Среди исторических зданий столицы Абхазии есть одно особо примечательное – особняк купца Онуфрия Бостанджогло, который входит в реестр архитектурного наследия Абхазии. До войны в нем располагался музей председателя Совнаркома Абхазии Нестора Лакоба.
История создания архитектурного облика Сухума таким, какой он знаком нынешним жителям города, началась не так давно. Еще в XIX веке горожане страдали от малярии, потому что Сухум стоял на болотах. И только в начале XX века, после того как почву осушили привезенными из Австралии эвкалиптами, в Сухуме стали появляться те здания, которые сформировали его облик.
Одним из таких домов, свидетелей и хранителей ушедшей эпохи, является двухэтажный особняк 1909 года на пересечении улиц Лорис-Меликовской и Адмиралтейской, которые сейчас называются Лакоба и Званба. Дом построил для своей семьи купец Онуфрий Иванович Бостанджогло, греческий богач, занимавшийся табачным делом. Место было выбрано неслучайно, неподалеку от перекрестка у Бостанджогло была собственная трехэтажная табачная фабрика.
За строительство дома взялся инженер Иван Бегич. Это здание с двумя изящными балкончиками по бокам с видом на море было выстроено из светлого кирпича, а его крышу покрывала известная во всем мире ярко-красная марсельская черепица. Внутри дома была большая мраморная лестница, а потолки декорировали лепниной и позолотой. Стены особняка украшали полуколонны и фрески, выполненные в альфрейной технике, которая отличается от классической фрески тем, что писалась по сухой штукатурке и лучше всего подходила для жилых домов. У каждой из комнат была своя цветовая гамма. Так, гостиная была в светлых тонах, а столовая в темно-каштановых. В некоторых комнатах стояли красивые изразцовые печи, цвет узоров на керамической плитке которых отличался в зависимости от цвета стен.
Семья купца Бостанджогло прожила в этом доме недолго, меньше 10 лет. А в 1917 году продала его армянской семье Аршака Гульянца, которая до начала турецко-армянской резни успела продать свои дома в Турции и переехать в Абхазию.
У большой семьи разбогатевшего крестьянина было достаточно денег, чтобы позволить себе купить не только дом Бостанджогло, но и соседний домик, с которым у них был общий двор. В этом одноэтажном доме, украшенном бюстами античных врачевателей, потому что раньше там располагалась известная в городе аптека Френкеля, жила прислуга Гульянцев.
После установления советской власти в Абхазии все строения, стоимость которых составляла больше 10 тысяч рублей, становились собственностью государства. А оба особняка, купленные Гульянцем, стоили гораздо больше, и их национализировали.
Советская власть отдала дом другим людям. На первом этаже жило сразу несколько семей, в том числе Нелли и Додо Сихарулидзе, двоюродные сестры известного грузинского писателя Нодара Думбадзе. На втором этаже поселился председатель Совнаркома Абхазии Нестор Лакоба с женой Сарией и сыном Рауфом, куда они въехали 23 февраля 1923 года. А семью Гульянцев выселили.
Сохранившимися семейными воспоминаниями о том, почему во время раскулачивания в этом доме поселился Нестор Лакоба и куда делась семья Аршака Гульянца, поделилась его правнучка Ашхен Гущян: «Лакоба во всем городе (город тогда был маленький: от Красного моста до почты) понравился этот дом. Но тогда все люди друг друга знали в городе, у нас семья уважаемая была, и он прислал свою жену Сарию. Вот она пришла, и так по-хорошему было. И прадедушка говорит, пожалуйста, но у меня большая семья, где мы будем жить? А тогда уже этот дом, где мы сейчас живем (имеется в виду одноэтажный домик), перешел в пользование государства. И тогда что делает Лакоба? Он, ввиду того, что дед отдает ему, считай, что дарит, свой дом, он возвращает в частную собственность этот домик и отдает деду его. То есть он не оставил на улице нашу семью. А потом они жили в одном дворе, моя бабушка была очень близка с Сарией, они были очень большие рукодельницы обе. Мама моя это помнит, она и Лакоба помнит. Он ее первый раз в школу вез, ей тогда шесть лет было».
В распоряжении семьи Лакоба было не так уж много комнат: гостиная, столовая, кабинет Нестора, спальня его и Сарии и отдельная спаленка Рауфа. Каждая спальня имела свой балкончик. И на том, что принадлежал Рауфу, сидела обезьянка, ее мальчику кто-то подарил. Многие жители города старого поколения помнили эту обезьянку, она была очень лукавая и все время прыгала.
Нестор с Сарией были очень гостеприимными хозяевами, и в дом к Лакоба всегда приходили большие гости: маршал Михаил Тухачевский, партийный деятель Василий Блюхер, революционер Григорий Орджоникидзе и многие другие. В гостиной на втором этаже, кроме политических деятелей, бывали известные писатели и поэты, среди которых были Осип Мандельштам, Зинаида Рихтер и сценарист Петр Павленко.
Семья Лакоба прожила в особняке Бостанджогло до 1936 года, а потом Нестора отравили… Но дом продолжил свою жизнь, и там постепенно поселились какие-то другие люди, которые даже слегка изменили планировку второго этажа.
А почти полвека спустя, в 1982 году, вышло постановление о создании там музея Нестора Лакоба. Работа над его созданием длилась всего год.
Людмиле Малия была дорога личность Нестора Лакоба, поэтому как только она узнала о решении создать музей, то сразу же попросила перевести ее туда на работу из Книготорга. На первых порах созданием музея занималась буквально пара человек, и Людмилу Малия назначили директором. Вместе с другими работниками она искала материалы, связанные с Нестором Лакоба, ездила по селам, разговаривала с людьми и изучала архивы. Параллельно в здании шла реконструкция.
Вот что рассказала Людмила Владимировна Малия: «Когда мы начали создавать музей, материала было очень мало. У людей, которых коснулись репрессии, все личные вещи, мебель, домашняя утварь – все изымалось. Они арестовывались. Там было две мемориальные комнаты – это кабинет Нестора и гостиная. В кабинете у нас были его стол письменный, он сохранился в Совете министров, это бывшее здание Совнаркома. Потом кресло было, был такой Мишарин, он работал в Совете народных комиссаров и сохранил это кресло. Когда мы создавали музей, он нам его подарил. И предметы, скажем, кабинета… Чернильный прибор нам подарила жительница Сухума Пародская. Она работала машинисткой в Совнаркоме и иногда приходила к Нестору домой печатать. И как-то раз она, видимо, как-то глянула на этот прибор, а он уловил и почувствовал, что этот прибор ей понравился. И когда она уходила, он ей этот прибор чернильный подарил. И она все годы его хранила…»
В результате была собрана экспозиция, которая насчитывала более 800 единиц, и создан фонд.
Но музей проработал недолго. В августе 1992 года началась грузино-абхазская война.
Вывести экспозицию работникам не удалось, и ее разграбили вошедшие в город грузинские гвардейцы. Единственное, что уцелело, – это фонд музея, где хранились архивные документы и фотографии. Они были сложены в конверты, и грабители просто не поняли, что это такое. В один из дней сотрудникам удалось попасть в музей, и они вынести оттуда чудом уцелевшие материалы. Иначе они бы не сохранились, потому что перед уходом грузинских оккупантов здание начало гореть: сгорела крыша, и все, что было внутри дома.
Так остановилась жизнь особняка Бостанджогло.
На протяжении долгих лет сотрудники музея и городская интеллигенция бились за то, чтобы восстановить этот красивый дом с интересной историей и музей в нем. Но у властей всегда не находилось на это средств, а, может быть, и желания?! В какой-то момент, несколько лет назад, при президенте Сергее Багапше была предпринята попытка восстановления. В результате обгоревший дом «украсили» металочерепицей, современными железными дверьми и, что самое ужасное, пластиковыми окнами. На этом процесс «реконструкции» остановился...
И с тех пор особняк Бостанджогло так и стоит – кирпичный труп никому не нужной, ушедшей эпохи.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
