Последнее заседание сессии абхазского парламента 21 марта оказалось богато на решения, вызвавшие большой резонанс в обществе. Одно из них – во втором, окончательном чтении был принят законопроект «О внесении изменений в конституционный закон РА «О выборах депутатов Народного Собрания – Парламента РА». Согласно ему, депутатом парламента может быть избран гражданин РА, владеющий государственным (абхазским) и русским языками. Настоящий закон вступает в силу с 1 января 2027 года. Тем самым это изменение будет касаться депутатов восьмого созыва (2027-2032 гг.). Предполагается, что при регистрации кандидатов они будут проходить аттестацию лингвистической комиссией, которая уже давно работает в республике во время президентских выборов).
Тут не обойтись без краткой предыстории. В самые первые послевоенные годы в абхазском обществе жило немало иллюзий: о том, что вот-вот Тбилиси, а затем и весь мир признает независимость Абхазии, что в Абхазию, ставшую независимым государством, переселятся вскоре десятки тысяч потомков абхазских махаджиров девятнадцатого века из Турции и других стран, и это поможет абхазам стать доминирующим по численности этносом в государстве, что в свою очередь создаст предпосылки для овладения абхазским языком всего или почти всего населения страны. Но все, как мы знаем, пошло далеко не так.
Хотя относительно языка были поначалу обнадеживающие моменты. Скажем, на улицах Сухума, куда переселилось много жителей сел, активно зазвучала абхазская речь. Если до войны в столице функционировала только одна абхазская школа, то теперь их стало большинство… В ноябре 2007 года парламент принял закон «О государственном языке Республики Абхазия», что с большим энтузиазмом было воспринято всеми болеющими за сохранение и развитие абхазского языка; ведь не секрет, что в городах с их полиэтническим населением и многие выросшие в них абхазы не владеют или в слабой мере владеют родным языком. При этом даже самые большие скептики и придиры вряд ли могли бы упрекнуть этот закон в непродуманности. Он был рассчитан на поэтапное введение определенных пунктов в течение семи лет. Например, через полгода после опубликования закона в негосударственных печатных средствах массовой информации не менее половины площади должен занимать текст на абхазском языке. С 1 января 2010 года совещания и встречи, проводимые президентом страны, заседания парламента и кабмина ведутся на государственном языке, выступления обеспечиваются синхронным переводом с русского языка на абхазский язык и наоборот. А с 1 января 2015 года руководители государственных органов власти, их структурных подразделений, депутаты парламента, руководители органов местного самоуправления обязаны владеть и пользоваться государственным языком Республики Абхазия.
И не сказать, что все это было пущено на самотек. И СМИ старались внести свой кирпичик в построение этого здания. И в парламенте при спикере Нугзаре Ашуба довольно долго сессионные заседания велись на абхазском языке, у нескольких не знающих его депутатов были наушники, через которые они слушали синхронный перевод… Но через какие-то периоды времени контроль ослабевал, ответственные за соблюдение закона «уставали»… Впрочем, и сейчас и на парламентских, и на правительственных заседаниях отдельные выступления звучат на абхазском, если человек может и хочет, но это, скорее, исключение из общего правила.
Что касается владения абхазским языком парламентариями, то это положение, как уже отмечено, должно было вступить в силу, согласно закону, более семи лет назад, с начала 2015-го. Именно об этом напомнили 20 февраля 2022 года в опубликованном обращении председателю ЦИК депутаты предыдущих созывов парламента Тенгиз Габуния и Слава Сакания. Но, во-первых, в тот момент уже шло выдвижение кандидатов в депутаты парламента седьмого созыва, во-вторых, это положение еще не было закреплено в законе о выборах в парламент.
Тут надо вспомнить, что соответствующие изменения в закон о выборах депутатов парламента в первом чтении были приняты еще 31 марта 2021 года. Вскоре после этого, давая интервью одному из СМИ, спикер парламента Валерий Кварчия сказал: «Изначально этот вопрос был рассмотрен на комитетском заседании с участием депутатов, разногласий не возникло, за исключением того, когда внесенные изменения могут вступить в силу. Один из депутатов предложил определить дату вступления в силу изменения в закон на 2027 год, однако, на мой взгляд, это должно произойти намного раньше».
Но, как видим, в итоге была указана именно эта дата, да по-другому уже и быть не могло, так как принятие закона в окончательном чтении затянулось до момента уже между первым и вторым турами парламентских выборов 2022 года. В итоге получилось так, как бывает весьма часто: борцы за поправку могут с гордостью сказать, что они добились-таки ее принятия, но реальное воплощение ее в жизнь отложено на пять лет, а до того времени, как говорится, еще дожить надо…
Не так давно, 15 марта, известный абхазский прозаик Даур Начкебиа восторженно говорил на «Эхе Кавказа» о красоте, живописности языка в произведениях «живого классика» абхазской литературы Алексея Гогуа. И сегодня родилась идея обратиться за комментарием именно к Дауру Начкебиа. Первое, что он сказал: конечно, выполнение закона о государственном языке у нас провалено, что, впрочем, очевидно всем. А второе – что сам он всецело за дополненный закон о выборах в парламент и верит, что тот принесет пользу. Начкебиа вспомнил о высказывании, которое он не раз уже повторял:
«Мы же бесконечное число «круглых столов», заседаний проводили и проводим на эту тему. Я считаю, что мы находимся на той стадии, когда в наших попытках сохранить язык у нас уже ничего, грубо говоря, «мирным путем» не получится.
– А «военным» – это как?
– Я имею в виду, что «военным путем» – это значит, нужно строгие какие-то меры принять. Кто-то может назвать это дискриминацией, но, извини меня, если речь идет о сохранении этноса… Я ничего не имею против русского языка, разумеется. Русский язык – нам не враг совершенно. Мы обречены на двуязычие. Но мы сбились с пути. Мы сами себе создаем проблемы из-за собственной лености – душевной, интеллектуальной. Многие не стремятся учить родному языку детей – на русском общается, мол, и достаточно. Но тогда зачем государство мы строим, для чего?»
Начкебиа вспомнил об одном известном абхазском ученом-гуманитарии, который рассуждал: не мы одни в этом мире с такой проблемой, вот шотландцы, ирландцы практически полностью утратили свой язык, перешли на английский, но национального самосознания не потеряли! Но зачем же нам руководствоваться такими примерами? Возмущают Даура и аргументы тех, кто говорит: если бы в первый созыв парламента избирались абхазы только со знанием родного языка, как это требуется сейчас, в него бы не попали такие патриоты, много сделавшие для становления современного абхазского государства, как Зураб Ачба, Станислав Лакоба, Нателла Акаба:
«Говорят: «Зураб Ачба никогда не стал бы депутатом парламента»… Но ведь это уже другой исторический этап. Не надо оправдываться Зурабом Ачба, когда не хочешь, не желаешь… выступаешь против абхазского языка».
Да, поставленная задача порой начинает видеться нерешаемой. Вот еще четверть века многим казалось: детей из армянских, русских семей можно будет в городе научить абхазскому, если они будут ходить в абхазские детсады. Но действительность оказалась гораздо суровей. Наоборот, в некоторых сухумских семьях стали жаловаться, что дома ребенок говорил на абхазском, а пойдя в садик, переходил на русский. Но Даур Начкебиа не теряет оптимизма:
«Уже такое поколение пошло, которое выросло в городе, но хорошо знает абхазский язык. Вот, например, мои дети. Я вижу, что это возможно. Здесь нет какого-то фатального исхода. Но опять-таки многое коренится в нашем природном характере, в недостатках нашего менталитета».
А вот блогер и общественно-политический деятель Тенгиз Джопуа склоняется к мысли, что новый закон о выборах постигнет та же судьба, что – пока – и принятый 15 лет назад закон о государственном языке. И вообще он придерживается здесь другого мнения:
«Это, конечно, замечательно, это было бы превосходно, если бы все депутаты нашего парламента владели государственным языком. Но у нас это невозможно по ряду причин. У нас вообще решение каких-либо проблем государственных… Мы любим радикальные шаги. Вот крайне радикальные решения должны принять – типа запрета абортов. Это вообще не решение проблемы сохранения абхазского языка, это раз. Абсолютно не решение проблемы. Во-вторых, мы не строим мононациональное государство. У нас многонациональная страна. И армянская община есть, и русская община… Мы фактически таким образом закрываем доступ таким людям в парламент. Ну, по моим представлениям, большая часть претендентов будет отсеяна. На фоне происходящего сегодня на Украине я не думаю, что это правильная политика – строить государство таким образом. Конечно, замечательно будет, если армянин в абхазском парламенте будет говорить на абхазском языке, русский – то же самое. Это хорошо. Но это не должно быть обязательным требованием. Я даже не представляю, как они за пять лет смогли бы выучить абхазский».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
