Сегодня в конференц-зале Федерации независимых профсоюзов РА в Сухуме состоялось собрание под названием «Русский мир в Абхазии. Проблемы. Развитие. Перспективы».
Чтобы лучше понять мотивы пришедших сюда около трех десятков людей из разных регионов Абхазии, следует вернуться к событию месячной давности, о котором я рассказывал на «Эхе Кавказа»: тогда, 6 июля, в посольстве России в Абхазии в торжественной обстановке состоялась учредительная конференция, на которой был создан Союз русских и казачьих общественных организаций республики. Дополнительную статусность тому мероприятию придавало присутствие гостей из Крыма и Донбасса, которые выступили с приветствиями. Неужели, думалось, преодолены-таки раздрай и междоусобная борьба, история которых насчитывает лет двадцать, между многочисленными русскими общественными организациями республики? Но терзали, как говорится, смутные сомнения – с учетом того, что лидеры некоторых организаций воздержались от участия в учредительной конференции.
И вот отрывок из выступления на сегодняшнем собрании одного из них, Владимира Попова, который открыл и вел его:
«Сложившаяся ситуация привела к тупику решение проблемы объединения русского населения республики. Создано невообразимое число общественных организаций, лидеры которых преследуют личные амбициозные цели и добиваются возможности попасть в списки приближенных к тем или иным структурам Российской Федерации. В этом соревновании амбиций забыто главное – люди, забыто о 23 500 русских, проживающих в Абхазии. Невидимое одеяло помощи должностных лиц, профессионально занимающихся вопросами российских соотечественников, тянется из стороны в сторону. Ведутся подковерные игры и плетутся интриги. Несовершенство закона об общественных организациях позволяет любому человеку, переехавшему сюда, «родить» очередную организацию российских соотечественников. При этом подрывается сам смысл существования русских общин. Фактически из всего числа новосозданных организаций нет ни одной реально работающей. Есть активисты, по несколько человек, которые создают видимость кипучей деятельности ради лоббирования собственных интересов в госорганах Абхазии и России и повышения собственной значимости. Есть предположение, что в некоторых организациях вообще по одному человеку. Когда у нас стало чуть получше, они поняли, что у моря тоже неплохо пожить».
Попов подчеркнул, что не против всех «новоприбывших», но ему не нравятся чересчур энергичные люди среди них, которые приходят в чужой монастырь со своим уставом и тут же, не зная менталитета жителей страны, начинают «руководить» русскими организациями.
Участники собрания не раз обращались к некоторым планам этих «новоприбывших» (публично, правда, так и не озвученным), как, например, провести беседу за «круглым столом» о махаджирстве XIX века. Учитывая то, как по-разному трактуют сегодня многие историки в России и историки Абхазии события, связанные с этой трагедией абхазо-адыгских народов, устраивать на данную тему общественные дискуссии, полагают они, было бы делом провокационным. Бывший депутат парламента Абхазии, возглавлявший во время грузино-абхазской войны казачество республики, гудаутец Олег Петров подчеркнул, что надо, безусловно, знать давно перевернутые страницы истории, но не следует зацикливаться на них, делать их предметом не научного, а широкого общественного обсуждения. Он вспомнил о том, как в 1992 году в Лыхненской часовне, на месте захоронения казаков, погибших во время подавления восстания абхазов в XIX веке, похоронили казака, пришедшего через сто с лишним лет на защиту абхазского народа:
«Я вам скажу: казак, который в Лыхны похоронен, который в те года погиб, при махаджирстве, его фамилия Платонов была, и сверху – так судьба сложилась – похоронили казака Платонова, который приехал Абхазию защищать сейчас. Однофамильцы, понятно, не родня, но тем не менее. Поэтому надо жить тем временем, я считаю, которое сегодня».
Гость собрания, общественный и политический деятель, Герой Абхазии Аслан Кобахия во время своего выступления тоже не мог не затронуть тему войны. Он заметил, что больше всего на ней погибло, защищая Абхазию, после самих абхазов, именно русских – 235. Половина из них была добровольцами из России и других стран, а половина – жителями Абхазии. Он сказал:
«Это говорит о подвигах этих людей. И мне больно здесь было слышать: пришел какой-то непонятный залетный, всех ветеранов войны выкинул… А мы молчим… И потом, русские – это не только ветераны войны, это высокообразованные люди, в университете, школах, медицинских учреждениях и тому подобном».
Аслан Кобахия призвал русские организации Абхазии к тому, чтобы меньше критиковать друг друга, а больше сотрудничать, но приоритет при этом должен быть у людей, вся жизнь которых связана с Абхазией, у кого тут могилы предков. Ибо «залетные» в случае беды тут же, скорее всего, и «улетят». А говоря о том приезжем, который «выкинул» ветеранов войны, он отталкивался от выступления члена Общественной палаты Абхазии Юрия Попкова о проблемах организаций казачества Абхазии.
Руководитель «Русской диаспоры» Абхазии Леонид Заводчиков, поддержав мысли выступавших, остановился на опыте работы своей общественной организации. Много критики в его и других выступлениях звучало персонально в адрес одного из лидеров созданного 6 июля Союза русских и казачьих общественных организаций Романа Рязанцева.
Собрание приняло резолюцию, в которой, в частности, было решено обратиться в Общероссийский Народный фронт с просьбой о вхождении в его ряды в качестве структурного подразделения.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
