Диалог между сторонами конфликта с целью урегулирования политического кризиса – это важно, но не менее важен контекст. На фоне каких событий он происходит, в чем может быть мотивация сторон, и, в конечном счете, чем для каждого из них этот диалог может обернуться?
Очевидно, что переговорный процесс больше нужен президенту Анатолию Бибилову, чем парламентской оппозиции, потому что время работает против президента.
Весной начинается предвыборный год, в который он вступает в условиях нерешенного системного кризиса, за который в глазах избирателя он несет персональную ответственность.
В предвыборный год республика входит в разобранном виде – без правительства, без бюджета. Парламент объявил президенту бойкот и не собирается на заседания, пока он не отправит генпрокурора в отставку и не обеспечит беспристрастное расследование убийства Инала Джабиева, которого милиционеры замучили на допросе.
Собственно, из-за отказа президента отправить в отставку генпрокурора и случился раскол между исполнительной и законодательной ветвями власти. Из-за этого же отказа в глазах общественного мнения эта история выглядит так, будто он пытается замять дело Инала Джабиева, защитить силовиков от наказания.
Предвыборный год президент встречает с бессрочной акцией протеста на площади. Семья Джабиевых и поддерживающие их граждане требуют не только отставок, но и привлечения к уголовной ответственности генпрокурора Урузмага Джагаева и экс-министра внутренних дел Игоря Наниева. По мнению протестного электората, это единственная возможность восстановить легитимность государственной власти.
Президент отказывается выполнять требования депутатов. Дело Джабиева спускается на тормозах. Из девяти арестованных по делу силовиков двое уже на свободе. По версии следствия, молодого человека не убили, он умер сам от наркоманской ломки. Все это как-то не вяжется с проломленным черепом Инала, с его трупом, синим от побоев, с рассказами Николая Цховребова, которого пытали в соседнем помещении, о том, как кричал истязаемый милиционерами мужчина.
В глазах общественного мнения следствие уводит силовиков от наказания, и делает это по указанию президента. Иначе просто не может быть, чтобы самое главное событие в республике, от которого зависит политическая судьба Анатолия Бибилова, было пущено на самотек.
В социальных сетях развернута целая кампания по дискредитации протеста. Боты с осетинскими псевдонимами называют стоящих на площади людей наркоманами и бездельниками. Милиция задерживает парня-ревнивца, который стрелял в окна своей девушки. Официальная пресса тут же связывает его с протестом, дескать, был замечен на пикете. Стоящих на площади граждан, среди которых представители интеллигенции и студенчества, ветераны, простые труженики и известные в республике люди, такое «информационное сопровождение» раздражает, и в то же время укрепляет в них уверенность в собственной правоте.
В глазах Москвы эта ситуация выглядит не лучше. Россия обеспечивает республике безопасность, наполняет бюджет, причем щедро. В пересчете на душу населения, почти в двадцать раз больше, чем в Северной Осетии. Обеспечивает доступ к образованию, здравоохранению. При этом Москва закрывает глаза на коррупционные шалости местной бюрократии. Одним словом – живите и радуйтесь. Единственное условие – обеспечивать политическую стабильность и элементарные правила приличия.
Анатолий Ильич не смог выполнить этих минимальных требований. Каждый год его правления был отмечен скандалами и кризисными ситуациями, которые он создавал своими руками на ровном месте.
Первый год президентства Анатолий Бибилов начинает с подготовки к парламентским выборам – проводит зачистку политических партий. Как заявил тогда Петр Гассиев, его однопартиец и спикер парламента, «пятнадцать партий – это слишком много, хватит одной, максимум двух». Минюст старые партии закрывает, новым не дает регистрироваться. Сопротивляться произволу невозможно – суд автоматически подтверждает любые решения Минюста.
В том же году президент устраивает международный скандал, связанный с убийством гражданина Грузии Арчила Татунашвили. Подчеркиваю – не столько преступление вызвало громкий скандал и репутационный ущерб для России и Южной Осетии, а то, как повел себя в этой ситуации Анатолий Бибилов. Как чиновники во главе с президентом врали и оправдывали убийц, как измывались над трупом Татунашвили. Перед тем, как вернуть тело родственникам, вымыли следы преступления, украли внутренние органы.
2019 год. Президент камня на камне не оставляет от процедуры парламентских выборов, лишает их признаков легитимности. Более половины кандидатов не допущены к голосованию без видимых причин. ЦИК нарушает все процедуры, начиная от информирования населения о правилах регистрации, заканчивая сроками подсчета голосов и официального объявления итогов голосования. Впервые в новейшей истории Южной Осетии сами участники выборов не имеют представления о том, какое место они заняли.
В этом же году Минюст и МВД устраивают массовые избиения заключенных в тюрьме и ИВС. Так власти реагируют на мирную голодовку зеков в знак протеста против ужесточения условий содержания. Большинство депутатов направляют письмо в президиум парламента с требованием отставки министров внутренних дел и юстиции, как ответственных за побоище. По закону, президент не может ответить парламенту отказом. Поэтому сессию не собирают, в нарушение регламента и закона. На протяжении последующих двух месяцев депутатов ломают на глазах у жителей республики, таскают на ковер к президенту, шантажируют, угрожают до тех пор, пока большинство не превращается в меньшинство.
В 2019 году начинается новая политика президента в отношении Ленингорского района – политика выдавливания грузиноязычного населения. Закрываются грузинские школы, в детских садах и школах учителям и техническому персоналу под страхом увольнения запрещают говорить с детьми на грузинском языке. С 5 сентября пункт пропуска «Раздахан» закрывают. Отрезанные от грузинских пенсий старики начинают голодать. В Грузию не выпускают даже экстренных больных, около двадцати стариков умирают, так и не дождавшись разрешения на выезд. В 2019 году около пятисот человек выезжают их района в Грузию – это самая большая волна эмиграции с 2008 года, а в 2020 году еще триста человек заявляют о желании воспользоваться программой Красного Креста по воссоединению семей и покинуть Южную Осетию навсегда.
Наконец, самый тяжелый за все время правления Бибилова кризис этого года правящая команда провоцирует тем, что пытается организовать уголовные преследования в отношении политических конкурентов, в том числе против депутатов и лидеров парламентских партий. Генеральная прокуратура поднимает старые нераскрытые уголовные дела «по вновь открывшимся обстоятельствам». В них какие-то эпизоды фальсифицируют, какие-то моменты интерпретируют так, чтобы повесить их на политических конкурентов или членов их семей.
Вишенкой на торте должно было стать расследование так называемого покушения на министра внутренних дел Игоря Наниева. Как анонсировал президент Бибилов, оно должно было продемонстрировать связь некоторых политических деятелей с криминалом. Но не получилось, силовики перегнули палку в отношении подследственных. Пытались под пытками принудить их к самооговору, но один из подследственных – Инал Джабиев, не вынес издевательств и скончался. Возмущенные граждане вышли на площадь, и грянул кризис, который местные эксперты определяют по-разному: системный кризис, кризис власти, кризис доверия, кризис государственности.
Вот с этим итогом президент вступает в предвыборный год.
Вряд ли Москва захочет ставить на политика, который каждый год под разными предлогами на ровном месте провоцирует по нескольку кризисов, устраивает скандал за скандалом.
В этом смысле переговорный процесс для президента – это шанс хоть как-то сгладить углы, проявить себя переговорщиком, способным умиротворить республику, разрулить кризисную ситуацию.
А что этот диалог для оппозиционных депутатов?
Они, пожалуй, впервые со времен парламента первого созыва, воспринимаются сейчас как народные представители. Они как бы в одной лодке с притесняемым населением. Они солидаризируются с акцией протеста на Театральной площади. Там сейчас югоосетинская интеллигенция, там молодежь, там сочувствие значительной части населения, и там стоят депутаты.
Площадь становится местом маркировки – точно так же, как, например, поведение людей во время конфликта: где жил, где служил, чем помогал республике?
За время правления Бибилова появились еще несколько маркеров, которые могут решить судьбу политика: вступился ли за заключенных, стоял ли на площади? Власть этого пока не понимает, не видит.
Депутаты, конечно, еще не воспринимаются, как сила, способная защитить общество: они интриганы, плохо умеют координировать свои действия, вместо системы взглядов – интуитивное чувство справедливости. Но они оказывают сопротивление и встают рядом с теми, кому плохо.
И время работает на них. С их позиции, диалог может и подождать. Например, до выполнения их требований, как самой возможности этого диалога, как доказательство того, что президент готов обсуждать будущее республики.
Если депутаты сделают эти требования предметом переговоров, то они проиграют. Потому что им, вольно или невольно, придется пересматривать не просто свою позицию, а требование, вокруг которого консолидировалось представляемое ими общество.
По сути, им придется редактировать протест, пересматривать целесообразность и обоснованность тех или иных требований. Для депутатов это равносильно предательству и политической смерти.
Инициаторы диалога правы, когда говорят, что время уходит. Вопрос лишь в том, чье время?
Россия не отзовет ни свое признание, ни военную базу. Защищенные статьи бюджета будут по-прежнему финансироваться, иными словами, за пенсии, зарплаты бюджетников, свет и тепло в школах, детских садах и больницах можно не беспокоиться.
А все остальное может подождать, когда речь заходит о праве человека на достойную жизнь.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
