С мая 1994 года по сентябрь 2020-го прошло почти 26 с половиной лет. Хотя для кого-то происходившие четверть века назад события были будто вчера, этот отрезок времени – в общем-то жизнь целого человеческого поколения, то есть многие родившиеся в 94-м уже создали семьи, дали жизнь своим детям. И вот эти молодые люди и те, кто чуть постарше, словом – люди до тридцати лет, по обе стороны армяно-азербайджанского конфликта провели всю жизнь в одной реальности. Так же, как их ровесники в других зонах т. н. замороженных конфликтов на постсоветском пространстве. А именно: в реальности победившего «сепаратизма» с точки зрения одной из сторон и «национально-освободительного движения» с точки зрения другой.
Скажу больше – с течением времени у многих росла убежденность в логичности и незыблемости именно такого положения вещей; ведь краткосрочная разморозка в августе 2008 года конфликтов на территории бывшей Грузинской ССР только укрепила позиции абхазских и южноосетинских «сепаратистов». Это рождало у них уверенность, что таков общий закон современного этапа развития человеческой цивилизации, подкрепленную успехами «сепаратизма» в бывшей Югославии, в других частях света.
Но, как хорошо известно, все течет, все изменяется. И еще: никогда не говори «никогда». Можно сказать, что из четырех замороженных этногосударственных конфликтов на постсоветском пространстве карабахский был наиболее слабым звеном в смысле сохранения статус-кво. Нигде национальная вражда, уходящая корнями в глубину веков, усугубленная разностью религий, не достигала такой степени накала. И нигде, пожалуй, не было такого взывавшего к мщению национального унижения, вызванного военной катастрофой 94-го, как в Азербайджане.
В свою очередь, «военное чудо» первой половины 90-х, совершенное армянской стороной в боях с трехкратно превосходившей численно азербайджанской, породило мифы, в той или иной степени разделявшиеся далеко за пределами этого конфликта. Это мифотворчество до самой последней поры выражалось, в частности, в таких рассуждениях в Рунете: армяне – воины, что подтверждает и плеяда военачальников с армянскими фамилиями в Великую Отечественную войну, а азербайджанцы – «торгаши», заполонившие российские рынки, и так далее, и тому подобное. Подобные утверждения не только уязвляли национальное самолюбие азербайджанцев и подпитывали их настрой на военный реванш, они просто не верны по сути своей. Ну, не бывает такого, чтобы один народ сплошь состоял из храбрецов и «вояк», а другой – из противоположностей этому.
Не умаляя стойкости и нацеленности на победу, силы духа и профессионализма обороны НКР и армии Армении в 94-м, скажем, что катастрофическое поражение Азербайджана предопределил комплекс причин, одно из важнейших мест в котором принадлежало внутриполитическому раздраю в этой стране. В итоге беженцами стало около миллиона, по утверждению Баку, азербайджанцев, покинувших места обитания не только в части Нагорного Карабаха, но и - в гораздо большем числе - в семи прилегающих к нему и обезлюдевших районах, ставших буферной зоной. Многие наблюдатели говорили и говорят, что это был перебор с армянской стороны, что в конце концов надо было во время долгих лет переговоров использовать эти районы в качестве отступного для достижения компромисса. Все так, но давайте не забывать про логику, из которой исходили внутри армянства. Во-первых, не забывать про географию – ведь эти районы окружают Нагорный Карабах и их возвращение означало, что с военной точки зрения он оказывался бы во вражеском кольце. Во-вторых, о том, что во внутренней политике, как правило, побеждает наиболее радикальный подход к решению внешних проблем: «почему мы должны чем-то поступаться» и «пусть попробуют отобрать». Некогда первый президент Республики Армения Левон Тер-Петросян, которого стали обвинять в соглашательстве, с горечью произнес: «Тот, кто отдаст часть, будет считаться предателем, тот, кто потеряет все, будет считаться героем».
Итак, четверть с лишним века Азербайджан вырос численно примерно на 2,5 миллиона, достигнув к нынешнему году 10 миллионов человек, укреплял за счет нефтедолларов экономику, накачивал военные мускулы и модернизировал армию, проводил время от времени разведку боем на линии армяно-азербайджанского противостояния, то есть совершенствовал боевую выучку, пусть и за счет приносимых жертв… В Армении же за это время население уменьшилось с примерно 3,8 до 2,9 миллиона человек (даже со 150 тысячами в НКР это меньше трети населения Азербайджана), ибо многие ее жители отправлялись искать более благополучной экономически жизни в другие края, бушевали внутриполитические страсти, которые неизбежно ослабляли страну… Не сказать, чтобы в Армении все это время просто почивали на военных лаврах и забыли о необходимости укреплять оборону, но первые же недели начавшейся 27 сентября новой войны показали, что Азербайджан подготовился к войне современного типа, с активным использованием беспилотников и других новых технологий, и армяне тут серьезно уступали. То, что в те самые недели не произошло блицкрига, внушало армянской стороне и болельщикам за нее надежды, что ее дух и мотивация помогут все же ей выстоять, но и мотивация у азербайджанской стороны была на сей раз не меньше.
Азербайджанцы при поддержке, по многим свидетельствам, турецких кадровых военных и боевиков из Сирии продолжали планомерно продвигаться с юга НКР, и, как известно, 8-9 ноября наступил перелом, когда под их контроль был взят городок с древней историей Шуша (по-армянски Шуши). Это не только символически важный пункт НКР, в котором в советские времена преимущественно проживало азербайджанское население, но и стратегически, так как он расположен на высотах, нависающих над расположенной неподалеку столицей непризнанной республики Степанакертом (в азербайджанской версии – Ханкенди).
Развязка в ночь на 10 ноября – подписание лидерами России, Азербайджана и Армении соглашения о немедленном прекращении огня и вводе в зону карабахского конфликта на пять лет почти двух тысяч российских миротворцев – для многих явилась неожиданностью, хотя люди, с достаточным вниманием и объективностью следившие за ходом полутора месяцев новой войны на Южном Кавказе, восприняли это соглашение как единственный шанс спасти даже не тысячи, а десятки тысяч жизней, а также сохранить хоть какой-то баланс интересов воюющих сторон и их союзников. А ответ на вопрос, почему это соглашение не было заключено раньше, лежит на поверхности: до этого Ереван не мог пойти на него, поскольку рассчитывал отбить наступление азербайджанской армии, а Баку тоже не мог – поскольку до взятия Шуши такая «ничья» была бы в пользу Еревана. Ну, а если бы Ильхам Алиев в этот момент отказался подписывать соглашение и продолжил войну «до победного конца», то есть отступления армянских войск на территорию Республики Армения? Думается, он не мог не понимать: его заявление о том, что армянскому населению на территории, контролируемой Азербайджаном, будет гарантирована полная безопасность, – это всего лишь пустая декларация, которую реальность, с учетом взаимной ненависти сторон, развеет «как дым, как утренний туман». А зачем ему представать перед мировым сообществом в роли «Талаат-паши двадцать первого века»?
Можно не сомневаться, что и в Баку, и в Анкаре нашлись люди, недовольные тем, что армию «остановили на полпути», но в целом ситуацию в Азербайджане характеризовали ликующие толпы на улицах, а в Армении – толпы ворвавшихся в здание правительства для расправы с «предателем нации» Николом Пашиняном.
Тут, наверное, будет уместно остановиться на этом политике, имя которого широкой общественности за пределами Армении всего каких-то два с половиной года назад было неизвестно. Вполне допускаю, что в абхазском обществе многим уже забылось, что в 2018-м, после майской «бархатной революции» в Армении, когда Пашинян пришел там к власти под знаменами борьбы с коррупцией, за порядок во всех сферах жизни, в абхазском обществе родилась и пошла гулять в блогосфере вымышленная фамилия с абхазским окончанием – «Пашинянба». Подразумевалось: вот бы нам такого харизматичного лидера! Особенно о нем мечтали тогдашние абхазские оппозиционеры и сочувствующие им, которых после серии неудачных попыток досрочного, не дожидаясь очередных президентских выборов, смещения с поста действующего главы государства, восхитило то, как «легко и непринужденно», не пролив ни капли крови, сделал это в Армении Пашинян. В августе 2018 года в публикации «В ожидании Пашинянба» на «Эхе Кавказа» я рассуждал по этому поводу: не слишком ли рано фамилии Пашинян становиться именем нарицательным? Можно подумать, что до него было мало тех, кто собирался искоренить коррупцию и так далее…
И вот сейчас, похоже, эта фамилия становится именем нарицательным совсем в другом смысле – как политика, которого назначили козлом отпущения за национальное поражение, хотя у того на самом деле было множество как субъективных, так и объективных факторов, причем складывавшихся десятилетиями. Сколько в последние дни прозвучало от армян и сочувствующих им проклятий в адрес действующего (пока еще действующего) премьер-министра Армении! «Ну, что, помогли тебе твои янки?» – кричат ревнители верности Кремлю, воспринимавшие Пашиняна как «выкормыша» Сороса, хотя, возглавив страну, тот ни разу не делал заявлений о переориентации Еревана во внешней политике с России на коллективный Запад. «Ты виновен в гибели двух тысяч наших ребят на войне!» – кричат участники протестов в Ереване. Хотя тут уместно задать вопрос: а что изменилось бы в ходе войны Азербайджана за отвоевание утраченных территорий, если бы она началась не при Пашиняне, а при любом другом предшествовавшем ему армянском лидере? Да, пожалуй, ничего. И соотношение военных сил было бы таким же, и Россия не стала бы «впрягаться» в войне за НКР на армянской стороне – и потому, что Баку сумел, в отличие от Тбилиси, сохранить вполне приемлемые отношения с Москвой, и потому, что за спиной Азербайджана в эту войну явственно маячила региональная держава Турция с ее мечтающим о возрождении «османизма» лидером Эрдоганом. И разве, остановив войну, Пашинян действительно не спас, возможно, десятки тысяч жизней своих соотечественников, а с проектом «НКР» в случае утраты Степанакерта и всего Арцаха пришлось бы распрощаться сразу и безальтернативно?
Не берусь судить в целом о Пашиняне как о личности и политике – для этого надо как минимум быть жителем Армении. Но вот эти качели с явными перехлестами в оценках его персоны, мне кажется, налицо.
В общем, соглашение от 9 ноября спасло и множество жизней, и реноме его заключивших. Но это на взгляд тех, кто привык рассматривать мир в совокупности явлений и интересов разных сторон. Но, как известно, больше всего слышно бывает недовольных. В соцсети «Фейсбук» гуляет в эти дни чей-то остроумный текст: «Армяне думают, что Пашинян продал Арцах, азербайджанцы думают, что Алиев отдал Карабах России, россияне – что Путин поставил под угрозу жизни их солдат в новой иностранной войне, турки – что Эрдоган потратил все последние деньги на войну ради выгоды России, грузины – что Россия окружила их страну для следующей атаки, иранцы – что Америка и Израиль окружили их, чтобы атаковать в будущем. А в это время Гурбангулы Бердымухамедов открыл в столице Туркменистана памятник своему алабаю!»
Ну, а что думают абхазы?
В эти дни встретилось сразу несколько постов в «Фейсбуке», напоминавших настоящие трактаты о том, как нужно сделать абхазскую армию более боеспособной. Им вторят и авторы интернет-комментариев:
- «Теперь мы видим, как очень важно, чтобы во главе государства стояли люди, хорошо разбирающиеся в военном деле. Несмотря на военно-стратегический союз с РФ, мы должны понимать, что за нашу землю, прежде всего, придется воевать нам самим»;
- «К сожалению, армяне были изначально обречены, никаких шансов у них не было в войне против такой современной армии»;
- «Абхазии нужны дроны вместо дорогих иномарок и современные ПВО»;
- «Грузия уже ведет переговоры с турецкой компанией по приобретению беспилотных аппаратов! Выходит, что реванш не исключают и в Грузии! Учитывая эти обстоятельства, наше Министерство обороны должно сделать соответствующие выводы».
И хотя с данной постановкой вопроса – что надо всерьез заниматься укреплением обороноспособности, модернизацией армии, – никто в принципе не спорил, встречалось и немного насмешливое отношение к «излишне пылким» постам, где предлагали сосредоточить все силы на обороне.
Давайте, мол, будем реалистами: если Армения не смогла противостоять хорошо подготовившемуся противнику, втрое превосходящему ее численно, то нам противостоит противник, тоже жаждущий реванша, население которого в 15 раз больше нашего. Давайте не забывать, что абхазы 27 лет назад победили тоже в силу целого ряда факторов, включая непрофессионализм армии вторжения, а не из-за своей «непобедимости».
Главный и практически непобиваемый козырь – это договор с Российской Федерацией, которая обладает одной из сильнейших армий мира. Для чего, спрашивается, тут стоит седьмая российская военная база? Да, в Грузии надеются, что в какой-то момент в России придут к власти люди типа Козырева и Шумейко, которые скажут грузинам: вот вам ваши 20 процентов территории, ешьте их с маслом… Только это вряд ли. А против России же за Грузию никто в мире воевать не будет, как не случилось такого и в 2008-м.
И еще одно сопоставление. Когда Хорватия в 1995 году силовым путем снова взяла под контроль Сербскую Краину, это нельзя было в полной мере охарактеризовать как победу метрополии над сепаратистами. В гораздо большей степени это был территориальный спор между Сербией и Хорватией, в которой победа досталась последней. На Южном Кавказе тоже сейчас поставлено многоточие – точкой произошедшее не назовешь – в долгом территориальном споре между Арменией и Азербайджаном. А вот ситуация с Абхазией от этих конфликтов кардинально отличается, ибо у абхазов нет иной родины, нет какого-то другого абхазского государства.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
