В Абхазии существуют льготы и пособия для ветеранов и инвалидов Отечественной войны народа Абхазии 1992-1993 годов. Есть списки ветеранов, которые за 27 послевоенных лет каким-то образом выросли в разы. По мнению самих ветеранов, в них немало людей, которые не имеют отношения к войне. Руководство Фонда инвалидов пытается разобраться в этих списках и исключить из них «лжеинвалидов». Своим видением этой ситуации поделилась Илона Джинджолия, ветеран, инвалид войны II группы, которой на момент начала войны было 18 лет.
– Илона, сейчас у нас в обществе обсуждается тема так называемых лжеветеранов, людей, которые каким-то образом получили статус ветеранов и инвалидов и по этим удостоверениям получают льготы и пособия, не являясь по факту участниками войны. Как вы видите эту проблему? Вы можете дать ей оценку?
В списки инвалидов войны попадают работники тыла. Инвалидами войны должны быть люди, которые непосредственно находились в боевых действиях и получили боевые ранения или контузию на войне
– Если мы нашу войну встретили 30 сентября (1993 года) со списком около 9500 человек – это вместе с фронтовыми, убитыми, ранеными, участниками тыла и госпиталей, – то сегодня эта цифра в разы больше. За столько лет количество ветеранов должно было уменьшиться, потому что ветераны умирают, но их количество у нас растет. Если мы посмотрим по году рождения, если мне 48 лет, получается (по датам), что есть люди в этих списках, которые на десять лет меня младше. И таких немало. Но каким образом они могут быть инвалидами и участниками войны, если им было на момент ее начала десять, девять, восемь лет? Это же очевидно. Другой момент: в списки инвалидов войны попадают работники тыла. Они являются участниками войны, но это все-таки другая ситуация. Инвалидами войны должны быть люди, которые непосредственно находились в боевых действиях и получили боевые ранения или контузию на войне. Они рисковали своей жизнью и весь удар принимали на себя. Очень много стало участников и инвалидов войны, а льготы получают не ветераны войны.
– Илона, я видела в публикации такую цифру: в 2014 году в списках было 1300 инвалидов войны, а к 2020 году в этом списке уже 3000 человек. Вы можете дать этому объяснение? Как это могло произойти?
– Дело в том, что были люди, которые за столько лет, являясь участниками боевых действий, нигде не были зафиксированы. По контузии каждый человек, который находился на фронте, имеет право получить II группу. За счет этого тоже инвалиды добавились. Но до нас дошли сведения, что в эти списки попали тыловые и работавшие в госпиталях. За счет чего и пополнился этот список. Вот такая картина для меня.
– Илона, расскажите, какую работу в этом направлении сейчас проводит Фонд инвалидов?
Именно коррупционная составляющая, возможно, привела к тому, что инвалидность многими делалась за деньги. Нам нужно просто вычистить списки. Для нас принципиально важно, чтобы историю Абхазии не переписывали
– Они столкнулись с большой проблемой, потому что списки огромные, и каждого человека проверить очень сложно. Тут должна целая система работать, сами инвалиды с этим никогда не справятся. Я бы, например, вернулась к первоначальным спискам, там никогда не будет путаницы, потому что первоначальные списки – это самый достоверный источник, и из него все бы стало ясно. Мы отделили бы фронтовых от тыловых, и все постепенно встало бы на свои места. Однако нас всех (и тыловых, и боевых) почему-то когда-то в одну кучу скинули, и эта неразбериха началась. 27 лет об этом вообще никто ничего не говорил, потому что мы все жили своей жизнью. Я не знаю, может быть, это с коррупцией связано, потому что она у нас процветает, меньше ее не стало. Это же очевидно, нам не нужно здесь показывать пальцем, коррупционная составляющая наглядно видна. Именно коррупционная составляющая, возможно, привела к тому, что инвалидность многими делалась за деньги. Сегодня этот вопрос очень многих волнует, возможно, будут палки в колеса ставить, потому что очень много людей будет задействовано, вылезет такая категория людей, которая вообще нигде не должна была фигурировать. Вообще, нам нужно просто вычистить списки. Никто не будет никого ставить к стенке, никого упрекать. Для нас принципиально важно, чтобы историю Абхазии не переписывали, история Абхазии не может быть лживой. Я даже не хочу говорить о предательстве. Пусть они свои предательство и трусость отрабатывают на благо родине, платя налоги. Этих налогов будет достаточно для того, чтобы нашему поколению хоть что-то досталось. Об этом мы говорим.
– Как эта проблема должна решаться? Что может сделать Фонд инвалидов?
– Фонд инвалидов может отделить тыловых от боевых, для начала. А дальше, если у них возникнут сомнения по спискам, есть военная прокуратура, в конце концов. И надо вернуться к первоначальному списку, разграничить тех людей, которые уже умерли во время войны, а всех, кто под сомнения попадает, просто передать в прокуратуру.
– Когда вы говорите о «первоначальном списке», какой список вы имеете в виду?
Если ты тогда испугался, живи мирно дальше, а зачем ты заслугами пользуешься тех людей и тех детей, которые сегодня в земле лежат? Это надо быть таким бессовестным!
– Есть база данных, архив. Первоначальный список – это все, кто принимал участие в боевых действиях и работал в тылу. Они все были внесены в этот список. Почему я о нем говорю? Потому что у нас сегодня почти десять тысяч награжденных (медалью) «За отвагу» и около 2500 – орденами Леона. Вы сами подумайте, если наш Восточный фронт, по моим сведениям, по спискам около 4000 человек и Западный фронт – около 5000 человек. И эта цифра – около 9000 тысяч – звучала первоначально, и я ее слышу от всех, кто что-то об этом знает. Такое ощущение возникло, что нашу победу как-то измельчили. Много всего непонятного. Есть люди, которые боялись. Если ты тогда испугался, живи мирно дальше, а зачем ты заслугами пользуешься тех людей и тех детей, которые сегодня в земле лежат? Это надо быть таким бессовестным! Не знаю, у меня просто слов нет.
– Илона, вам, наверное, хорошо известны настроения и ветеранов, и инвалидов войны. Вы можете сказать, какой у них настрой? Вы видите перспективу решения этой проблемы?
– Хотите честно? Никто особой перспективы в решении этого вопроса не видит. Нам кажется, что все-таки не доведут это дело до конца. Как нам говорят? «Если вы кого-то знаете…» Я много кого знаю, но идти сегодня и говорить о том, что вот этот сосед не воевал? Этот же человек может в суд подать. Были такие случаи, когда человек подал в суд и выиграл этот суд. Но его на фронте не было, это все утверждают. Сегодня суд может выиграть любой дезертир! Мы не защищены в этом плане, поэтому что-то требовать от инвалидов, от нас нет никакого смысла и резона. Это все должно быть на законодательном уровне. Поэтому нет уверенности.
– А вам сегодня говорят, что вы сами должны вычищать свои ряды и сообщать о тех, кто является «лжеинвалидами», правильно я вас поняла?
Сегодня государство руками ветеранов хочет все это решить. Лично для меня важен статус нашего государства. Но из-за такого отношения я боюсь, что наш государственный статус утратится
– Да, правильно, и это было всегда. Сегодня государство руками ветеранов хочет все это решить. А, может, и не хотят, я не знаю. Смутно представляется, что вообще кто-то что-то с этим хочет делать, потому что для них это не принципиально важно. Это важно и принципиально, на самом деле, только для настоящих патриотов. Я вот почему это говорю, сегодня очень много разногласий в этом плане, потому что мы еще не знаем, к чему мы вообще придем. Лично для меня важен статус нашего государства. Но из-за такого отношения я боюсь, что наш государственный статус утратится. В нашей истории такое бывало. И я имею в виду, что нет системной работы над этим. То есть инвалиды одни этим заниматься не должны. Все структуры, которые в этом могут помочь, должны содействовать друг другу в этом вопросе, вот и все…
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
