Начало 2017 года ознаменовалось в Абхазии резким ухудшением криминогенной ситуации. Убийства, ДТП со смертельным исходом, грабежи... Всю страну встревожил конфликт, разгоревшийся между представителями двух фамилий – Квициния и Жиба. Жестокое убийство человека, а затем «ответное» сожжение другого и трех домов поставило два рода на грань кровной вражды.
В этой ситуации правоохранительные органы и власти в целом пытаются взять ситуацию под контроль, политики, представители гражданского общества, публицисты стараются осмыслить происходящее и выработать меры противодействия криминальной стихии.
Сегодня в Сухумском кафедральном соборе состоялась встреча с общественностью на тему «Духовное состояние абхазского общества», в которой приняли участие представители абхазского духовенства во главе с отцом Виссарионом (Аплиаа), председатель политической партии «Единая Абхазия» парламентарий Сергей Шамба, ряд других депутатов парламента республики. Речь шла о том, как совместными усилиями остановить этот беспредел и преодолеть расколы в обществе.
И сегодня же в российском интернет-издании «Евразия Daily» была опубликована привлекшая мое внимание статья известного в Абхазии журналиста Антона Кривенюка «Криминал в Абхазии: политики и молодежь». «Нечто подобное, – пишет он в ней, – происходило только в первые годы после грузино-абхазской войны, когда государство как механизм модерации социальных отношений практически не работало».
Наверное, это все-таки преувеличение, свойственное многим, кто на волне эмоций берется описывать «текущий момент». Да, всплеск криминализации общества налицо, но до обстановки первых лет после войны, когда в республике, по сути, не работала судебная система и регулятором споров выступал автомат Калашникова, сейчас все-таки далеко. В войну, как известно, «беззаконие распространяется как зараза», и послевоенный разгул преступности был свойственен многим странам, даже с очень жесткой системой государственного подавления. В середине 90-х многим в абхазском обществе казалось, что нам не выплыть из криминального водоворота, у многих возникали панические настроения, но правы оказались сопоставлявшие ситуацию с той, когда после экологических катастроф самоочищается море. Ибо тут, как правило, вступают в действие механизмы саморегуляции, срабатывает инстинкт общественного самосохранения.
Вместе с тем со многим в публикации Антона трудно не согласиться. Например, с его умозаключениями, что «абхазская политика сегодня – это довольно-таки примитивная борьба за кассу», что «в принципе всегда во всех политических флангах были и есть люди с уголовным прошлым и настоящим». Только розовый оптимист, думаю, возьмется также опровергать факт, что криминалитет в тех или иных формах подключается к борьбе за власть. И подобно тому, как за годы выборных баталий разных уровней появились люди, научившиеся на них зарабатывать деньги, этакие специалисты по «проталкиванию» любого кандидата, возникла у нас и категория тех, кто чувствует себя как рыба в мутной воде политических катаклизмов и столкновений.
На одном из абхазских интернет-форумов некто недавно рассказал об истории, имевшей, мол, место прошлым летом. Правоохранительные органы привлекли к ответственности одного из участников неудавшегося штурма здания МВД 5 июля. Но когда приступили к его допросу, он сказал: «А вы начните с вопросов о том, как я участвовал в событиях 27 мая 2014-го, как отличился тогда». И его, мол, отпустили – от греха подальше. Я не знаю, реальна ли эта история, да и как ее проверишь без конкретных имен. Но она представляется вполне правдоподобной, ибо людей, которым по большому счету все равно, за кого и за что «кипишевать», все мы знаем немало.
Отказаться от «услуг» такого рода сторонников, прямо скажем, сможет не каждый политик в момент, когда он бывает охвачен пылом борьбы. Только ведь эта «услуга» рано или поздно аукнется... Ну, а абхазское общество продолжает пребывать в сладких мечтах о пришествии абхазского Ли Куан Ю. И будет пребывать в этих самых мечтах до той поры, пока в уголке сознания каждого мечтающего ютится мысль, что, конечно, должны быть сделаны и исключения, например, для «моего племянника – в принципе, хорошего парня».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
