Лидеры «Грузинской мечты» всегда подчеркивали – и продолжают повторять, – что они верны прозападному курсу и, более того, именно благодаря им страна стала как никогда близка как к Европе, так и к Америке. В начале их правления им действительно было чем похвастать: они подписали договор об ассоциации с Евросоюзом, при них страна получила безвизовый режим со странами шенгенской зоны. Конечно, для этого они лишь продолжили процессы, начатые при предыдущей власти, но ведь продолжили и успешно завершили!
Тем не менее к их прозападности всегда относились с большим сомнением; с каждым годом для сомнений становилось все больше оснований. Дело не только в связях с Россией лично создателя «Мечты» Бидзины Иванишвили. Как риторика, так и поведение партии власти были уж слишком далеки от европейских стандартов. Вначале среди ее лидеров были люди, которые действительно верили в европейское будущее Грузии и разбирались в демократических нормах и ценностях; но постепенно их становилось все меньше и меньше.
Тем не менее до этого лета «Мечта» избегала шагов, которые открыто, в лоб входили в конфликт с провозглашенным прозападным курсом; они всегда старались обозначить особое уважение к западным партнерам, принимали некоторые из их рекомендаций, а острую критику со стороны Запада объявляли личным мнением отдельных недостаточно информированных лиц.
Например, когда весной в Грузию лично прибыл председатель Совета Европейского союза Шарль Мишель с целью вывести страну из парламентского кризиса, правительство сразу изменило политику по отношению к оппозиции и село с последней за стол переговоров, возможность чего до того категорически отрицало. Более того, оно пошло на серьезные уступки, главной из которых было согласие созвать досрочные парламентские выборы в случае, если правящая партия не сможет набрать на октябрьских муниципальных выборах более 43 процентов голосов. Такое решение явно шло вразрез с общей риторикой «Грузинской мечты» и никак не входило в ее интересы. Ничем, кроме пиетета перед Западом, объяснить этот поворот было невозможно.
Но начиная с июля власть стала принимать решения, которые трудно оценить иначе как открытую демонстрацию наплевательского отношения к Европе. Сначала, 28 июля, председатель «Мечты» Ираклий Кобахидзе заявил о выходе из соглашения, которое неформально окрестили «соглашением Шарля Мишеля». Какие внутриполитические расчеты побудили правящую партию к этому шагу, в данном случае не важно. Авторитет Евросоюза, который был неформальным гарантом соглашения, был попран.
Затем, в середине августа, стало известно, что с начала месяца вступил в силу договор о сотрудничестве между спецслужбами Грузии и Беларуси, подписанный еще в 2016 году. За пять лет после подписания в глазах западного мира Лукашенко стал полным изгоем, а Грузия стала пристанищем для оппозиционно настроенных белорусов, которым пришлось бежать из страны. Введение этого соглашения в силу именно сейчас невозможно интерпретировать по-иному, кроме как открытое заявление грузинских властей: мы ближе к диктатору Лукашенко, чем к Европе. Западная оценка была именно такой.
Наконец, 31 августа премьер-министр Ираклий Гарибашвили сообщил, что Грузия отказывается от субсидированного европейского кредита в 75 миллионов евро. Объявленная причина: в результате быстрого экономического роста у страны и так слишком много денег. Такое объяснение трудно принять всерьез. Скорее всего, власти просто упредили события: выделение кредита было привязано к успеху судебной реформы, и существовал серьезный шанс, что ЕС мог сам отказаться кредит выделять.
Совокупность этих шагов – в чем бы ни состояли их мотивы – показывает, что «Грузинская мечта» перешла некий невидимый рубеж в отношениях с Западом. Это означает, что отношение последнего к нашей стране тоже может в корне измениться, по крайней мере, на этом этапе. Там всегда относились к Грузии с некоторым скептицизмом: политические институты слабы, правители во главе с таинственным миллиардером очень слабо разбираются в азах демократии, оппозиция склонна к излишнему радикализму и опрометчивым жестам. Но, несмотря на это, превалировало мнение, что, по сути дела, Грузия – «на нашей стороне», она реально стремится к тому, чтобы быть демократией западного типа и поэтому заслуживает помощи и поддержки. Еще весной казалось, что Запад может играть здесь действенную положительную роль. Теперь утверждать это гораздо труднее.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
