ПРАГА---На чечено-ингушской границе был задержан начальник отдела «Дагтехкадастра» Хизри Хизриев. По утверждению некоторых пользователей соцсетей, ему были подброшены наркотики. Сам он уверяет, что конфликт на границе был незначительным, и объясняет его, как он выразился, «гонором чеченских силовиков». Между тем Хизриев был одним из тех участников заседания рабочей группы по определению границы между Дагестаном и Чечней, кто возражал спикеру чеченского парламента Магомеду Даудову, которого еще называют «Лордом». После того как аналогичный сюжет на чечено-ингушских рубежах достиг федерального накала, задержание дагестанского чиновника воспринимается как сигнал. Насколько обосновано такое восприятие, мы поговорим со специальным корреспондентом махачкалинской газеты «Черновик» Магомедом Магомедовым.
Вадим Дубнов: Магомед, насколько мы можем быть встревожены подобным развитием событий, и какая версия из тех, которые я сейчас перечислил, вам более близка?
Магомед Магомедов: В данном случае, чтобы говорить о чем-то, нужно иметь хоть какую-то информацию. Но, к сожалению, и власти Чеченской республики, и власти Дагестанской республики решают вопросы определения границ в каком-то непонятном, на мой взгляд, режиме, потому что абсолютно нет никакой информации, кто входит в какие-то согласительные комиссии со стороны Дагестана, а кто из Чеченской республики. К примеру, официальная пресс-служба дагестанской стороны совершенно никак не проясняет ситуацию в этом вопросе, да и сам Хизри Хизриев отмалчивается, отказывается от общения с журналистами и не подтверждает, но и не опровергает версию, которая прозвучала в социальных сетях.
Вадим Дубнов: Магомед, мы знаем, как развивались события в Ингушетии. Но в дагестанском варианте все гораздо острее. Если я правильно понимаю, там речь идет об очень конфликтных землях, где не раз уже вспыхивали разного рода драки, конфликты, а в 2017 году дело дошло до рукопашной. Что это все может означать с точки зрения того, что называется урегулированием границы с Дагестаном сейчас, в этот период, когда вокруг (Рамзана) Кадырова так много сплелось разных узлов?
Магомед Магомедов: Развитие событий по ингушскому сценарию в Дагестане тоже не исключается, и поэтому как бы профилактически достаточно много дагестанских общественников выступают за то, что к этому вопросу надо подойти очень серьезно и не допустить того, чтобы какие-то отдельные дагестанские участки территории были просто присвоены. В этом плане, учитывая, каким огромным недоверием пользуется Народное собрание Республики Дагестан, поэтому общественники просят взять этот процесс под контроль, чтобы не вылилось это в какие-то силовые народные акции.
Вадим Дубнов: А какого рода давление и с какой стороны может исходить на Народное собрание и лично на его спикера господина (Хизри) Шихсаидова – это Москва, это Кадыров, это еще какие-то силы в Дагестане?
Магомед Магомедов: В силу того, что этот вопрос решает лично спикер Народного собрания, а нет никакой широкой включенности, никакого освещения этого вопроса, то мы приходим к выводу, что давление может быть самым различным. Но Рамзан Кадыров очень близок к Владимиру Путину, а Хизри Шихсаидов ни в коей мере не захочет ссориться с таким влиятельным человеком, конечно же, ожидается, что будут какие-то уступки.
Вадим Дубнов: Да, но господин Шихсаидов не может единолично решать ситуацию в Дагестане, или может?
Магомед Магомедов: Если все эти вопросы возложены на него, то он формально может подготовить какие-то вопросы и повлиять на выработку окончательного решения. Почему нет?
Вадим Дубнов: Вы сказали о том, что Кадыров – большой друг Путина, но в данном случае зачем Владимиру Путину, Москве конфликт на рубежах Дагестана и Чечни?
Магомед Магомедов: Ну, конфликт на рубеже Дагестана и Чечни никому не нужен, и поэтому надеются на то, что дагестанская сторона поддастся мягкому давлению и согласится на тот вариант границ, который предлагает чеченская сторона. Во всяком случае, есть такие риски и версии. А эти риски и версии официально никак не опровергаются.
Вадим Дубнов: Есть вроде бы информация о том, что чеченская сторона ставит вопрос даже не столько о переделе границ, с формальной точки зрения, сколько о воссоздании Ауховского района на территории Дагестана. Если это так, и руководство Дагестана вроде бы обещало подумать над этим, удовлетворит ли это обе стороны, и может ли это явиться компромиссом – историческим, политическим?
Магомед Магомедов: Дело в том, что ауховский вопрос – это внутренний вопрос Дагестана, поэтому напрямую как-то, официальным путем, конечно же, чеченская сторона не может на это влиять. Она может только время от времени через дагестанских общественников ускорять эти вопросы, но напрямую повлиять никак не может – это внутренний дагестанский вопрос.
Вадим Дубнов: Насколько этот вопрос для Дагестана сейчас актуален? Потому что в этих краях, насколько я знаю, не только чечено-аварские проблемы, но и проблемы с лакцами и другие земельные недоразумения, которые время от времени выливаются в конфликты, – что происходит вообще в этом регионе?
Магомед Магомедов: Это очень мощная болевая точка на данный момент, и ни у одного дагестанского политика, на самом деле, нет желания ее ковырять, потому что она может откликнуться и на межрегиональном взаимодействии, и межнациональных вопросах тоже. Поэтому видно, что в этом вопросе никто не торопится ситуацию развивать именно касательно Ауховского района.
Вадим Дубнов: Но тем не менее в данной ситуации как бы Кадыров и чеченское руководство выступают в роли катализатора, который вынуждает дагестанскую власть к активности. Вы сказали, что есть версия о том, что эта активность может свестись к некой податливости Народного собрания и его спикера. Кадыров сам заинтересован в решении этого конфликта по жесткому сценарию или он тоже занимает достаточно популистскую позицию в данной истории?
Магомед Магомедов: Кадыров, конечно, заинтересован в том, чтобы эти вопросы решались тихо, в мягкой, спокойной обстановке, без всякого рода конфликтов, и ингушский сценарий он повторить не хочет, поэтому используются методы народной или политической дипломатии.
