поль Гибаль определял в три тысячи человек.
Активизация абхазо-мегрельских брачных связей, пишет Маан, относится к периоду с 1926 по 1959 г. Это было связано с созданием в Абхазии мощного курортного хозяйства, развитием горнодобывающей промышленности, а также отрицательным отношением абхазов к работе по найму, в результате чего возрос приток приезжих в Абхазию. Этот процесс особенно усилился после прокладки Черноморской железной дороги. Наряду с естественной миграцией переселение в Абхазию осуществлялось и организованным набором рабочей силы и специалистов (врачей, педагогов, агрономов и т.д.). Эти специалисты, работавшие, в частности, в селах Джгярда, Гуп, Пакуаш и др., вступали в браки с абхазками и, наоборот, абхазы женились на мегрелках. Межэтнические браки, количество которых возросло со второй половины ХХ в., более частыми были в прибрежных селах. Например, в с. Мыку (Моква) Очамчырского района в 1980-е годы проживали 240 абхазских и 32 мегрело-грузинские семьи. Из них в восьми абхазских семьях мать или невестка по национальности была грузинка, в пяти − русская, в одном − турчанка. А в девяти грузинских семьях, наоборот, матери, невестки – абхазки.
В горных и предгорных абхазских селах, где этнический состав населения был намного однороднее, смешанных браков почти не встречалось.
Если в советские годы среди смешанных семей в Абхазии преобладали мегрело-абхазские, то грузино-абхазская война 1992–1993 гг. кардинальным образом изменила ситуацию. На эту тему мы сегодня более подробно поговорили с Омаром Владимировичем.
– Грузино-абхазские браки были раньше у нас весьма распространены.
– Да. В основном, да.
– Но сейчас война и все сопутствующее ей внесли изменения.
– Да, такие брачные связи очень уменьшились, конечно. Очень стало их мало.
В этом отношении интересные данные о межэтнических браках, говорит он, в качестве примера можно почерпнуть из «Книги регистрации актов о браке Гулрыпшского района» с 2000 по 2012 гг.». Как следует из этих сведений, за указанный период абхазами было заключено 184 межнациональных брака. Из них с русскими женщинами заключено 58 браков, за это же время за русских мужчин вышло замуж 24 абхазки; на грузинках женились 25 абхазов, число абхазок, вышедших замуж за грузин, – семь. На армянках женились 15 абхазов, за армян вышло замуж 11 абхазок. За то же время четыре брака заключено с украинками, три – с турчанками, два с осетинками, гречанками, еврейками, а также браки с немкой, чеченкой, ногайкой, туркменкой и т. д. Зарегистрированы три брака абхазских девушек с мужчинами греческой национальности и мужчинами-адыгейцами; два брака с черкесами и татарами. Браки также заключены с американцем, осетином, турком, лазом, молдаванином, таджиком и аварцем.
До войны абхазы нередко брали в жены русских; гораздо реже бывало наоборот. Еще большей редкостью были абхазо-армянские браки. Сейчас число последних заметно выросло. В ближайшем же будущем, считает Омар Маан, армяно-абхазские брачные союзы (с одной стороны, ведущие к укреплению позиций армян в Абхазии, а с другой – позволяющие избегать межобщинной напряженности), очевидно, будут расти. Не следует при этом также забывать, что армянская община после грузино-абхазской войны 1992-1993 гг. стала первой по величине этнической группой в Гулрыпшском районе и второй в республике после абхазов.
В то же время большинство у абхазов вступает в браки с представителями своего этноса. Архивные материалы загсов республики с 1994 по 2009 годы свидетельствуют о том, что в межэтнические браки вступило 38,2% женившихся абхазских мужчин и 19,7% выходивших замуж абхазок. Стремление к вступлению в моноэтнические браки, считает Маан, у малочисленных этносов, а тем более живущих в полиэтнической стране, вполне оправдано и закономерно:
«Тема очень важная. Изучать ее надо отдельно. Тут налицо боязнь ассимиляции, беспокойство о сохранении национальной идентичности».
Межнациональные браки абхазов, в особенности абхазо-мегрельские браки, сыграли немаловажную роль в развитии двуязычия, а в последствии в поглощении абхазского языка мегрельским в Мырзаканской Абхазии, да и не только там. С учетом этого опыта у абхазов существует опасение перед ассимиляцией, растворением в других народах.
Результаты социологического опроса, проведенного в Сухуме в 2020 году, свидетельствуют о том, что для абхазов остается характерной тенденция заключения браков внутри своего этноса. Дополнительным доводом в пользу мононациональных браков для малочисленного абхазского народа является то, что в смешанных детям обычно гораздо сложнее бывает овладеть родным языком. Но в любом случае «практика запрета со стороны родителей на свободный выбор молодых людей ни к чему хорошему привести не может». А из межэтнических брачных союзов в абхазском обществе наибольшее предпочтение отдается бракам с представителями народов абхазо-адыгской языковой группы, то есть близкородственных.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
