Сегодня парламент Республики Южная Осетия объявил дату выборов президента. В предвкушении предвыборных дебатов местные эксперты рассуждают, какие предложения от кандидатов могли бы увлечь избирателя.
Дата выборов объявлена – 10 апреля. В ближайшее время обнаружат себя кандидаты в президенты, некоторые товарищи уже обозначили свои намерения баллотироваться, еще несколько фамилий с претензией на интригу избирательной кампании на слуху.
Местное экспертное сообщество точит перья в предвкушении востребованности – анализов предвыборных коалиций, прогнозов и прочего, из чего состоит обслуживание политического сезона.
Можно предположить, и содержание предвыборных дебатов, скорее всего, по мнению местных наблюдателей, мало чем будет отличаться от предыдущих кампаний. Действующие власти будут выдавать российское содержание за собственное достижение и клеймить оппозицию в попытке дестабилизировать, подорвать, предать.
«Контра» тоже в долгу не останется – ей есть чем ответить, в этом политическом сезоне у нее особенно много аргументов. Это та часть предвыборных дебатов, которая будет обязательно, если ЦИК допустит к выборам хотя бы одного настоящего оппонента.
По мнению политолога Вячеслава Гобозова, традиционно этого достаточно для парламентской кампании: чтобы избиратель мог составить мнение о кандидатах, определить кто из них «хорс лапу» (хороший парень) и доверить ему мандат депутата.
Но для президентских выборов этого мало, нужно что-то еще. Эдуард Кокойты победил на выборах под лозунгом «я добьюсь от России признания Южной Осетии». Людвиг Чибиров и Леонид Тибилов воспринимались как возможность преодолеть политический кризис, противостояние внутри общества. Анатолий Бибилов обещал скорое вхождение в состав России. Рукопожатие президента Дмитрия Медведева убедило избирателей, что кандидат сдержит обещание.
Вопрос в том, говорит Вячеслав Гобозов, что предложат кандидаты в этот раз:
«У нас все президентские избирательные кампании были непростыми, но такого градуса напряженности в самом начале кампании я, честно говоря, не припоминаю. Но для меня куда важнее эмоционального состояния политиков их представление о будущем, в том числе, как они видят институт президентства. Не хочется опять бежать по кругу – выбрать очередного князя и через пару лет снова прийти к противостоянию. Для меня важно, будут ли на этих выборах политические силы представлять реальные программы реформ? Если мы не откажемся от этой президентской монархии, мы каждый раз будем начинать с нуля, с самого начала, и вместо того, чтобы двигаться вперед, мы каждый раз будем бежать по кругу. И тогда нет никакой разницы, кого на этот раз выберут».
По мнению Вячеслава Гобозова, единственная возможность вырваться из этого бега по кругу – ограничить власть президента. Уйти от этого безумия, когда президент и людей на работу нанимает – от министра до уборщицы, и строительные подряды распределяет, и следствие курирует, и искусство… И даже лично реагирует на недовольство в социальных сетях. Решает, кому морду набить, кого раскулачить. В этом смысле президент – это и князь, и уличный хулиган, и рэкетир, и судья, и хореограф. Он вездесущ, он заглядывает в каждое окно, в каждый карман, от него не скрыться.
Люди от этого устали, единственный выход – перенастройка политической системы. Можно перейти к президентско-парламентской форме правления, где главой исполнительной власти будет премьер, а не президент, и правительство будет формироваться не по личным предпочтениям президента, но по итогам парламентских выборов. Говорит Вячеслав Гобозов:
«И в обществе чем дальше, тем больше понимания, что этот вопрос основополагающий. Я часто привожу такой пример. Посмотрите, кто у нас был президентом: профессор, комсомольский работник, генерал КГБ, сейчас генерал МЧС. Совершенно разные люди, но в итоге у них складывается все совершенно одинаково и не слишком удачно. Это означает, что вина не только в них, но и в той системе, которая приводит их к закономерному и не слишком приятному финалу. И если в обществе понимание ущербности нашей системы растет, то в наших политических элитах я такого понимания не нахожу. Единственное, что я от них слышу: «Какой президент станет сам себя ограничивать?»
– В самом деле, кто откажется от власти?
– Тот, кто понимает логику политических процессов и не хочет, как многие его предшественники, уходить с позором. Человек, желающий для своей родины будущего».
До 1996 года Южная Осетия была парламентской республикой. По мнению блогера Алана Парастаева, это оптимальная форма правления для маленькой территории с неустоявшейся демократической традицией и неразвитой политической культурой:
«1996 год, послевоенная ситуация, взбаламученное общество, волнения, боевики, сильно влияние Грузии. Россия слаба, парламент вошел в клинч, депутаты не могут прийти к согласию. Как выход из этой ситуации предложили президентскую власть. С тех пор так и оставили, хотя особого смысла я в ней не вижу. Все эти годы мы приходим к тому, что президентское управление приводит нас к кризису».
Люди устали от безнадеги, и в то же время не факт, считает Алан Парастаев, что они готовы откликнуться на реформаторский призыв. В первую очередь потому, что они не видят перед собой политиков, стремящихся изменить жизнь к лучшему, поэтому любой намек на реформы воспринимается как очередная попытка обмишурить население:
«Если сегодня президент объявит референдум о парламентской республике, все скажут, что он хочет остаться у власти, потому что в парламенте за ним большинство и премьером изберут его. В этом проблема – в каждой реформе общество будет видеть обман, попытку обойти запреты, прибрать к рукам власть и снова оставить народ у разбитого корыта. В этом плане реформы у нас проблематичны.
– Но все-таки есть в обществе запрос на реформы или это темы для экспертных посиделок?
– Запрос есть, но с опасениями. Из-за недоверия люди боятся перемен: лучше уж как есть, чем еще хуже будет. Такие опасения есть в любом обществе, но у нас они особенно выражены».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
