«Режим», «авторитаризм», «диктатура» – эти слова вот уже три десятилетия нервируют правителей Грузии. Подобно дробинам, пробившим шкуру крупного зверя, они не убивают, но причиняют постоянное беспокойство и постепенно сводят с ума. До сих пор Бидзина Иванишвили слышал их реже, чем любой из его предшественников, но в последние два месяца все изменилось, и по крыше его «стеклянного дворца» будто бы застучал град, выбивая морзянкой: «Диктатура... авторитаризм... режим...» Причина, вероятно, заключается в том, что с недавнего времени многие граждане начали воспринимать МВД и Генеральную прокуратуру как спущенных с поводка лагерных овчарок.
В т.н. «деле ТВС» (его также называют «делом Хазарадзе-Джапаридзе») появился новый обвиняемый – бизнесмен Автандил (Авто) Церетели. Информационная перестрелка между правящей партией и ее оппонентами стала по-сталинградски интенсивной, поэтому следует вспомнить, «как все начиналось». По информации правоохранительных органов, в мае 2018-го Служба финансового мониторинга, изучая деятельность банка ТВС, обнаружила сомнительные операции и обратилась в Генпрокуратуру, которая, приступив к расследованию 2 августа того же года, пришла к выводу, что в 2008-м «ТВС банк» выдал в кредит компаниям Автандила Церетели «Самгори М» и «Самгори трейд» примерно 16,7 миллиона долларов, а тот сразу же одолжил их Мамуке Хазарадзе (тогда – председатель совета директоров банка ТВС) и Бадри Джапаридзе (его заместитель). В конце 2008-го банк списал этот кредит, а в 2012-м формальные обязательства «Самгори М» и «Самгори трейд» перед TBC перешли к оффшорной Martello Group (по данным прокуратуры, ее представлял один из топ-менеджеров ТВС Паата Газадзе); Хазарадзе и Джапаридзе стали должны ей. В деле есть масса интересных деталей и аргументов сторон, но точку в нем поставит суд (не исключено, что Страсбургский), а в рассматриваемом контексте важно лишь то, что 24 июля сего года Хазарадзе и Джапаридзе было предъявлено обвинение в легализации незаконных доходов, и два дня спустя им назначили мерой пересечения залог (по 700 тысяч лари), запретив покидать Грузию без разрешения. Перед тем, как предъявить обвинения Автандилу Церетели, прокуратура обратилась в суд, и он наложил арест на банковские счета Хазарадзе и Джапаридзе (судя по постановлению, речь идет о 11 323 188 и 5 340 812 долларов, соответственно).
Следует перечислить факторы, которые позволяют комментаторам говорить о политической подоплеке этого дела. Во-первых, правоохранительные органы заинтересовались событиями десятилетней давности именно в тот момент, когда пропагандистская машина правящей партии принялась обвинять Хазарадзе и бывшего премьера Квирикашвили в создании тайного альянса против Иванишвили. Судя по разрозненным репликам олигарха в разных интервью, конфликт разгорелся как минимум в конце 2017 года и крайне обострился весной 2018-го. Хазарадзе с самого начала связывал его с желанием Иванишвили торпедировать консорциум по развитию глубоководного порта Анаклия. А в марте 2019-го Хазарадзе сказал, что перед вторым туром очень непростых для «Грузинской мечты» президентских выборов глава МВД Георгий Гахария прислал ему письмо и, помимо всего прочего, потребовал, чтобы телекомпания «Пирвели», освещая события, брала пример с проправительственной «Имеди» (Гахария это отрицает). Владельцем «ТВ Пирвели» является сын Автандила Церетели – Вахтанг (Вато) Церетели. После того как прокуратура выдвинула обвинения против его отца, он сразу же заговорил о желании Иванишвили нейтрализовать «ТВ Пирвели». Распространению данной версии способствовали и недавние перемены в телекомпании «Рустави 2» – она выбыла из числа радикальных оппонентов Иванишвили после того, как, благодаря решению ЕСПЧ, ею завладел один из бывших владельцев Кибар Халваши.
О том, что власти хотят «загнать в стойло» молодую, но быстро раскрутившуюся телекомпанию, общественности впервые рассказали в феврале 2018 года. О соответствующих сигналах поведали журналисты «ТВ Пирвели» Вахо Саная и Нино Жижилашвили на одной из медиаконференций и сам Вахтанг Церетели в ходе закрытых встреч с представителями неправительственных организаций. Одна из их участниц – Ниния Какабадзе – заявила в эфире «Рустави 2», что, по словам Церетели, ему предлагали уступить половину доли в телекомпании и контроль над ней, обещая, что после этого его бизнес-проблемы будут решены. Согласно данной версии, на владельца «ТВ Пирвели» летом 2017 года давил министр образования Александр Джеджелава; вопросом занимался и министр экономики Дмитрий Кумсишвили (оба отвергли все обвинения). Та история не получила развития, так как Церетели в конце концов сумел договориться со своим бывшим бизнес-партнером Темуром Угулава, а Бидзина Иванишвили в скором времени чуть ли не вышвырнул из правительства двух упомянутых министров (Кумсишвили, к слову, по сей день таскают на допросы). Страсти улеглись, но осадок, безусловно, остался.
Мамука Хазарадзе выстроил оборону в три эшелона – он связывает активизацию прокуратуры с желанием Иванишвили сотворить что-то страшное с проектом развития порта Анаклия, нейтрализовать «ТВ Пирвели» и общественное движение, которое Хазарадзе намеревается создать в сентябре. Власти в свою очередь стремятся сфокусировать внимание общества на злополучном кредите и связанных с ним действиях Хазарадзе, Джапаридзе и Автандила Церетели. Все грузинские бизнесмены, поднявшиеся в 90-х, испытывают определенные проблемы с имиджем, и настроить против них массы не так-то сложно. Бывший директор плодоовощной базы (1980-1987) Авто Церетели не исключение – наибольшие имиджевые потери он понес на рубеже веков в ходе борьбы за одну из табачных фабрик.
«Грузинская мечта» тратит много ресурсов на обработку общественного мнения, когда за решетку попадают ее противники, например, Вано Мерабишвили, Бачо Ахалая, Гиги Угулава. В заключении ожидал суда один из лидеров «Нацдвижения» Давид Киркитадзе, недавно аналогичная мера пресечения была применена и к Ираклию Окруашвили, занимавшему в прошлом ряд ключевых постов. Это очень разные люди, но у каждого из них намного больше недоброжелателей, чем у других оппонентов Иванишвили, что влияет на освещение их дел в СМИ и соцсетях и отношение к ним населения. Необходимо упомянуть и о задержанных участниках драматических событий 20 июня 2019 года – «Грузинская мечта» сразу же связала их с подрывными планами Саакашвили, апеллируя к эмоциям его противников, а когда стало заметно, что многие граждане симпатизируют зоологу Бежану Лорткипанидзе, суд изменил ему меру пресечения на залог. Кто-то увидит в данном эпизоде лишь совпадение, а кто-то – первородный страх «Грузинской мечты» перед недовольством общества. Но, как бы там ни было, Мамука Хазарадзе и Вато Церетели, вероятно, выбрали оптимальную тактику, настаивая на том, что Иванишвили, по сути, берет Автандила Церетели в заложники, дабы нейтрализовать «ТВ Пирвели» – это может обеспечить им сочувствие граждан в достаточно сложной начальной позиции.
Ресурс «Грузинской мечты» почти выработан, резко усилить ее перед парламентскими выборами вряд ли удастся, и похоже, что Иванишвили хочет максимально ослабить всех потенциальных конкурентов. Он все чаще подключает к политической игре правоохранительные органы, как это делал Саакашвили, который в 2011-12 гг. также пытался блокировать банковские счета, мешал Global TV и «Маэстро» распространять спутниковые антенны, чтобы избиратели не смотрели оппозиционное телевидение и т.д., что, впрочем, не помогло ему удержать власть. Но между той и нынешней ситуацией есть и различия.
«Националы», проигравшие все выборы в 2012-18 гг., стремятся хоть как-то компенсировать разочарование своих избирателей и постоянно убеждают их в том, что победа близка, что осталось совсем чуть-чуть и режим вот-вот падет, подпитывая шапкозакидательские настроения. Сейчас они вместе с представителями некоторых других партий описывают состояние Иванишвили как агонию. Хотя, возможно, он пока чувствует себя лучше, чем Саакашвили в 2012-м, тогда как Мамука Хазарадзе и другие оппоненты «Грузинской мечты» в данный момент слабее, чем Иванишвили в том же тревожном году. И дело тут не только в размерах кошельков и миллионах долларов, которые, конечно же, «выстрелят» перед выборами, а в том, что Иванишвили пока удерживает контроль над ключевыми группами в верхушке общества – внутриэлитный консенсус все еще актуален, хотя ситуация осложняется.
То, что происходит с Хазарадзе, Джапаридзе, Церетели или, например, с Лаурой Гачава (еще одно «экономическое обвинение» минувшей недели, не относящееся, впрочем, к «делу ТВС»), касается не только упомянутых лиц, банков, портов и телекомпаний. Это и часть взаимодействия Иванишвили с бизнес-сообществом – оно очень внимательно наблюдает за происходящим и делает выводы. Для «Грузинской мечты» важно, чтобы его позиция перед выборами оставалась трусливо-конформистской, а поступки отдельных «бунтарей» воспринимались как маргинальные и чреватые наказанием. Богачи в Грузии испытывают постоянный дискомфорт – значительная часть населения считает, что их активы приобретены неправедным путем, следовательно, «мятежные бизнесмены» нуждается в «прикрытии» со стороны политиков, творческой интеллигенции и епископата ГПЦ, как танки в поддержке пехотинцев и зенитчиков, – без них они далеко не уедут. Бидзина Иванишвили понимал это задолго до прихода в политику и проводил подготовительную работу. Хазарадзе в свое время выстроил отличные отношения с патриархией, впрочем, она перед выборами вряд ли станет спешить с выражением явной симпатии. Что до представителей интеллигенции – часть из них делает двусмысленные заявления, и они, несомненно, могут быть расшифрованы как приглашение к торгу. Функционеры высшего звена хранят угрюмое и вроде бы вполне лояльное молчание, но близкие к ним лица периодически высказываются в том смысле, что складывать все яйца в одну корзину нельзя. Главы влиятельных столичных семейств, вероятно, размышляют о привилегиях, которые в предвыборный период можно будет выцарапать у власти (нынешней или будущей, если она даст убедительные гарантии, но с этим сейчас трудно), а их дети, как обычно, фрондируют. Позиция самопровозглашенных патрициев очень важна, так как их сети влияния, связывая с патронами сотни клиентов, родственников и друзей, во многом определяют исход политических конфликтов и выборов.
В 2011-12-м годах старая элита открыто, почти демонстративно готовилась к падению Саакашвили. Пока мы не видим ничего похожего, однако не исключено, что отдельные сигналы показались Бидзине Иванишвили более тревожными, чем политическим обозревателям, а решение Хазарадзе и Квирикашвили сделать хоть что-то против его воли он воспринял как открытый мятеж. После парламентских выборов 2016 года сконструированная им система начала порождать один кризис за другим и, наконец, угрожая похоронить своего создателя под обломками, подтолкнула его к попытке «навести порядок железной рукой». И похоже, что он, несмотря на судьбу предшественников, взялся за это бесперспективное (по крайней мере – в современной Грузии) дело и принялся доказывать, что он страшный человек, а сопротивление может привести к фатальным последствиям, начиная от срока по «экономической» статье и кончая пулей в лицо (сперва резиновой).
Когда какой-нибудь подвыпивший иноземец докучает грузинам своими великодержавными амбициями, ему могут, в той или иной форме, предложить прогуляться по кладбищу империй и почитать эпитафии на надгробиях. Но не менее важным для грузинской истории и национального характера является еще одно воображаемое место – кладбище несостоявшихся тиранов. Народ Грузии, при всех его недостатках, все же слишком вольнолюбив и жизнерадостен для того, чтобы склониться в раболепном поклоне перед кем бы то ни было - в том числе и перед Бидзиной Иванишвили. Прагматичный, относительно мягкий «авторитаризм с человеческим лицом» распадается на глазах, а попытка заменить его новым, звероподобным, вызывает не только недоумение и возмущение, но и смех – именно он всегда предшествует кульминации в грузинской политической драматургии, будто бы вопрошая: «А что поделывает сегодня этот голый король?»
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
