Решение Вселенского патриархата в Константинополе признать автокефалию Украинской православной церкви поставило Грузинскую православную церковь (ГПЦ) перед трудным выбором, которого ей очень хотелось бы избежать.
Русская православная церковь (РПЦ) фактически пошла на открытую схизму, заявив о разрыве связей со Вселенским патриархатом. Естественно, РПЦ при этом объявляет раскольником самого Вселенского Патриарха Варфоломея, который принял неканоническое, по ее мнению, решение; но это в данном случае лишь риторический прием. Вселенский патриархат считает, что действовал в соответствии с каноническими нормами и установленной традицией. Главное, что внутри православного мира создается ситуация, которая напоминает всемирный порядок периода холодной войны. Образовалось два центра: Константинополь и Москва, каждый из которых постарается перетянуть на свою сторону как можно больше церквей.
Раскол начался еще в преддверии Критского Вселенского Собора 2016 года. Тогда четыре православных церкви из четырнадцати: Русская, Антиохийская, Болгарская и Грузинская, бойкотировали Собор. Это было первым шагом к схизме, и Грузинская церковь оказалась на той стороне, где была Россия.
Как и раскол между католической и православной церквями тысячелетие назад, и это событие прежде всего геополитическое. Россия – самая большая православная страна и претендует на фактическое первенство в православном мире – чему мешает традиция, то есть статус Вселенского Патриарха как первого среди равных. Позиция РПЦ находится в полной «симфонии» с притязаниями путинского Кремля: России, как великой державе, полагается некая зона привилегированной ответственности; РПЦ помогает Кремлю как-то утвердить или расширить эту зону, у которой нет и не может быть четких границ.
В Грузии, в отличие от России, симфония между государством и церковью не совсем получается. Государство ориентируется на западный мир и считает Россию оккупантом и источником экзистенциальной опасности. Церковь формально поддерживает ориентацию государства на европейскую интеграцию; но традиции, привычки и инстинкт тянут ее к России. Многие из высших иерархов церкви получили там духовное образование; еще тридцать лет назад, деятельность церкви курировал советский Комитет государственной безопасности; антизападная риторика Москвы, в тиражировании которой РПЦ играет важную роль, близка умонастроению многих служителей церкви.
В результате получается парадокс: около семидесяти или восьмидесяти процентов грузинских граждан объявляет в опросах, что полностью поддерживает курс страны на европейскую и евроатлантическую интеграцию; еще большее число подтверждает, что ГПЦ – самая авторитетная организация в стране. Но риторика церкви никак не вяжется с ориентацией страны на Запад. Как это может быть?
Умонастроения масс не всегда подвластны четкой логике. Люди и общества могут сочетать противоречащие друг другу устремления. Но иногда жизнь заставляет принимать более четкие решения. Сейчас – один из таких моментов. Вопрос касается далеко не только деталей канонического церковного права. Отказ от признания автокефалии Украинской церкви фактически означает поддержку неоимперских притязаний Москвы на контроль «ближнего зарубежья» и предательство политического союзника. В Грузии такую позицию трудно продать. Поэтому представители церкви всячески избегают прямых ответов и говорят, что вопрос сложный и требует углубленного рассмотрения. Но в конце концов какую-то позицию занять придется.
Самый «действенный» аргумент противников признания автокефалии – абхазский фактор. Российская церковь, в отличие от Кремля, признает Абхазию частью канонической территории ГПЦ; считается, что она ведет себя так в обмен на поддержку Грузинской церкви в вопросе непризнания украинской автокефалии. Если ГПЦ признает последнюю, РПЦ может в ответ признать отделение абхазской церкви от грузинской.
Это на самом деле очень слабый аргумент. На фоне признания независимости Абхазии российским государством позиция РПЦ – мелочь, которая ничего не решает. Если церковь действительно примет решение признать территорию Абхазии как независимую от ГПЦ, этим она лишь подорвет свое влияние на последнюю и перестанет быть самым действенным фактором «мягкой силы» России в Грузии. Тем самым она прежде всего нанесет удар своим покровителям в Кремле. Так что бояться здесь нечего.
Нельзя исключить, что ГПЦ опять, как в вопросе Вселенского Собора, встанет-таки на сторону России. Но по упомянутым причинам такое решение будет непопулярно в Грузии и еще больше подорвет уже пошатнувшийся в последнее время авторитет церкви. По идее, предстоит серьезная дискуссия внутри организации.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
