Районный суд города Мцхета заочно приговорил к пожизненному заключению двоих сотрудников правоохранительных органов Южной Осетии – Давида Гурциева и Алика Табоева, обвиняемых в пытках и убийстве Арчила Татунашвили. Какие вопросы вызвал приговор у жителей Южной Осетии, что по этому поводу думают российские эксперты?
Арчил Татунашвили погиб 22 февраля 2018 года после того, как его задержали ленингорские силовики – помощник прокурора района Давид Гурциев и начальник отделения районного КГБ Алик Табоев.
По официальной версии КГБ РЮО, Татунашвили оказал сопротивление, попытался вырваться, но упал и скатился с лестницы. Во время падения он якобы получил травмы, а потом скончался от сердечного приступа.
По неофициальной версии, которую впоследствии подтвердило грузинское Национальное бюро экспертизы имени Левана Самхараули, – мужчина погиб от пыток, на его теле было обнаружено более ста повреждений.
По официальной версии Генпрокуратуры Южной Осетии, Татунашвили был предводителем диверсионно-разведывательной группы, планировал серию диверсий на территории республики. По неофициальной – он был торговцем, перевозил овощи из Грузии в Ленингор, у него вышел конфликт с рэкетировавшими его силовиками.
Собеседники в Цхинвале, с которыми «Эхо Кавказа» поговорило сегодня, не стали комментировать этот приговор. В том числе и те, кто в 2018 году открыто заявлял, что не верит в официальную версию смерти, кто настаивал, чтобы убийство Арчила Татунашвили было расследовано, и виновные предстали перед югоосетинским судом. Не хотят, и вот почему. Они воспринимают эту историю, как недопустимую, постыдную, но при этом их коробит от того, кто адресант упреков, и оттого, что дали ему возможность обвинить себя в изуверстве. Но и об этом говорить неловко – получается, будто оправдываешь свое преступление чужими. Поэтому респонденты решили воздержаться от комментариев.
«Эхо» спросило российского юриста, члена международной правозащитной группы «Агора» Кирилла Коротеева, что он думает о вердикте грузинского суда:
«Вопрос в том, как Грузия физически собирается получить этих людей? И более того, когда Грузия физически их получит, поскольку они были осуждены заочно, по европейской конвенции люди будут иметь право на полный пересмотр дела и повторный процесс».
Бывший депутат югоосетинского парламента Роланд Келехсаев из тех, кто считает, что преступник должен понести наказание вне зависимости от того, в отношении кого оно было совершено. Но при этом, подчеркивает Келехсаев, проблема в том, что у республики с ограниченным статусом и наказание нуждается в признании:
«За любое преступление должен человек отвечать. При этом я категорически против того, чтобы наших граждан выдавали Грузии, я за то, чтобы их судили здесь, наши судебные органы. Но при этом возникает вот какая проблема. Предположим такую ситуацию: наш суд приговорил нашего же гражданина к пяти годам лишения свободы за преступление, совершенное на территории Южной Осетии в отношении гражданина Грузии. Он отсидел свой срок и выехал за пределы республики в третьи страны, скажем, на отдых. Но там его задерживает Интерпол и передает властям Грузии, которые наш суд не признают. У меня вопрос: он должен будет еще раз отсидеть, но теперь уже в грузинской тюрьме? Мне кажется это несправедливым, если человека за одно преступление накажут дважды».
В самом деле, есть масса примеров тому, как не признающие друг друга стороны передают друг другу сбежавших преступников. То есть получается, они признают обоснованность претензий к беглецам, возвращают их, чтобы сбежавшие преступники понесли заслуженное наказание. Почему бы тогда не пойти немного дальше, и не признать, что наказание состоялось? Я переадресовал вопрос Роланда Келехсаева Кириллу Коротееву:
«Если человек был подвергнут наказанию за какое-то преступление, то он не может быть подвергнут ему дважды. И в принципе, двойное преследование – это препятствие для экстрадиции, и это, бесспорно, так. Другой вопрос, если речь идет о непризнанной территории. Это проблема, но даже в этом случае, я думаю, страны, связанные европейской конвенцией, скорее учли бы этот факт, чем нет.
– Большинство жителей Южной Осетии имеют российское гражданство. Это может повлиять на ситуацию?
– Если они российские граждане, то они могли бы быть судимы в России за преступления, совершенные за пределами России. Российские суды могут быть в данном случае компетентны. Но здесь есть другая проблема – это так называемые защитные процессы, когда человека оправдывают или приговаривают к символическому наказанию, чтобы потом он мог ссылаться за запрет быть судимым дважды. Современное международное право потихоньку формирует принцип того, что такие защитные процессы недопустимы, и право не быть судимым дважды к ним не будет применяться, но это такой запрос, немножко гипотетический, и на будущее. При этом проблема существует, и будет важно, какое наказание назначит потенциально югоосетинский или потенциально российский суд».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
