Вечером в субботу 24 ноября взгляд мой упал на имя и фамилию «Саида Гунба» в информации в одном из интернет-изданий. А поскольку контекст в публикации был спортивный, первоначально мелькнула мысль: это что же, в абхазском спорте появилась еще одна Саида Гунба? И лишь вчитавшись в публикацию, понял, что, увы, речь идет именно о той самой копьеметательнице, серебряном призере Олимпийских игр в Москве 1980 года, с которой мы были знакомы на протяжении почти четырех десятилетий, и о ее уходе из жизни в тот день, позавчера, в возрасте 59 лет. Эта весть обожгла острой болью (хотя и не была неожиданной, давно уже слышал, что Саида тяжело болеет), и, разумеется, нахлынули воспоминания самых разных лет...
Впервые услышал это имя (правда, много лет в СМИ писали ее фамилию в другой транскрипции – Гумба; по крайней мере, я именно так писал; это вариант, по сути, той же абхазской фамилии) в конце 70-х годов. Тогда Саида, окончив школу в Пицунде, стала восходящей звездой советского спорта: в 1978 году – чемпионка в метании копья первенства СССР по легкой атлетике среди юниоров в Риге, в том же году – среди взрослых в Тбилиси, в 1979 году – летней спартакиады народов СССР... Сейчас, конечно, уже и не вспомню, после какой из этих побед в редакции газеты «Советская Абхазия», где я тогда уже пару-тройку лет работал, случился скандал: вместо снимка Саиды в вышедшем номере в качестве иллюстрации к тассовскому тексту о ней прошел снимок совсем другой копьеметательницы, который фотокорреспондент обнаружил в своем архиве. Объяснял потом промашку по-детски наивно: много ли копьеметательниц в Абхазии? Увидел, мол, снимок девушки с копьем неизвестного ему автора и решил: значит, та самая... Причем, как позднее выяснилось, та была совершенным антиподом внешне юной чемпионки – худая, с черными кудряшками и носатая, Саида же – светловолосая и плотно сбитая.
Когда мы познакомились с Саидой Гунба, а это было год-два спустя, то не раз, порой с улыбкой возвращались к этому редакционному ляпсусу... Знакомство же наше произошло в середине августа 1980-го, спустя неделю после завершения ХХII летних Олимпийских Игр в Москве, на которой она стала вице-чемпионом, и это было ее звездным часом.
Мне посчастливилось побывать на той Олимпиаде в составе группы туристов из Абхазии по линии БММТ (Бюро международного молодежного туризма) «Спутник». И, конечно, все мы, члены нашей тургруппы, среди которых был, кстати, и тогдашний студент АГУ, а ныне гендиректор канала «Абаза-ТВ», председатель Союза журналистов Абхазии Руслан Хашиг, гордились успехом своей землячки. Показав результат 67,76 метра, она заняла второе место, лишь чуть-чуть уступив кубинке Марии Каридад Колон. Я очень хотел встретиться в Москве с Саидой и взять у нее интервью для «Советской Абхазии». Но попробуй сделать это на Олимпиаде с ее кордонами, охранами и так далее. А вот, приехав из «многошумной» Москвы в Пицунду (у меня еще оставалась неделя отпуска, остановился там в частном секторе), очень быстро нашел ее, отправившуюся отдохнуть домой, к маме, Миле Давидовне Айба, которая работала медсестрой в поселковой поликлинике. Получилось так, что я спросил у кого-то о ней, и он тут же познакомил меня с ней, шедшей по улице.
Саиде, красивой статной девушке, тогда еще не исполнилось и 21 года (родилась 30 августа 1959 г.), она была студенткой Тбилисского института физкультуры. Мы долго сидели и разговаривали с ней – о том, как пицундская девчонка пришла в спорт больших достижений, о ее первом тренере Михаиле Каракеяне из Гагры, о том, как готовилась к московской Олимпиаде и выступала на ней. Мне запомнился ее рассказ о том, как она психологически настраивается перед соревнованиями. Если гуляю, мол, после тренировки по парку и вижу издали что-то похожее на ссору, слышу разговор на повышенный тонах, то стараюсь свернуть на другую дорожку, а если слышу веселый смех, то стараюсь пойти поближе... А когда Саида упомянула, что ведет дневник, я, конечно, упросил ее разрешить привести в своем будущем очерке выдержки из него. Она без колебаний согласилась. Не стала возражать и тогда, когда я спросил, можно ли процитировать запись в дневнике весьма личного свойства – о ее увлеченности студентом того же института; у них уже шло дело к свадьбе.
Запомнился также рассказ о Саиде, росшей без отца, ее мамы:
«Саида была сорванцом, заводилой: гоняла с мальчишками в футбол, заплывала далеко в море, колесила на велосипеде по окрестностям поселка, но при этом хорошо училась в школе. Я хотела выучить ее на врача, но однажды в школу пришел тренер, который был поражен ее блестящими результатами во всех школьных соревнованиях по легкой атлетике...»
Очерк о ней, который я, сравнив Саиду с древнегреческой богиней охоты, назвал «Артемида из Пицунды», был опубликован в №1 журнала «Алашара» за 1981 год (на абхазском языке).
И после этого старался внимательно следить по сообщениям в печати о спортивной судьбе Саиды, а бывая в Пицунде, обязательно заглядывал в поликлинику и расспрашивал о ее делах у ее мамы. Знал, что после Олимпиады у Саиды был перерыв в выступлениях. В 1981 году она вышла замуж за парня, с которым училась в институте, грузина, родила дочку, а спустя восемь месяцев после этого снова приступила к тренировкам. В 1983 году была второй на спартакиаде народов СССР и в том же году заняла четвертое место на чемпионате Европы по легкой атлетике в Англии. Но потом ее замучили травмы. В 1984 году на соревнованиях в Сочи разорвала мениск правого колена. Перенесла операцию в Институте травматологии в Москве. После этого еще продолжала выступать, но «в призах» уже не была и в 1988 году, в возрасте 28 лет, решила уйти из спорта.
Сперва продолжала жить в Тбилиси (хотя с мужем к тому времени развелась), преподавала физкультуру в средней школе. Но одно к другому – мать приболела, после межнациональных столкновений в Абхазии лета 89-го в Тбилиси до предела накалились антиабхазские настроения – и Саида вернулась в родную Пицунду. Помню нашу встречу вскоре после этого и вечернюю прогулку по набережной объединения пансионатов курорта «Пицунда», во время которой она описывала то ощущение страха, которое испытывала в те месяцы в Тбилиси. Просто идя по проспекту Руставели и не зная, кто попадется ей навстречу и уличит вдруг в «неправильной» национальности.
А еще через пару лет после того нашего разговора грянула грузино-абхазская война. Саида встретила ее, работая инструктором лечебной физкультуры пицундского пансионата «Самшитовая роща». Первая забота любой матери – о ребенке. Дочери Инге тогда едва исполнилось 11 лет. Через Сочи вывезла ее в Симферополь, где жила бабушка Инги, бывшая свекровь Саиды. И некоторое время сама оставалась там, даже устроилась работать вахтером в школе, куда пошла учиться Инга. Тем временем абхазским ополчением была освобождена Гагра, из России до Пицунды открылся сухопутный путь. Оставив девочку на попечение ее бабушки, Саида вернулась домой. Конечно, она могла отсидеться в Крыму, могла найти и безопасное занятие в Пицунде, которая стала теперь глубоким (по абхазским, естественно, понятиям) тылом. Но она пошла санинструктором в группу кабардинца Ибрагима Яганова, расквартированную в доме отдыха Литфонда. А через некоторое время оказалась со своей командой на Гумистинском фронте, потом в самом пекле войны – в районе села Шрома в окрестностях Сухума.
Серебряный призер Олимпийских игр Саида Гунба была одной из тех беззаветных скромных «тружениц войны», кто под огнем противника оказывал раненым первую медицинскую помощь, кто шел с воинами в бой и постоянно рисковал жизнью. И медаль «За отвагу» она, думаю, показывала мне во время нашей новой встречи летом 1997 года в Пицунде ничуть не с меньшей гордостью, чем серебряную олимпийскую медаль. Я снова приехал туда отдохнуть на пару недель. В ту пору Саида работала инструктором спортивного комплекса той же «Самшитки» и даже дала мне там первый в моей жизни урок игры в большой теннис.
После той нашей встречи напечатал в №1 за 1998 год газеты «Эхо Абхазии» публикацию «Артемида из Пицунды»-2». Заканчивалась она таким рассуждением. Да, мы можем назвать много имен абхазов, живущих как на исторической родине, так и за рубежом, которые добивались выдающихся результатов в самых разных видах спорта – футболе и борьбе, легкой и тяжелой атлетике, теннисе и боксе... Но если говорить об Олимпийских играх, которые воспринимаются в мире как соревнования наивысшего ранга, то тут никто из абхазов выше Саиды Гунба не поднимался.
Такой же ситуация остается и поныне, спустя два десятилетия. Сегодня в Абхазии, кстати, очень мало кто помнит имя участника Олимпийских игр 1952 и 1956 годов Михаила Чачба (прыжки в воду). В нашем веке выдающихся успехов, выступая за сборную России, добился борец-вольник Денис Царгуш. Но он, трижды чемпион мира, на Олимпийских играх 2012 года в Лондоне стал лишь бронзовым призером.
Мастер спорта международного класса Саида Каносовна Гунба награждена советским орденом «Знак почета», абхазским «Ахьдз-Апша» («Честь и слава») третьей степени. Уже четыре года в Абхазии проходит турнир по легкой атлетике имени Саиды Гунба (пока, к сожалению, не международный). И если обсуждать вопрос о том, чьим именем назвать Республиканский стадион в Сухуме, я бы проголосовал за имя великой и скромной легкоатлетки Саиды Гунба.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
