В этом году на Пасху в Ленингоре было многолюдно. По наблюдениям местных жителей, такого количества людей на улицах райцентра не было за все послевоенное время. В основном поселок посетили беженцы, которые покинули свои дома в 2008 году. Таким образом, Пасха стала еще и праздником встреч людей, которые давно не виделись.
В день Пасхи не полагается ездить на кладбище, для этого церковь назначила специальный день – Радоницу. Оговорюсь сразу – материал не об этом, и приведу объяснение протоиерея Александра Ильяшенко о том, что «посещать кладбища на Пасху стали только в советское время, когда храмы были закрыты».
По словам гражданской активистки Тамары Меаракишвили, в этот раз на Пасху в Ленингорский район из Грузии приехало более 500 человек. Цифра взята не с потолка. Это, как говорит Тамара, неофициальная информация из официальных источников, о которых она предпочитает не распространяться, чтобы не ставить в неловкое положение хороших людей. Тамара утверждает, что это рекорд – за все послевоенное время еще ни разу столько людей не переискало границу в один день.
В 2015 году на Пасху граница была закрыта, поэтому люди не смогли приехать. В 2016 году границу открыли, но воспользовались возможностью немногие – из-за того, что получить пропуски в то время было очень трудно. В этом году, говорит Тамара, ситуация с пропусками улучшилась. Например, если раньше девушка из района выходила замуж в Грузию, то ее супругу пропуск не давали. В этом году дали. Исхитрились и получили пропуски и многие из тех, кто уехал жить в Церовани. Говорит Тамара Меаракишвили:
«Я встречала на кладбищах людей, которых после войны здесь ни разу не было. Они и сами мне об этом говорили. Люди радовались, что приехали домой, угощали друг друга и тех, кто проходил мимо могил. Многие, с которыми я общалась, говорили, что теперь будут часто приезжать».
Тамара надеется, что эта многолюдность на улицах райцентра – не просто стечение обстоятельств, но примета перемен. Люди, бежавшие из Ленингора от войны и новой власти, привыкают к сложившемуся положению вещей. Они общаются с теми, кто приезжает в Грузию из Южной Осетии, или с теми, кто из Церовани ездит в Ленингор на работу. По словам Тамары, идет нормальный обмен информацией, а в этих условиях какие-то страшилки долго не живут. Когда люди добывали себе пропуски, они были уверены, что в Южной Осетии им ничто не грозит. А с другой стороны, они не боялись, что по возвращении их будут преследовать и упрекать в предательстве, как это было до прихода «мечтателей».
По наблюдениям Тамары Меаракишвили, это нормальный человеческий процесс – когда сомнения и страхи потихоньку уступают место нормальному желанию посетить свой дом и могилы родных. А еще любопытство. Тамара уверяет, что среди приехавших были новоиспеченные зятья или невестки, которые до сих пор ни разу не были в этих краях. По их признаниям, они приехали посмотреть, что это такое – Южная Осетия. Говорит Тамара Меаракишвили:
«Народу много было в эти дни. Самое главное – никакого проявления криминала, никаких провокаций или скандалов. Все прошло в спокойной мирной атмосфере. Это дает надежду, что, может быть, власти смягчат некоторые правила пересечения границы».
Тамара говорит, прежде всего, о похоронах. Из-за отсутствия пропуска многие не могут проститься с самыми близкими – братьями, сестрами, родителями. Из-за этого многих после войны похоронили в Грузии. Поэтому в пасхальные дни очередь на границе стояла в обе стороны. Быть может, надеется Тамара, новые власти восстановят правило, упраздненное их предшественниками, – впускать несколько человек, не имеющих пропуски, на похороны близких.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
