В Ингушетии продолжаются аресты участников протестного движения. Тех, кого не могут отыскать в республике, объявляют в федеральный розыск. Ингушская оппозиция пытается огрызаться, но очевидно, что силы в этом противостоянии слишком неравны.
Житель Ингушетии Зелимхан Бапхоев стал третьим активистом, которого задержали за пределами Ингушетии и предъявили обвинения в применении насилия к силовикам при попытке разгона митинга в Магасе 27 марта 2019 года. 1 июня Бапхоева эпатировали из Якутии в Нальчик и поместили в местный ИВС. Всего же по так называемому митинговому делу задержано около 30 жителей Ингушетии. Большая часть из них содержится под стражей. Следственные органы не проявляют особого желания менять меру пресечения для обвиняемых на более мягкую, притом что причастность обвиняемого к совершенному преступлению не всегда очевидна. Прежде всего, это касается лидеров протестного движения: Ахмеда Барахоева, Бараха Чемурзиева, Мусы Мальсагова, Малсага Ужахова, Исмаила Нальгиева, которых обвиняют в организации беспорядков. Больше двух месяцев они находятся в СИЗО, но никаких следственных действий, по словам адвокатов, с их подзащитными не проводится.
Более того, следователи выходят в суд с ходатайством о продлении срока содержания под стражей для обвиняемых до 25 сентября. По состоянию на 9 июня Нальчикский городской суд уже удовлетворил не менее 12 таких ходатайств.
При рассмотрении этих ходатайств в суде складывается впечатление, что в клетке находятся опасные преступники, а не гражданские активисты, некоторые из которых пожилого возраст и имеют проблемы со здоровьем. Здание суда перед началом судебного процесса берется под усиленную охрану, а в зал суда могут не допустить не только сочувствующих или журналистов, но и близких родственников.
Так, например, 5 июня при рассмотрении ходатайства о продлении срока содержания под стражей для Ахмеда Барахоева в зал суда из его близких родственников допустили только жену Барахоева. По словам адвоката Фатимы Урусовой, судья объяснил свой отказ запускать людей в зал справкой из ЦПЭ о возможных беспорядках, которые могут учинить сторонки оппозиционера. При этом судьи Нальчикского городского суда с завидным упорством отклоняют все ходатайства защиты ингушских активистов, в том числе и о нарушении территориальной подсудности.
Такая же участь постигает и апелляционные жалобы адвокатов на принятые городским судом немотивированные решения о содержании задержанных под стражей.
«Судьи игнорируют наши доводы, которые мы обосновываем ссылками на закон и рекомендациями Верховного суда РФ, и прислушиваются к притянутым за уши, ничем не подтвержденным предположениям следствия о том, что наши подзащитные смогут скрыться или оказать давление на свидетелей», – говорит адвокат Висит Цороев, представляющий интересы двух ингушских активистов – Ибрагима Дугиева и Руслана Дзейтова, содержащихся в СИЗО г. Нальчика.
И в самом деле, если лидеры оппозиции, оказавшись на свободе, скроются от следственных органов, они дискредитируют не только себя, но и все протестное движение. Вряд ли следователи опасаются именного такого развития событий, но дело приобрело широкий резонанс и вышло за рамки обычного внутри республиканского конфликта. Если бы не контроль федерального центра за ходом следствия, под подписку о невыезде или под домашний арест можно было бы отпустить любого из тех, кто сейчас находится под стражей.
А пока за то время, что идет следствие, домой смогли вернуться только пять задержанных, если не считать 2-3 человек, которых отпустили без предъявления обвинения на самом начальном этапе расследования. Интересно, что одному из них, Адаму Ажигову, за четыре дня до решения следователя отпустить его под подписку о невыезде суд продлил срок содержания под стражей на четыре месяца. Есть предположение, что на решение следователей могло повлиять ходатайство от властей Ингушетии, о котором в своем интервью ингушскому телевидению упомянул глава республики Юнус-Бек Евкуров.
И, действительно, родственники Ажигова и еще одного жителя Ингушетии Ибрагима Мужахоева, которому также изменили меру пресечения, обращались с заявлением о помощи в республиканский Совет безопасности и присутствовали в конце апреля на заседании адаптационной комиссии, где обсуждался этот вопрос. Но почему тогда до сих пор в заключении находится Адам Бадиев, ведь и его родные также обращались к главе республики за помощью? Почему не рассматриваются другие обращения? Почему ходатайства от властей не фигурируют в материалах уголовного дела или при рассмотрении дел в суде?
Возможно, отпала необходимость реагировать на такие обращения. Протестное движение фактически подавлено, оставшиеся на свободе лидеры оппозиции перешли на нелегальное положение. Тех, кто делает попытки проявить хоть какую-то активность, привлекают к административной ответственности, как это было сделано 7 июня в отношении активистки Анжелы Матиевой. При этом необязательно искать нарушения в настоящем, могут оштрафовать за участие и в прошлых митингах. Однако те проблемы, которые привели к протесту в ингушском обществе, все еще не решены, а демонстрация силы не добавляет популярности власти.
