С 1 сентября югоосетинские власти начали переводить грузинские школы Ленингорского района на образовательные программы на государственных языках – осетинском и русском.
В августе министр образования и науки Южной Осетии Натали Гассиева заявила, что с 1 сентября на русский язык перейдут сразу все классы общеобразовательных школ – с первого по одиннадцатый, но позже в эти планы были внесены коррективы. По ее словам, был выработан более мягкий вариант перевода грузинских школ на новый стандарт обучения.
С 1 сентября на русский язык переходят ученики начальных классов – с первого по четвертый. Остальным дадут возможность доучиться на грузинском. Со следующего года на русском языке уже будет обучаться пять классов, еще через год – шесть, и так далее, пока все не перейдут на новый стандарт. Грузинский язык в этих школах остается лишь в качестве отдельного предмета.
Гражданская активистка из Ленингора Тамара Меаракишвили уточняет, какое количество школ и учеников затрагивает эта реформа:
«В Ленингорском районе одиннадцать школ, из которых шесть – грузинские. В этом году в шести грузинских школах четыре первоклассника – т.е. даже не все из них приняли в этом году первоклашек. В самой крупной грузинской школе, расположенной в Ленингоре, в начальных классах (с первого по четвертый) всего двенадцать учеников. Это очень мало».
По словам Меаракишвили, не все жители района смирились с реформой. Ей известно о двух учениках начальных классов, которых родители переводят в грузинскую школу, расположенную на территории Грузии в поселке беженцев Церовани.
Недовольство людей понятно. Им комфортнее учиться на родном языке, по окончании школы они могут поступить в грузинские вузы – это ближе к дому и значительно дешевле, чем обучение студента в России. В прошлом году восемь выпускников поступили в тбилисские высшие учебные заведения, половина из них – этнические осетины, которые выросли в грузиноязычной среде.
Месяц назад, когда министр образования объявлял о реформе, было указано, что те учителя грузинских школ, которые не смогут преподавать на русском, должны будут уйти, а на их места будут набирать русскоязычных. Пока, говорит Тамара Меаракишвили, в районе не нашлось ни одного учителя грузинской школы, кто бы согласился с увольнением:
«Все учителя, которые преподавали на грузинском, говорят, что способны учить детей и на русском языке. Говорят, мол, нам чужие учителя не нужны. Я не хочу никого обидеть, но я знаю, как они владеют русским, и боюсь, что это плохо отразится на образовании детей. И так не совсем хорошо было до этого...
– Но почему, может, они и справятся?
– Вот я закончила грузинскую школу, потом получила высшее образование в Грузии, а сейчас с тобой еле-еле разговариваю на русском. Вот как я могу преподавать в школе на русском ту же математику или русский язык? Это же не кружок рукоделия, это школа! А наши учителя не владеют языком даже на моем уровне. Но я думаю, что и в Цхинвале, и в Ленингоре на это закроют глаза и будут оправдывать эту реформу».
По мнению Тамары Меаракишвили, пока реформа затрагивает первоклашек, эта проблема не слишком бросается в глаза. Но что будет, когда грузинским учителям нужно будет на русском преподавать биологию, химию, физику? Конечно, говорит гражданская активистка, старшеклассников будет немного, учитывая мизерное количество учеников начальных классов. Но ведь их малое число не лишает их права на качественное образование.
Власти объясняют реформу благими намерениями. Министр образования и науки Натали Гассиева отметила, что это решение позволит учащимся грузинских школ поступать как в Югоосетинский госуниверситет, так и по квотам в вузы России.
Глава государства Анатолий Бибилов поддержал инициативу министерства и отметил необходимость таких изменений:
«Тянуть с принятием этого решения больше нельзя. Население Ленингорского района должно наконец почувствовать себя частью Южной Осетии, а не Грузии. Мы ни в коем случае не запретим грузинский язык, это категорически неправильно. Мы живем в одном государстве, мы сограждане и братья, единый народ одного государства. Мы – одно общество, которое должно объединиться, развиваться и идти вперед вместе».
Только у этой истории про единое общество есть один нюанс, который югоосетинский президент упустил. Чтобы человек или даже целый народ чувствовал себя как дома, как в своем родном государстве, у него должна быть свобода выбора. А указанная реформа образования такой свободы выбора не предоставляет. Она ультимативна по сути. Получается так: хочешь учиться на грузинском – уезжай в Грузию, и никакие благие намерения, о которых заявляют власти, этого обстоятельства не смягчают.
По мнению российского политолога Николая Силаева, вне зависимости от того, чем мотивировались инициаторы реформы образования, подобные упреки неизбежны:
«Во Владикавказе есть грузинская школа, она там всегда существовала. Если у югоосетинского Минобразования была потребность в методическом обеспечении российской школьной программы для грузинской школы – то вот есть пример практически перед глазами. Конечно, это решение, даже несмотря на то, что оно смягчено в сравнении с первоначальными планами, будет вызывать критику и со стороны грузинского меньшинства в Южной Осетии, и со стороны правозащитных организаций, и со стороны прессы. Это, к сожалению, неизбежно, но этого можно было избежать, если бы власти Южной Осетии оставили в районе хотя бы одну грузинскую школу. А так, это неизбежно будет выглядеть как давление на национальное меньшинство, даже если власти Южной Осетии этого не хотели».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
