В феврале федеральный судья в американском штате Вашингтон приостановил исполнение указа президента Трампа, которым вводился временный запрет на въезд в Соединенные Штаты граждан семи стран с преобладающим мусульманским населением. Администрация не стала оспаривать решение, а переработала некоторые положения указа в надежде, что в новой своей редакции он вступит в силу 16 марта, но опять просчиталась; президентская директива была снова заблокирована, на сей раз – федеральным судьей на Гавайях.
По мнению многих комментаторов, причем как сторонников, так и противников Трампа, решающими в судебном запрете на исполнение и первоначального президентского указа, и его пересмотренной версии были соображения не столько юридические, сколько политические. Оба федеральных судьи, и в штате Вашингтон, и на Гавайях, упирали в своих постановлениях не на то, что указы Белого дома явным образом нарушают закон, а на заявления, которые Трамп и люди из его ближайшего окружения делали еще в ходе предвыборной кампании по поводу закрытия доступа в Америку всем мусульманам.
Поэтому Верховному суду (а дело почти наверняка дойдет до Верховного суда, ведь не похоже, что апелляционная судебная коллегия в Калифорнии отменит постановление нижестоящей инстанции) предстоит решать редкую, если не беспрецедентную, задачу: имеет ли политическая риторика приоритет над действующим законодательством, регламентирующим иммиграционную политику Соединенных Штатов? Исходя сугубо из закона, указы Трампа, с большой долей вероятности, правомочны. Да и вообще, чего стоят в правовом плане декларации, озвученные в пылу предвыборной борьбы? С позиции же критиков обоих указов, в декларациях кандидата Трампа допустимо усматривать его подлинное отношение ко всем представителям определенной религии, а оно по сути своей дискриминационно, что противоречит Конституции. Однако, как заметил видный правовед, профессор Гарварда Алан Дершовиц, нет ничего антиконституционного в признании того факта, что исполнителями терактов, равно как и их жертвами, являются преимущественно мусульмане.
Во всей этой истории есть один казус: юрисдикция федеральных судей распространяется официально лишь на те округа, в которых они "прописаны". Тем не менее и судья в Вашингтоне, и его гавайский коллега заблокировали исполнение директивы Трампа в масштабах всей страны. Как такое возможно? Отвечает эксперт фонда "Наследие" Ганс фон Спаковский:
– Логическое обоснование, приведенное обоими судьями, было одинаковое: запрет не тотальный, а ограниченный лишь пределами их округов, приведет к хаосу, к неединообразному применению распоряжения центральной власти на территории всей страны. Мне кажется, в обоих случаях судьи превысили свои полномочия, но исполнительная власть пока с ними по данному аспекту проблемы не спорит.
– Одновременно с запретом, наложенным на первоначальный указ Трампа судьей в штате Вашингтон, другой федеральный судья в Массачусетсе, несмотря на идеологические расхождения с президентом, постановил, что предложенная им мера с чисто правовой точки зрения абсолютна законна. Трамп мог, таким образом, пойти за вторым судьей и проигнорировать первого, но он этого не сделал, а предпочел переработать указ. Почему?
– Трамп, на мой взгляд, поступил совершенно резонно: он не хотел рисковать, ибо неподчинение судебному постановлению могло спровоцировать конституционный кризис между двумя равноправными ветвями власти. Но согласитесь, ситуация прискорбная: федеральные судьи в двух разных частях страны принимают диаметрально противоположные решения. Я разделяю принципиальный подход судьи в Массачусетсе, который можно сформулировать так: судебная власть вправе сколько угодно расходиться с властью исполнительной идеологически и политически, их воззрения могут быть абсолютно полярными, но это никак не должно влиять на судебное определение того, отступил или не отступил президент в рассматриваемом деле от закона. Судья в штате Вашингтон, видимо, считал иначе.
– В чем вы видите принципиальное отличие первого указа Трампа от второго? Помимо того, что из-под распоряжения были выведены те, кто имеет вид на жительство в США или действующую американскую въездную визу?
– Принципиальное отличие, по-моему, одно: первоначально приостанавливался въезд в США граждан семи стран, в которых, согласно нашему собственному Госдепартаменту, существует повышенная террористическая опасность. И власти которых не сотрудничают с нашей иммиграционной службой в вопросах фильтрации подозрительных лиц, испрашивающих въездную визу в Америку. В новой редакции из списка был удален Ирак, поскольку тамошние власти стали взаимодействовать с Вашингтоном в указанной области. Я не в силах объяснить, почему это не убедило критиков в том, что Трамп не вводит повсеместный запрет на въезд мусульман, а на самом деле своими распоряжениями желает укрепить национальную безопасность Соединенных Штатов. Дело не в исламе, а в принадлежности к группе стран повышенного риска терроризма. Ни в первом, ни во втором указах не упоминаются, к примеру, мусульманские Пакистан и Саудовская Аравия, ведь их спецслужбы имеют рабочие контакты с нашими. В списке остались государства-спонсоры терроризма, Иран, Сирия и Судан, а также Ливия, Сомали и Йемен, где царит анархия, где нет структур, способных нормально просеивать потенциальных туристов и беженцев. Даже в отношении шести оставшихся стран президентский указ предусматривал запрет не бессрочный, а продолжительностью всего несколько месяцев, что дало бы администрации время разработать более действенные методы выявления в беженско-туристском потоке лиц, причастных к терроризму. Администрация не хотела повторять печальный опыт Европы, которая не отфильтровала прибывающих беженцев, позволив террористам ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация. – РС) просочиться в страны ЕС, – полагает эксперт фонда "Наследие" Ганс фон Спаковский.
Второй указ отличается от первого еще и тем, что из него был удален пункт о преференциях, которыми будут пользоваться при въезде христиане, проживающие в странах, попавших под президентское распоряжение. Подчеркнутое выделение христиан критики расценили как дискриминацию по признаку вероисповедания. Поэтому во второй редакции раздел о преференциях и исключениях распространяется на все религиозные меньшинства, а не только на последователей Христа – адептов бахаизма, шиитов в суннитских странах, суннитов – в шиитских.
Критики, ссылаясь на слитые прессе служебные документы Белого дома, также заявляют, что президент настолько одержим антимусульманскими предрассудками, что игнорирует выкладки своих собственных экспертов. Например, опасность совершения терактов исходит в основном не от лиц, зараженных радикализмом на момент въезда в Америку, а подвергшихся радикализации, уже прожив в Америке определенное время. Довод не особо убедительный, поскольку в документах речь идет главным образом о тех, кто был привезен в Америку в совсем юном возрасте и на момент въезда не мог быть носителем экстремистского вируса. Или большинство лиц, подозреваемых в терроризме, – иммигранты из стран, не включенных в трамповский список. И этот аргумент не впечатляет сторонников президента: локализация террористической угрозы меняется, и государства, из которых исходила основная угроза в прошлом, не обязательно те, что являются самыми проблематичными сегодня.
Гавайский судья, доказывая, что его штат пострадает от трамповского указа, пишет: "Жители Гавайев, имеющие родственников в указанных шести странах, не смогут с ними видеться; как высшие учебные заведения, хозяйствующие субъекты и медицинские учреждения лишатся возможности приглашать студентов или квалифицированных работников, из стран, задетых распоряжением президента". "Все это верно, – соглашаются протрамповские комментаторы, – но отношения к делу не имеет, ибо иностранцы, безотносительно к тому, имеют они родных в Америке или нет, не обладают конституционным правом на въезд в страну. Равным образом, вузы, хозяйствующие субъекты и медицинские учреждения вправе приглашать к себе иностранных студентов или работников только в пределах возможностей, устанавливаемых Конгрессом, который Конституция наделяет всей полнотой власти в иммиграционной сфере. Конгресс же, исходя из своей прерогативы, передал главе исполнительной власти полномочия запрещать въезд в Америку любым иностранцам, если это может нанести ей какой-либо вред". Так-то это так, отбиваются критики, но президент своим "антимусульманским указом" превысил полномочия, переданные ему законодательным органом. Правы они или нет, способен решить только Верховный суд.
