Абхазский государственный драматический театр имени Самсона Чанба почти всегда закрыт, театральная жизнь в нем практически парализована уже несколько лет. О том, почему так произошло и как найти выход из этой ситуации, рассказал Виталий Кацба, художник-постановщик театра.
– Виталий, вы художник Абхазского государственного драматического театра имени Самсона Чанба. Что сегодня происходит с абхазским театром? Насколько мне известно, он уже давно не работает.
– К великому сожалению, это – факт. Театр сегодня закрыт, он не работает, я не помню в истории театра подобного положения, в котором находится сейчас наш единственный национальный драматический театр.
– Как долго уже театр не показывает спектакли и не принимает зрителей?
– Последние три года театр не работает. Нет репертуара, нет движения вперед, театр фактически закрыт.
– С чем это связано, как, по-вашему?
К великому сожалению, в силу разных причин в театр попадают не совсем профессиональные люди, не совсем понимающие, что такое театр, не совсем понимающие цели и задачи театра, поэтому ожидать другой результат было бы смешно
– Я не вчера пришел в театр, а довольно давно работаю. Я, как очевидец, наблюдаю все, что происходит в театре последние двадцать-тридцать лет. И я уверен, что все зависит от руководителя театра. Театр – это большой коллектив, помимо того, что мы видим актера, который играет на сцене, режиссера, который поставил спектакль, а зритель пришел, посмотрел и все разошлись, там много всего происходит за кулисами. В целом команда должна состоять из профессионалов. К великому сожалению, в силу разных причин в театр попадают не совсем профессиональные люди, не совсем понимающие, что такое театр, не совсем понимающие цели и задачи театра, поэтому ожидать другой результат было бы смешно.
– За те три года, что театр не работает, сменилось несколько директоров, но ситуация при этом не меняется…
– Это правда, мы все знаем, что театр разделен на группы, это – страшное явление. К великому сожалению, ни первый, ни второй, не третий, ни четвертый руководитель не смогли эту задачу решить. Не решив эту проблему, о каких-то творческих целях и высотах говорить не приходится. Решить эту главную задачу ни у кого не получается, к великому сожалению.
– Давно в общественном пространстве звучат такие слова, как «раскол в абхазском театре». Скажите, пожалуйста, что подразумевают, когда говорят о расколе? Конкретизируйте, почему разделился театр и по какому принципу он разделен?
– Эта тема очень больная. Назвать одного виновного сложно и будет неверно. Раз ты принял этот коллектив, ты должен самые главные задачи понять, прежде чем что-либо предпринимать. Театр – это все-таки огромный механизм, поэтому надо сначала завести этот механизм, и он сам покажет, где слабые точки, где сильные.
– Какие задачи должен решить директор театра для того, чтобы закончился этот период бездействия? Почему ни одному директору это не удается сделать?
Случайно взять и поставить директора с улицы – это не решит ни один вопрос. Он должен знать кухню театра, он должен иметь связи с ведущими театрами
– От руководителя театра зависит многое, он должен создать все условия для работы творческого состава – для режиссера, для актеров, для того, чтобы создать спектакль, нужно много специалистов. Случайно взять и поставить директора с улицы – это не решит ни один вопрос. Он должен знать кухню театра, он должен иметь связи с ведущими театрами.
– Вы хорошо знаете коллектив абхазского театра, вы знаете всех людей, которые там работают. На ваш взгляд, есть ли какая-то основа, на которой они могли бы все-таки объединиться?
– Объединить может только работа.
– Виталий, недавно в Абхазию вернулся известный режиссер Адгур Кове. Он поставил в абхазском театре два спектакля. Что это за спектакли и какова их судьба?
– Первый спектакль, который он поставил на сцене абхазского театра, «Ромео и Джульетта». И второй – «Дорогая Памела», недавно была премьера этого спектакля. Но выпустить спектакль и не проследить за тем, что с ним будет дальше, нельзя. Эти два спектакля по разным причинам не идут. Очень сложно будет их восстановить, чтобы актеры дошли до той формы, в которой они были в момент премьеры, нужно играть спектакль часто, нужно репетировать, в противном случае спектакль обречен.
– Когда Адгур Кове поставил эти спектакли?
Целое поколение актеров живет в ожидании своей роли. Это – национальный театр, чтобы мы получили очередную труппу профессиональных актеров, нужно много труда и усилий
– «Ромео и Джульетту» полтора-два года тому назад, а премьера «Дорогой Памелы» была буквально недавно. Это совсем свежие спектакли. Актер, как спортсмен, он всегда должен быть в форме. Он должен постоянно тренироваться, постоянно работать над собой. А, к великому сожалению, есть актеры, которые годами, десятилетиями не выходили на сцену. Целое поколение актеров живет в ожидании своей роли. Некоторые из них, так и не дождавшись, ушли из этой жизни, а некоторые до сих пор ждут. Это – национальный театр, чтобы мы получили очередную труппу профессиональных актеров, нужно много труда и усилий, это сложно, так разбрасываться актерами мы не имеем права.
– Недавно Адгур Кове дал интервью, в котором очень жестко раскритиковал абхазский театр, раскритиковал труппу и сказал, что нужно распустить труппу, набрать новых актеров и начать все заново. Что думаете вы о таком способе решения проблемы театра?
– В России – это не проблема. Можно до обеда уволить всю труппу, а после обеда набрать новую. Но в нашем случае - это проблемно. У нас нет запасных профессиональных актеров, грубо говоря. Я склонен думать, что всем нужно дать работу, тогда им всем будет интересно. И не должны актеры работать из года в год с одним режиссером, актер – это творческая личность, он должен работать с разными режиссерами, он должен развиваться, только тогда будет результат.
– На данный момент кто директор театра?
Мы уже давно без директора, нам все время обещают, что директор будет
– Мы уже давно без директора, нам все время обещают, что директор будет. Вот, месяца три тому назад очень твердо обещал министр культуры, что в течение десяти рабочих дней будет генеральный директор и у нас все будет хорошо. Но эти десять рабочих дней давно уже прошли, но и сегодня в абхазском театре директора нет. Есть заместители, ни один и не два, но, увы, никаких продвижений пока не ощущается.
– Виталий, вы являетесь художником двух театров – абхазского и русского. Есть прекрасный пример Русского драматического театра имени Фазиля Искандера. Я помню время, когда театр тоже влачил довольно жалкое существование. И спектакли шли крайне редко, и зрителя у него не было, и много было разных проблем. И потом на глазах у всей Абхазии пришел энергичный, молодой, активный, преданный театру человек – Ираклий Хинтба, который изменил просто все! Как случилось, что в Русдраме получилось и почему не получается в Абхазском государственном театре?
– Ираклий Ревазович (Хинтба) – это уникальный человек. Мы все знали, что есть русский театр, в каком состоянии был этот театр, мы тоже знаем. И вдруг Ираклий Ревазович пришел, и в течение четырех или неполных пяти лет театр, можно сказать, взлетел! Потому что он абсолютно подготовлен во всех отношениях, он уже доказал, что он – успешный руководитель. У него тоже в театре были проблемы, однако без всякого суда, без громких разбирательств он создал сильную творческую команду. Главная оценка его деятельности – это то, что мы сегодня видим больше 22 спектаклей в репертуаре Русдрама.
– Если вообще возможно говорить о репертуаре абхазского театра, какие спектакли там есть?
Фактически наши театры находятся под одной крышей, поэтому я предложил назначить генеральным директором двух театров Ираклия Ревазовича (Хинтба). Это в мире практикуется, тут никакого преступления нет
– В Абхазском государственном театре действительно нет репертуара. Ну, не идут спектакли! Да, сейчас карантин из-за пандемии, но не в этом причина. До карантина тоже не шли спектакли. Две премьеры за три с лишним года – это очень плохой показатель, за эти же три с половиной года Русдрам сыграл пятнадцать премьер. Мы сегодня ищем директора, мы знаем, что не в актерах и не в режиссерах причина проблем театра, она в том, что там нет настоящего руководителя. Фактически наши театры находятся под одной крышей, поэтому я предложил назначить генеральным директором двух театров Ираклия Ревазовича (Хинтба). Это в мире практикуется, тут никакого преступления нет. Много кандидатов, которые хотят прийти. Но насколько они готовы? Есть ли у них план урегулирования всего того, что у нас творится в абхазском театре? Если такой план у кого-то есть, то только у него. И если бы ему доверили и абхазский театр тоже, я уверен, что он был бы на совершенно другом уровне. Я говорил об этом с людьми, которые должны решить этот вопрос, но они почему-то не видят и не слышат и, главное, не хотят видеть и не хотят слышать. Поэтому ждем, а кого мы ждем? Кого мы найдем? Абхазия маленькая, если бы был какой-то другой талантливый человек, как Ираклий Ревазович, мы бы знали. Кто решит проблему абхазского театра? К сожалению, сегодня никаких разумных, никаких продуманных вариантов ни у кого нет.
– Действительно, на протяжении очень-очень многих лет в абхазском театре такая вот непонятная ситуация. Очень жаль, что театр не работает, что нет этого творческого процесса. Чем чревато для культуры Абхазии такое состояние национального театра?
В деле духовного развития и воспитания театр – это огромная сила. Что театр сегодня закрыт – это страшно произносить
– Что это за государство, которое не имеет своего национального театра? Простите, а какое тогда государство мы собираемся строить? В деле духовного развития и воспитания театр – это огромная сила. Что театр сегодня закрыт – это страшно произносить. Во время нашей войны театр работал, даже выезжал на гастроли. То есть тогда театр не закрылся. А сегодня он закрыт. Мы должны быть выше каких-то взаимоотношений, цель должна быть у всех одна – это театр с хорошим художественным уровнем, с интересным репертуаром, все остальное, что мы сегодня делаем, - это преступление. К этому преступлению причастны все, наверное, кто находится под крышей этого театра.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
