Что происходило в культурной жизни Грузии в 2017 году? Как оценивали ключевые события года арт-критики?
Конец весны в Грузии – это литература. Лето – музыка. Осень – театр, а зима – это кино. Все просто: весной в Тбилиси традиционно проходит фестиваль книги, в середине лета – Open Air и Батумский джаз фестиваль, осенью – театральный, вернее сразу два, а в декабре – неделя кино. В промежутках между ними было еще много чего: другие тематические фестивали, концерты, недели моды и выставки. Так, в Тбилиси в этом году, к примеру, гостила «Венера» Сандро Боттичелли, приезжал Дэвид Линч и пела Бьорк.
Если начать с обратной хроники, то одним из последних резонансных событий стала победа 21-летней исполнительницы из Грузии Натии Тодуа в вокальном шоу «Голос Германии», где за нее проголосовали более 50% зрителей.
«Я – Натиа Тодуа. Мне 21 год. Я из Грузии», – сказала она после того, как к ней повернулись все четверо наставников. Это было в самом начале проекта: она стояла на сцене такая яркая – в цветастом платье, с фиолетовыми прядями в дредах, собранных на макушке. Вскоре после этого ее узнала вся Германия и сделала именно ее, девушку с необычным голосом и яркой внешностью из села Набакеви, своей фавориткой.
В немецкой прессе Натию окрестили Мэри Поппинс: она уехала в Германию на заработки, работала няней в многодетной семье. До переезда в немецкий город Брухзаль 21-летняя исполнительница пробовала свои силы в разных телевизионных шоу. Вначале в Грузии, позже в Украине, впрочем, на определенных этапах этих проектов Натиа сошла с дистанции. Это было обидно, говорит исполнительница. Впрочем, есть категория людей, которые, получив отрицательную оценку один раз, второй, третий, – начинают верить своим критикам и бросают дело, а есть те, кому она придает мотивацию – желание доказать обратное, говорит Натиа Тодуа:
«Я все время думала: ну ладно, они говорят мне это, но я ведь знаю, что мне это необходимо, что я хочу заниматься этим. Именно поэтому я не остановилась, и, исходя из того, что в моей стране у меня бы это не получилось, я решили уехать. Ввиду финансовых проблем, я бы не никогда не смогла позволить себе учебу в Германии, у меня не было возможности заниматься здесь только музыкальной карьерой. Я нашла программу, в рамках которой устроилась здесь няней, параллельно учила язык, а потом случайно увидела в интернете рекламу «Голоса Германии», и в итоге получилось то, что получилось».
В начале осени прошла грузинская премьера нового фильма Наны Эквтимишвили и Симона Гросса. «Моя счастливая семья» – это третья совместная полнометражная картина этих двух режиссеров.
В небольшой обветшалой квартире живет Манана – женщина 50 лет. А еще ее муж, пожилые родители, сын и дочь с зятем. Она живет как белка в колесе, не оборачиваясь и не заглядывая вперед, потому что знает наперед все, что было и будет. Но однажды наступит другое завтра. День, когда Манана просто встанет и уйдет из своей счастливой семьи. Уйдет не к кому-нибудь или по какой-то причине, как покажется всей родне.
Нана Эквтимишвили – сценарист и один из режиссеров картины говорит, что даже не может вспомнить, когда именно зародилась идея этого сценария. Все эти истории, завязывающиеся вокруг главной героини фильма, окружали саму Нану и постепенно, возможно, даже незаметно для нее самой, складывались в то, что впоследствии стало «Моей счастливой семьей».
«Эти женщины, которых я вижу в своей семье, – родственницы, подруги и их матери, – смотря на них, мне захотелось написать сценарий о трех женщинах, представительницах разных поколений, которые живут под одной крышей. Рассказать историю, где центральная фигура – женщина, которой за 50, Манана, передать ее отношения с матерью, дочерью и в целом с семьей», – говорит Нана Эквтимишвили.
Все это очень знакомые истории, говорит киновед Тео Хатиашвили. Погребенные в рутине, эти женщины вынуждены отдавать все свое время другим, в то время как сами довольствуются общепринятыми представлениями о «женском счастье», атрибутами которого являются дети и муж, который не бьет и не ворует. По словам Тео Хатиашвили, этот фильм можно назвать одним из самых интересных в современном грузинском кинематографе. Впрочем, при всех его достоинствах есть некоторые аспекты, которые она оценивает критически:
«Для меня очень важно было, что в фильме не были показаны какие-то нестерпимые, ужасные обстоятельства, иллюстрирующие всю тяжесть того груза, который несет женщина в своем «женском счастье». Напротив, все это показано очень легко, как будто это и правда обычная счастливая семья. Когда героиня освобождается от этого всего, она начинает петь. Правда, мне показалось, что включение в фильм полноценных музыкальных номеров было излишним. Авторы с этим переборщили. В кино некая недосказанность выглядит выгоднее».
Этим летом пришла хорошая новость о том, что комитет Всемирного наследия ЮНЕСКО исключил Гелатский монастырский комплекс из списка памятников, находящихся под угрозой. Но кафедральный храм Баграта, который шел с ним в одной номинации, к сожалению, уже безнадежно погублен неумелой реставрацией.
В 2010 году Грузия, образно выражаясь, получила желтую карточку, говорит глава Национального агентства защиты культурного наследия Николоз Антидзе. Причиной тому стал крупный проект реконструкции храма Баграта:
«Из-за процессов, связанных с храмом Баграта, под эгидой ЮНЕСКО была осуществлена не одна миссия в Грузию. Последняя, в 2012 году, постановила, что этот храм потерял общечеловеческие ценности. Самое страшное, что нам угрожало: из-за храма Баграта могли возникнуть проблемы и с Гелатским монастырем. Сейчас нам удалось сделать самое главное – Гелати был изъят из списка памятников, находящихся под угрозой, в котором незаслуженно оказался, и возвращен в список объектов всемирного наследия».
В свою очередь Николоз Вачеишвили, который занимал аналогичную должность в 2009-2013 годах, откликнулся на происходящее в социальных сетях: он полагает, что изначально было неверно объединять два объекта в одну номинацию:
«Фактически ЮНЕСКО сама создала неловкую ситуацию, когда в 90-х годах в ускоренном порядке объединила Гелати и храм Баграта в одну номинацию и не учла, что эти два комплекса имели разную биографию и находились в разном состоянии».
То, что произошло с храмом Баграта, сейчас было вполне ожидаемым, говорит искусствовед Софо Киласония. Об этом ЮНЕСКО не раз предупреждала Грузию. Поначалу речь шла о реставрации храма, и на первых этапах международная организация даже оказывала финансовую помощь в ее проведении. Впрочем, когда стало понятно, что вместо реставрации идет строительство нового храма, ЮНЕСКО полностью отмежевалась от проекта и предупредила о возможных последствиях. Киласония говорит, что в свое время совместно с группой ученых они пытались запустить кампанию по спасению храма. Однако кампания не нашла отклика в обществе. Это, по мнению искусствоведа, связано с тем, что поначалу проект поддерживала патриархия и, соответственно, большая часть общества.
«Тогда выбор был сделан в пользу, скажем так, узких локальных амбиций. И заключались они в строительстве нового (храма) Баграта. Можно сказать, что большая часть населения поддерживала восстановление памятника, поэтому я не разделяю ажиотажа, который начался в социальных сетях сейчас, что, мол, мы потеряли храм из-за одного Саакашвили. «Баграта», старого храма Баграта, больше нет, его след стерт. Поэтому решение ЮНЕСКО я считаю абсолютно адекватным и справедливым».
В последнее воскресенье октября в галерее iArt открылась выставка, которая в оригинале называется The art of found objects. В переводе – «Искусство найденных объектов». Это около 60 коллажей и ассамбляжей, которые их автор – Виген Вартанов создавал из предметов, зачастую найденных прямо на улицах Тбилиси.
Виген Вартанов начал работать в технике ассамбляжа в 70-х годах. Ассамбляж – это техника визуального искусства, в которой, в отличие от коллажа, используются объемные детали или целые предметы, собранные на одной плоскости, как на картине. За эти годы он создал десятки работ в этой и в технике коллажа. Однако он никогда не выставлял их. Их «выставочным» залом была небольшая квартира художника на бывшей улице Плеханова.
Его вдова – Гаянэ Пахлеванян говорит, что это был целый ритуал: шурша целлофановыми пакетами, Виген доставал свои работы со шкафов, демонстрировал их своим гостям под светом любимой люстры и рассказывал историю их создания:
«Нам было сложно решиться на эту экспозицию, потому что в его атмосфере, в атмосфере его дома, когда он сам работы доставал, когда он представлял их, что-то рассказывал, видел отдачу от своих гостей, – это было совершенно другое чувство. А сейчас мы думали, смогут ли они смотреться просто на голых стенах? Это было для нас большим испытанием».
Художница Ирена Оганджанова говорит, что наследие Вигена Вартанова уникально, его можно рассматривать в разных плоскостях. Помимо коллажей, ассамбляжей, поп-артов, – это фотографии: художественные и документальные:
«Виген был сумасшедшим, безумным тифлисцем. Он прекрасно знал этот город и обожал его. Он ходил по подъездам, фотографировал лестницы, двери. У него есть потрясающий документальный материал. Все это обязательно должно предстать перед зрителем, это того заслуживает».
В марте 2017 года студия Ecofilms представила свой новый документальный фильм, снятый в высокогорной Аджарии – «Джара». Джара – это традиционный грузинский улей, который, образно выражаясь, и является центральным персонажем 52-минутного повествования. Сами создатели фильма называют его сказкой. Это рассказ о диких пчелах, слетающихся в традиционные ульи – длинные бревна, подвешенные на деревьях в лесу, о тягучем меде, о шелестящей листве, о волках, охотящихся на медведей и человеке. О том, как они сосуществуют, как заботятся или вредят друг другу.
Режиссер фильма «Джара» Ника Циклаури говорит, что его кино нельзя однозначно назвать документальным, хотя он и отвечает многим требованиям жанра. В «Джаре» нет ни слова текста, только картинка маленького кусочка планеты и рассказ о тех, кто живет на нем. А дикие пчелы и джара – это в какой-то степени символ того, что человек может пользоваться природными ресурсами, не нанося при этом вреда окружающей среде, говорит режиссер:
«Это документальное кино в каком-то смысле, да, но с другой стороны – это художественное кино, потому что это сказка. Это не (фильм) BBC, где тебе рассказывают, что вот «самка медведя ищет самца медведя, чтобы вырыть берлогу». Там нет ни диктора, ни текста, это совсем другая вещь».
О природе Грузии ее среднестатистический житель имеет очень расплывчатое представление, говорит режиссер «Джара». Практически каждый из нас видел фильмы о жизни львов, слонов и зебр, обитающих в Африке. И все думают, говорит Ника, что это где-то там, далеко, и даже не догадываются о том, что это может иметь какое-то отношение к грузинской природе:
«На самом же деле эти грифы, которые (в кадрах зарубежных документальных фильмов) терзают мертвую зебру, они же, может быть, вылупились из яйца вот тут, в Казбеги. Я не преувеличиваю. Когда я работал в природоохранной организации, ставили GPS-передатчики на спины грифам, которые улетали отсюда в Африку и обратно. За один год».
Грузия, говорит режиссер, – это множество красивых и интересных животных, птиц, видов и традиций, и все это остается за пределами города, забытое и неизведанное. Все грузинское население стремится в Тбилиси. Села пустуют. Хижины, в которых еще недавно жили люди, обживают медведи. Природа, говорит Ника, становится хозяйкой в местах, брошенных человеком.
Новую эротическую серию полотен Олега Тимченко можно было посмотреть этой осенью в подъезде исторического дома в Старом Тбилиси. Стены парадной с высокими потолками были увешаны черно-белыми масштабными полотнами.
Олег Тимченко говорит, что к теме эротики он обращался и ранее, но тогда сгладить все «неловкости», сопутствующие ей, позволила выбранная манера ее завуалированного отображения. Сейчас же, когда серию он решил выполнить в реалистической манере, задача оказалась в разы сложнее – осталось только черное и белое, мужчина и женщина:
«Тема немного уязвимая и, я бы сказал, даже опасная. Здесь такая грань, которую нельзя перешагивать, потому что можно впасть в безвкусицу, кич, в порнографию, не дай бог. Есть какие-то моменты, которые раздражают кого-то, или же получается псевдоромантизм какой-то, чересчур напыщенно, слащаво. Тем более, я хотел сделать не экспрессивно, я хотел, чтобы эта серия была реалистичной. А реализм уже требует особого подхода, потому что здесь не за что спрятаться. Ни за мазок, ни за форму, ни за цвет – никуда не денешься».
Подъезд – это место особое, мистическое в каком-то смысле, говорит Олег Тимченко. Здесь совершаются своего рода таинства – объяснения в любви, расставания, ссоры, слезы, сигареты, первые и последние поцелуи. У каждого, говорит художник, вероятно, есть воспоминания, связанные с этим местом. Именно поэтому он, услышав предложение куратора выставки Хатуны Меликишвили экспонировать картины в таком необычном месте, согласился, не задумываясь. Из подъезда на улице Чонкадзе, 4 работы Тимченко переехали в галерею «Гамрекели».
В рамках Тбилисского международного театрального фестиваля на сцене театра им. Коте Марджанишвили ирландская труппа Dead Centre показала «своего» Чехова. «Первая пьеса Чехова» – это своего рода эксперимент, в котором один из режиссеров постановки Буш Макарзели выступил в качестве актера и гида – некого проводника между происходящим на сцене и в зале. На протяжении всего спектакля его голос звучал в наушниках каждого зрителя. От классического «чеховского» повествования к середине спектакля не осталось практически ничего: началась новая жизнь, именно такая – немногословная и динамичная. На смену чахотке пришел рак, вину – наркотики, пышным длинным платьям – нижнее белье. Только отчаяние осталось таким же, как прежде.
Искусствовед София Киласония говорит, что подобная форма театрального повествования, в которой главная роль отводится образам и ассоциациям, – чужда грузинскому зрителю, более того – он ее недолюбливает:
«Режиссер сделал эпоху, в которой развиваются события, универсальной. Он осовременил чувства, переживания, свойственные чеховским персонажам – отчаяние, безнадежность, доведенные до абсурда в какой-то степени. В начале спектакля я и подумать не могла, что постановка, персонажи дойдут до такого состояния. Поначалу я даже рассердилась на режиссера за его банальные шутки, впрочем, это было намеренным ходом, чтобы дистанцироваться от Чехова и, в конечном счете, подвести к той напряженной картине, которую нарисовал режиссер».
В свою очередь режиссер Дата Тавадзе полагает, что театральный фестиваль – наиболее удачная площадка для такого рода экспериментов:
«Это было довольно смелое обращение с пьесой Чехова. С одной стороны, были очень интересно использованы технологии, которые позволили нам приблизиться и попасть в мир спектакля. Посредством этих голосов, которые мы слышали, происходящее проникало в нас».
В 2016 году по инициативе правительства Грузии стартовал проект Check in Georgia. В рамках этого проекта власти поддержали и продолжают поддерживать множество различных мероприятий. В 2016 году, к примеру, состоялись три крупных концерта всемирно известных исполнителей – Эроса Рамазотти, Maroon 5 и Робби Уильямса. Данные относительно этих мероприятий Ассоциация молодых юристов Грузии изучила в 2017 году и в июле опубликовала отчет, в котором пришла к выводу, что заявленная правительством цель – привлечь туристов звездными именами и популяризировать Грузию за рубежом – провалилась.
Согласно информации Ассоциации молодых юристов, на эти три концерта через интернет в общей сложности было продано 56 595 билетов, а из них лишь 2958 были куплены людьми, находящимися за пределами Грузии, из 49 стран. То есть всего 5,23% от общей цифры, говорит юрист ассоциации Сулхан Саладзе. Он убежден, что это слишком мало, к тому же сам министр культуры год назад называл другие цифры:
«Министр культуры в мае прошлого года говорил о том, что практически за два дня билеты были проданы в 55 странах. Само собой, цифра впечатляющая, но, когда после годового спора в суде мы смогли получить информацию относительно билетов, я подчеркиваю, что мы год судились, а не просто пришли и нам ее выдали, выяснилось много интересного. Оказалось, что в более чем 20 странах было продано менее 10 билетов. А в тех странах, где было продано больше, например, в Азербайджане, – там было куплено больше всего – 523 билета, так как это страна, которая и так была страной-визитером номер один в Грузии на тот период. Этот проект не привлек туристов из таких стран (для которых Грузия и ранее не была популярным направлением), для того чтобы можно было говорить об успешности этого проекта».
Между тем сам министр культуры и охраны памятников Михаил Гиоргадзе заявил, что Ассоциация молодых юристов просто сводит с ним личные счеты. Он говорит, что цифры, приведенные организацией, не вызывают у него доверия:
«Все данные, которые я привел в свое время, основываются на информации, полученной нами от компании, продававшей билеты онлайн. Насколько мне известно, она была даже несколько раз перепроверена и все подтвердилось. Мне совершенно непонятны эти бесконечные попытки поднять какой-то нездоровый ажиотаж по этому поводу».
Согласно данным Ассоциации молодых юристов, в общей сложности бюджет проекта составил более 40 миллионов лари. Это деньги из резервного фонда правительства Грузии, а также средства, выделенные бывшим премьер-министром Бидзиной Иванишвили и представителями бизнес-сектора.
