ПРАГА---На грузино-армянской границе 11 октября было отказано во въезде в Грузию группе журналистов армянского издания EPRESS. Они направлялись в Джавахетию, где в рамках совместного грузино-армянского проекта намеревались взять серию интервью у местных активистов и жителей. Среди них – главный редактор издания Юрий Манвелян, который рассказал подробности случившегося.
Юрий Манвелян: 11 октября на границе, на КПП «Бавра-Ниноцминда», нас задержали, и в течение четырех часов мы разным пограничникам рассказывали о том, что мы журналисты, что мы едем в Ахалцихе, в Ахалкалаки, потом в Тбилиси, собираемся делать интервью вместе с нашими грузинскими коллегами, это совместный проект – интервью с журналистами, правозащитниками и другими представителями общественных организаций. Потом проверили нашу технику – у нас нет профессиональной техники, это были камера, два микрофона и лептоп. Они сказали, что все это запрещено провозить.
Вадим Дубнов: Запрещено провозить лептоп и непрофессиональную камеру?
Мы сказали пограничникам, что полтора месяца назад мы приезжали почти в том же составе, с той же техникой, через ту же границу, и нас пропустили. Нам на это сказали, что ситуация поменялась
Юрий Манвелян: Да, без объяснения причин, т.е. нам просто устно говорили, что нельзя: «вам нельзя ехать в Грузию», «вам нельзя это провозить». Потом нам сказали, что если мы оставим это на армянской стороне, то нас пропустят. Нас уже ждали в Ахалцихе. Мы опаздывали, мы созвонились, и нам сказали, что мы там найдем на месте и камеры, и если какая-то еще техника нужна, в общем, все эти интервью запишем на месте. Мы сказали пограничникам, что полтора месяца назад, буквально в конце августа, мы приезжали почти в том же составе, с той же техникой, через ту же границу, и нас пропустили. Нам на это сказали, что ситуация поменялась. Какая изменилась ситуация – непонятно, но у нас требовали аккредитацию. Для чего эта аккредитация, какая инстанция выдает эту аккредитацию, нам не объясняли. Нам сказали, нужно иметь разрешение на интервью. Мы объясняли, что мы не едем освещать какие-то специальные мероприятия, мы делаем интервью с людьми, которые уже дали согласие, это частные лица, и никаких специальных объектов, которые требуют аккредитации, мы не будем посещать. Но это не возымело никакого действия. Нам сказали: «Оставьте технику и возвращайтесь». Мы оставили технику, вернулись, и нам уже более эмоционально и грубо сказали, что «вы не поняли, что вас не пускают в Грузию? Вы не поедете в Грузию».
Вадим Дубнов: Собеседники представлялись?
Юрий Манвелян: Нет, собеседники не представлялись. Поначалу мы чувствовали себя довольно спокойно, потому что думали: ну, ладно, какая-то проверка, посмотрят. Мы отдали все наши журналистские удостоверения, мы подумали: наверное, посмотрят наш сайт, увидят, что никакой крамолы, ничего нежурналистского на нашем сайте нет, и пропустят. Потом мы подумали, что надо было, наверное, бузить и скандалить с самого начала, но нам просто нужно было официальное объяснение, которого нам так и не дали. Нам снова сказали: «Вам запрещено ехать в Грузию, вы не будете делать журналистику в Грузии, вам нужен какой-то документ, чтобы мы вас пропустили».
Вадим Дубнов: На каком уровне, по вашим ощущениям, был дан такой отказ? Было какое-то начальство?
Юрий Манвелян: Нет, как я понял, начальников не было, с нами они не общались. В конце, когда мы уже во второй раз вернулись, нам объяснили, что мы очень наивно поступили, что вернулись, и тогда уже рядом (я не очень разбираюсь в погонах грузинских военнослужащих, тем более пограничников) был человек, который наблюдал за всем этим. С нами общались по-русски. К сожалению, я не знаю грузинского, и я думал, может быть, недопонимание связано с тем, что русский не оптимальный язык для нашего общения, я предлагал общаться по-английски, и люди все равно продолжались общаться по-русски. Нам просто сказали, что «начальник, руководитель, который принял это решение, своего решения не поменял – вы в Грузию не попадете».
Вадим Дубнов: Ни с кем они не созванивались, ни с кем не консультировались – при вас, по крайней мере?
Юрий Манвелян: Нет, они отказывались вообще кому бы то ни было звонить. Нас ждали уже тбилисские коллеги в Ахалцихе, они на день раньше туда приехали, и я предлагал им пообщаться по телефону с нашими коллегами, но они отказывались общаться с ними.
Вадим Дубнов: И ничего не предвещало? Может быть, были какие-то сигналы, может быть, были раньше какие-то признаки того, что вы не очень persona grata, скажем так, в Грузии?
Мы – наша редакция, наш сайт – не играем в эти войны топонимов, мы называем все так, как называет это официальная Грузия, никаких каких-то проблемных вещей не делаем
Юрий Манвелян: Я думаю об этом уже второй день, разные люди пишут, звонят, – всякой конспирологии наслушался, но в нашем случае угадывать какие-то страхи грузинских чиновников по поводу визитов не через Тбилиси, а Самцхе-Джавахети, – неблагодарная вещь, и на данном этапе я никаких страхов и предположений угадывать не хочу. Мы работаем только с публичной информацией. Мы, конечно, на обратном пути постоянно гадали: а что изменилось за полтора месяца, что они имели в виду? Мы – наша редакция, наш сайт – не играем в эти войны топонимов, мы называем все так, как называет это официальная Грузия, никаких каких-то проблемных вещей не делаем… Я даже просто зашел и поискал слово «Грузия» на нашем сайте, по-английски и по-русски поискал, вроде бы никакой такой крамолы нет. Мне звонили грузинские коллеги и спрашивали: «Может, вы в Абхазии были?» Мы и в Абхазии не были, хотя туда можно попасть, насколько я знаю, и через Грузию тоже сейчас можно. Никаких таких традиционных вещей, из-за которых обычно у людей бывают проблемы с визитом в Грузию, у нас не было.
Вадим Дубнов: Полтора месяца назад вы въезжали в Джавахетию через Тбилиси или тоже напрямую?
Юрий Манвелян: Нет, напрямую, через тот же контрольно-пропускной пункт, с той же техникой и почти в том же составе. Т.е. сейчас был только один новый человек, который, в отличие от нас, еще умеет водить машину и умеет еще снимать.
Вадим Дубнов: По вашим ощущениям, вас не пустили просто как армянских журналистов или конкретно как Юрия Манвеляна, скажем, из EPRESS?
Я живу в стране, большая часть границы которой закрыта. Вообще, наш регион очень богат на закрытые и милитаризированные границы, и, да, я и мои коллеги очень чувствительны к любым запретам
Юрий Манвелян: Нет, я не склонен думать, что они настолько разбираются в армянских журналистах. К сожалению, наверное, «армянские журналисты» – это, скорее всего, какой-то образ, потому что у меня еще спрашивали и напоминали, что несколько месяцев назад задерживали журналистов «Еркир медиа» – это СМИ, которое принадлежит националистической партии «Дашнакцутюн». Я не говорю о том, что нельзя пускать каких-то журналистов, – не об этом речь, но всем, кого не пускают в страну (у нас безвизовый режим), нужно объяснять, почему не пускают. Но, возможно, для грузинских чиновников в армянских журналистах, скорее всего, видится что-то очень националистическое. Для нас эта мозаика более разнообразная, и между тем чем занимаемся мы, и чем занимаются какие-то националистические средства массовой информации есть колоссальная, принципиальная разница. Но опять же я не говорю о том, что меня нужно пускать, а вот других можно не пускать без объяснений. Я живу в стране, большая часть границы которой закрыта. Вообще, наш регион очень богат на закрытые и милитаризированные границы, и, да, я и мои коллеги очень чувствительны к любым запретам. А я еду в Тбилиси не только для того, чтобы встречаться со своими грузинскими коллегами, но и с азербайджанскими коллегами, и с друзьями, и это могут быть и частные визиты. Т.е. нужно понять, действительно, если это изменилось или может, это была просто позиция какого-то чиновника. Что изменилось, что это значит, и почему это касается журналистики?
Вадим Дубнов: Есть ли уже какой-то отклик или какая-то реакция от журналистских организаций в Грузии, правозащитных организаций?
Наша цель просто понять: что будет в следующий раз, что это было, на каком основании, и вообще, есть ли у нас уже какой-то статус при пересечении этой границы, которая до сих пор казалась более или менее свободной
Юрий Манвелян: От журналистов есть – они звонят, публикуют, распространяют. Наши партнеры по проекту тоже говорят, что там какая-то буза поднялась, хотя сейчас выходные, никто не отвечает. Я тоже пытался звонить и в МИД, и в посольство… Но завтра еще в Грузии праздник, предупредили, что не стоит надеяться на какую-то активную реакцию, но реакция есть, и наши партнеры в Грузии тоже обращаются в разные инстанции – и в правозащитные, и в какие-то компетентные, которые будут на эту тему поднимать какой-то шум. Мне звонил депутат из какой-то армяно-грузинской комиссии по дружбе: «что случилось, нет ли преувеличения, может быть, к вам плохо относились» и т.д. Ну, в общем, какое-то внимание есть. Наша цель просто понять: что будет в следующий раз, что это было, на каком основании, и, вообще, существует ли там сейчас какая-то галочка перед нашими именами, есть ли у нас уже какой-то статус при пересечении этой границы, которая до сих пор казалась более или менее свободной, безвизовой и т.д.
Вадим Дубнов: Официальных реакций от каких-то армянских структур нет?
Юрий Манвелян: Официальных реакций нет, но так, в частном порядке пишут, люди волнуются, говорят: «что это такое, что за тенденция?» Есть опять же какие-то предположения конспирологии, хотят это все связать с какими-то региональными процессами, начиная от смены премьер-министра, его визита в Азербайджан, заканчивая операцией Турции в Сирии, но я как бы не склонен думать, что мы такие важные птицы. Может быть, есть какая-то разнарядка сверху. Не знаю, на каком уровне это было, – и на местах уже как бы каждый пограничник сам это все для себя интерпретирует.
