С минувшей пятницы на абхазских телеканалах появились заставки в сопровождении торжественной музыки, оповещающие, что 25 августа предстоят очередные президентские выборы, после чего с экранов льются предвыборные речи. Разнообразие тут обеспечено; в ту же пятницу ЦИК зарегистрировал-таки оставшихся троих выдвиженцев в кандидаты, и общее число последних достигло десяти. Аккурат столько же было и на президентских выборах в Грузии прошлой осенью; правда, там уже не президентская республика и выборы не имели столь большого значения, как сейчас в Абхазии. Примечательно, что ранее максимальное число кандидатов участвовало в абхазских президентских выборах 2004 и 2009 годов – по пятеро, то есть в два раза меньше. Нельзя исключать, впрочем, что кто-то из нынешних кандидатов может еще по неким причинам и сняться с выборов.
Сегодня мне хотелось бы вспомнить то, с какими умонастроениями подходило абхазское общество к президентским выборам в стране в минувшие полтора десятка лет.
Все когда-то, говорят, происходит впервые. Вот и 3 октября 2004 года впервые в истории Абхазии прошли всенародные альтернативные выборы главы государства. Необходимо также учесть, что все советские десятилетия первые лица у нас, как и повсеместно в СССР, по сути, назначались вышестоящими партийными выборами, а выборы депутатов были псевдовыборами (из одного кандидата). Определенный опыт избирательной борьбы был приобретен во время парламентских выборов, начиная с 1991 года, но никакого сравнения с президентскими по накалу страстей тогда не было (даже во время судьбоносных выборов в Верховный Совет 1991-го). К 2004 году в абхазском обществе созрело большое недовольство экономическим и социальным положением дел в республике. При этом оно даже у оппозиционных сил сочеталось с признанием выдающихся заслуг перед Абхазией в самые тяжелые для нее годы первого президента Владислава Ардзинба, который, впрочем, не мог претендовать на пролонгацию своих властных полномочий ни по конституции (на третий пятилетний срок), ни по состоянию здоровья. У немалого числа людей возникала вследствие сказанного мешанина в головах. Так, летом 2003-го на одном из съездов общественно-политического движения «Амцахара» в докладе звучали панегирики в адрес уже давно не появлявшегося на публике президента, а на другом, буквально через несколько недель, – требования о его немедленной досрочной, всего за полгода с небольшим до очередных выборов, отставке. Вот этот политический «нетерпеж» проявлялся потом в Абхазии еще не раз.
Но главным в 2004-м, повторюсь, было то, что впервые избиратели получили возможность путем голосования сменить действующую исполнительность. И это порождало у множества людей иллюзию, что стоит заменить одну чиновничью команду на другую – и в стране будет, как говорится, наведен порядок, будут почти искоренены три «К» – коррупция, клановость, кумовство. Эта иллюзия одних и страх перед поражением других породили невиданный градус противостояния, доводивший порой до умопомешательства (чего стоила попытка заставить перед телекамерой судью Верховного суда поменять свое решение на прямо противоположное). Из-за спора, одержал или нет Багапш победу в первом туре, Абхазия все глубже погружалась в пучину раскола. Но после того как оппозиционный тандем Багапш – Анкваб одержал-таки победу в результате «спасительных» новых выборов в январе 2005 года, пусть не чистую, ибо некоторыми постами пришлось поделиться с представителями другого политического лагеря, вскоре выяснилось, что три «К» никуда не делись, только олицетворяют их теперь другие персонажи, хотя и ряд прежних, непотопляемых, остался на своих местах.
Бывшая властная команда, став оппозицией, долго не могла смириться с поражением, считая, что багапшисты украли у нее победу, и вела «арьергардные бои», в частности, в прессе. Было взято на вооружение требование на съездах партии «Форум народного единства Абхазии» отправить в отставку премьер-министра Александра Анкваба. Да и сам президент Сергей Багапш нередко подвергался жесткой критике в прессе, после чего порой следовали судебные процессы против авторов публикаций. Но в августе 2008-го случилось то (война 08.08.08. и признание Россией независимости Южной Осетии и Абхазии), после чего внутриполитические оппоненты, разделяя радость всего народа, в то же время качали головой: «Ну и повезло ему!» Очередные выборы, в декабре 2009 года, Сергей Багапш выиграл в первом туре, набрав более 61 процента голосов. И даже если бы оппозиция перед этим не разделилась и не пошла на выборы двумя колоннами (Рауль Хаджимба – более 15 процентов, Заур Ардзинба – более 9 процентов), это, в принципе, ему бы не помешало. Но при этом избирательная борьба велась весьма жестко, почти как в 2004 году.
Далее были две досрочные президентские гонки в августе – 2011 года, после ухода из жизни Сергея Багапша, и 2014 года, после вынужденной отставки Александра Анкваба под давлением оппозиции. В них участвовало, соответственно, трое и четверо кандидатов. После победы в 2011-м третьего президента Абхазии политическая оппозиция года полтора, можно сказать, хранила молчание, тем более что в феврале 2012-го произошло покушение на Анкваба, унесшее жизни двух офицеров его охраны, и это стало моральным фактором, который сдерживал критику в его адрес. Но с декабря 2012 оппозиция во главе с партией «Форум народного единства Абхазии» повела методичную осаду властных бастионов с помощью «народных сходов». И власть, позиции которой еще совсем недавно, казалось, были весьма крепки, рухнула. Свою роль сыграло и то, что оппозиции удалось объединить в Координационный совет почти все политические силы страны, кроме партии «Амцахара», и фактор кремлевского «креативного менеджера» Суркова, который вел свою игру… Когда после 27 мая 2014 года власть, подобно яблоку, упала к ногам оппозиции, некоторые ее представители испытали, помнится, даже явную неловкость.
Исход президентских выборов 2014 года был в значительной мере предрешен. Да, часть общества была возмущена произошедшим в мае и составила те почти 36 процентов избирателей, которые отдали свои голоса бывшему председателю СГБ Аслану Бжания (по сути, это был электорат Александра Анкваба). Но почти 51 процент голосов, которые набрал тогда Рауль Хаджимба, составили не только его многолетние сознательные сторонники, но и люди, не вовлеченные в политику, зато напуганные событиями 27 мая и исходившие из соображения «лишь бы все это быстрее закончилось». Ну, и те, кто рассуждал: «Если лидеры КС так долго и страстно говорили, что знают, как сделать Абхазию процветающей, то надо же дать им шанс воплотить это в жизнь».
Спустя годы очень многие из поверивших или решивших, что «надо дать шанс», громко заявляют, что они разочарованы. Впрочем, это явление – весьма распространенное, и не только при данной конкретной смене власти, но и ранее, и не только в Абхазии. Надо, кстати, сказать и про объективные причины. Многие наблюдатели в свое время отмечали, как повезло Владимиру Путину, когда первые годы его президентства в России, в начале нулевых, совпали с активным ростом мировых цен на нефть. А властной команде Хаджимба, наоборот, не повезло – в том плане, что при ней России, переживавшей свои уже отнюдь не тучные годы, испытывавшей воздействие на экономику западных санкций, пришлось сократить объем финансовой помощи Абхазии. Но ведь и субъективных причин хватало: кадровая чехарда в высших эшелонах власти, другое…
За пять прошедших лет от «монолита» пришедших в 2014-м к власти откололось немало известных фигур. Но то же произошло и с оппозиционной командой, вспомнить хотя бы перешедших в госчиновники известных «амцахаровцев» с многолетним стажем. И снова проявилось привычное у нас политическое нетерпение. Как пелось в популярной некогда песенке, «нет, нет, нет, мы хотим сегодня, мы хотим сейчас!» Попытка штурма здания МВД в июле 2016-го. Референдум через несколько дней о досрочной отставке президента Хаджимба, провал которого стал свидетельством усталости народа от частой смены власти и уроком на будущее, показывающим: самая лучшая тактика власти тут – негласно призвать к бойкоту такого референдума. Митинг у Абхаздрамтеатра в декабре того же года, когда радикалы от оппозиции явно мечтали совершить в зимних условиях то, что их «коллегам» из противоположного политического лагеря удалось совершить в мае. В начале 2017-го всех переполошило возвращение в Абхазию из Москвы Александра Анкваба и избрание его депутатом абхазского парламента. Но, паче чаяния многих, он не ворвался в политическое пространство республики, чтобы с шашкой наголо «на лихом коне» возглавить оппозицию, а повел, как стали говорить, свою игру… Тем не менее «бессрочные акции протеста» с целью добиться досрочной отставки Хаджимба затевались оппозицией потом еще не раз.
А в апреле 2019 года оппозиционные силы понесли чувствительную потерю: тяжело заболел (его соратники убеждены, что был отравлен) лидер оппозиции Аслан Бжания. Надежды на то, что он быстро поправится и сможет принять участие в президентской гонке, не оправдались.
В общем, не то чтобы оппозиция истратила силы раньше времени и «сдулась» (ближайшее время покажет, каково ее реальное влияние на избирателей), но еще год-два-три назад представлялось: непосредственно перед президентскими выборами она будет выглядеть более внушительно.
В целом же соглашусь с теми наблюдателями, которые считают: никогда еще, пожалуй, перед альтернативными президентскими выборами в Абхазии ситуация не выглядела такой запутанной и труднопредсказуемой. На днях встретил в соцсетях опрос (куда же без него): «За кого из десяти кандидатов в президенты Абхазии вы собираетесь проголосовать 25 августа?» Так вот, из почти четырехсот ответивших на него более 40 процентов собирались проголосовать «против всех». Не думаю, что в итоге так и будет, но вот то, что этот пункт наберет нынче не 1-2 процента голосов, как бывало обычно, а много больше, в частности, больше некоторых реальных кандидатов, не сомневаюсь.
Большой же политической турбулентности, как в 2004-м, думаю, удастся избежать, даже и в преддверии вполне возможного второго тура. Избиратель стал у нас уже куда более искушенный и не такой «подкидной», как раньше.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
