Обращение премьер-министра Квирикашвили к российским властям остается наиболее обсуждаемым эпизодом кризиса, начавшегося после того, как в Цхинвальском регионе при крайне сомнительных обстоятельствах умер гражданин Грузии Арчил Татунашвили, задержанный местными силовиками.
Если бы Поль Гоген жил в современной Грузии, он добавил бы к трем знаменитым вопросам «откуда мы пришли? кто мы? куда мы идем?» четвертый и, вероятно, самый актуальный – «как мы выглядим?» Правящая партия, оппозиция и общество в целом слишком часто рассматривают внешнюю политику сквозь призму актерского мастерства и, подобно Нарциссу, любуются своим отражением, забывая о целях и пренебрегая контекстом.
7 февраля российские наемники потерпели тяжелое поражение в Сирии, а два дня спустя их соотечественники-спортсмены приняли участие в церемонии открытия Олимпиады без национального флага. Самолюбие россиян было уязвлено, и Кремль ужесточил риторику, направленную вовне, – началась своего рода «эскалация самоутверждения». 1 марта Владимир Путин показал Федеральному собранию мультфильм о новых грозных ракетах, и миллионы российских избирателей восприняли его со всей серьезностью. Если бы через неделю после этого и за неделю до переизбрания Путина грузинский премьер принялся гневно критиковать Кремль, вероятность освобождения двух задержанных вместе с Татунашвили граждан, скорее всего, снизилась бы (Куташвили и Павлиашвили отпустили 11 марта).
Перебирая варианты, грузинское руководство могло прийти к выводу, что убийство Татунашвили (в смерть от сердечного приступа в Грузии не верит никто) лишь первый акт многоходовой провокации. Если бы после острой реакции официального Тбилиси (без)условный противник сымитировал акцию возмездия, якобы проведенную грузинскими спецслужбами, начался бы тяжелейший кризис с возможной угрозой этнической чистки в Ахалгорском районе. Демонстрация миролюбия в этой связи превращалась в профилактическое средство.
Сдержать эмоции очень трудно – тело Татунашвили не выдают без малого месяц. Абсолютное большинство грузинских комментаторов убеждено, что российская сторона, которая полностью контролирует цхинвальских силовиков, просто ждет, когда разложение зайдет так далеко, что не даст установить причину смерти. В такой ситуации общественность поддержала бы самые радикальные заявления премьера, однако происходящее надо рассмотреть и в контексте информационной войны, на уровне архетипов и символов.
Приам, вероятно, пошел бы в стан ахейцев за телом Гектора, даже если бы знал, что встретится не с благородным Ахиллесом, а с пьяным циклопом, который, подбоченясь, начнет поносить его. Но, причинив троянцам страшную боль, такая сцена не унизила бы достоинство их царя. Итак – одна сторона, подобно Приаму, миролюбиво, смиренно просит отдать ей тело, а другая чуть ли не глумится над ней. Видя это, страны свободного мира выражают твердую поддержку Грузии, обретающей моральное превосходство, – оно, несомненно, пригодится в скором будущем при обсуждении проблемы защиты прав человека в Абхазии и Цхинвальском регионе. Можно углубить «троянскую метафору» и представить, что за телом Гектора отправился не Приам, а Парис и диалог закончился ссорой, а то и дракой: выясняя, кто и почему первым выругался или вытащил меч, зрители вряд ли сумели бы однозначно оценить произошедшее.
Квирикашвили, возможно, самый слабый руководитель в новейшей истории Грузии, а его злополучное заявление очень далеко от совершенства, но перед тем как взмахнуть виртуальной шашкой, следует внимательнее присмотреться к игре теней, подтекстов и мотивов.
Ряд факторов мешает вести полноценную дискуссию. Лидеры «Нацдвижения» и «Европейской Грузии» были у власти в 2008 году и едва ли годятся на роль экспертов по грузино-российским отношениям. Очень сложно найти избирателей, которые не оценивают их политику перед августовской войной как провальную, а посему правительство попросту игнорирует их критику. Еще одна парламентская партия – «Альянс патриотов», выступающая за смягчение отношений с Россией, поддержала заявление премьера. Ощутимый урон Квирикашвили нанесла критика внепарламентской прозападной оппозиции и гражданских активистов, но она несколько приутихла после того, как посол США в Грузии Ян Келли назвал «правильным» отношение Квирикашвили к Женевскому формату переговоров и в целом поддержал его намерение активизировать диалог с Москвой. На вопрос, с кем следует разговаривать в Абхазии и Цхинвали, посол Келли ответил: «С народом. Разумеется, будут вопросы, по которым вам придется контактировать и с гражданскими властями» («Нетгазети»). Этот нюанс важен, поскольку оппоненты премьера считают, что он совершил грубейшую ошибку, заявив о готовности к диалогу с абхазами и осетинами в обращении к Кремлю, и создал предпосылки для повышения статуса самопровозглашенных республик.
Правительство постоянно намекает, что консультируется с западными партнерами, а тактическое многообразие лишь обогащает стратегию, неизменную с тех пор, как Москва взяла курс на расчленение грузинского государства. МИД сделал жесткое заявление в связи с четвертой годовщиной аннексии Крыма, парламент (в условиях почти невозможного в Грузии межпартийного консенсуса) приступил к работе над резолюцией по делу Татунашвили и санкционным списком, а президент призвал союзников Грузии из ЕС и НАТО выработать общий ответ Российской Федерации. Все это едва ли указывает на скорую смену курса или хотя бы потепление, что, по всей видимости, понимают и в Москве. В противном случае российский МИД в «ответном» заявлении использовал бы иные формулировки, и грузинским политикам и экспертам не показалось бы, что они пропитаны цинизмом. Он, к слову, не вполне уместен в столетнюю годовщину Брестского мира, которая вполголоса напоминает, что «погибели предшествует гордость, и падению – надменность» (Притчи 16:18).
Создание мощной глобальной коалиции, призванной ограничить амбиции Кремля и нейтрализовать исходящие от него угрозы, сегодня вероятнее, чем когда бы то ни было в последние десятилетия. Грузинской элите, связывающей свое будущее с ее победой, стоит задуматься о том, что наиболее востребованным в новых условиях может стать не желание говорить красиво, а умение держать строй.
Еще одна «античная метафора» позволяет представить, как варварское войско сближается с римским легионом. Варвары напирают то тут, то там, вопят, провоцируют римлян, швыряют в них комья грязи, чуть ли не грызут щиты, для того чтобы кто-то не выдержал и бросился вперед или, устрашившись, подался назад, после чего в строю образуется брешь, и враги хлынут в нее неудержимым потоком. Но римляне, от центуриона-примипила до самого слабосильного новобранца, понимают или, скорее, чувствуют суть своего организационного (а в конечном счете – цивилизационного) преимущества, стиснув зубы удерживают строй, шаг за шагом продвигаются вперед и, наконец, побеждают. Действия в составе коалиции чем-то похожи на службу в легионе и требуют терпения (в том числе и пресловутого стратегического), бесконечных земляных работ, изнурительных упражнений и маршей, тактических маневров, а иногда и отступлений ради грядущей победы, которая, несомненно, потрясет мир.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
