На минувшей неделе в Киеве проходили траурные мероприятия, посвященные 75-й годовщине трагедии Бабьего Яра.
Особенность этой траурной недели прежде всего в том, что, пожалуй, впервые в истории независимой Украины она была проведена под патронатом государства – со всеми атрибутами: с президентским указом о проведении памятных мероприятий, с официальным открытием мемориала в Бабьем Яру, с неоднократными выступлениями президента страны Петра Порошенко, с выставками в крупнейших национальных музеях Киева (в первую очередь считаю необходимым выделить выставку пронзительной силы "Смертельный путь" в Национальном музее Второй мировой войны). И конечно, главное событие мемориальной недели – международная конференция "Украинско-еврейская встреча", посвященная 75-летию трагедии Бабьего Яра, которая проводилась в одном из центральных и пафосных мест Киева – в Украинском доме.
Конечно, нельзя сказать, что государство было организатором всех мероприятий – скорее, патронаж государства чувствовался во всем, при этом собственно организаторами были многочисленные общественные организации и фонды Украины, Израиля и некоторых других стран. Наверное, это было лучше всего, потому что, увы, излишняя заинтересованность государства в каких-то отдельных мероприятиях подчас шла во вред делу. Так, неделя едва не завершилась скандалом, когда на открытие мемориала в Бабьем Яру, где одну из своих самых ярких речей произнес президент Украины, неожиданно не были выданы пригласительные билеты.
Сначала участникам конференции сказали, что давать их не будут никому. Затем промелькнула новость, что приглашения раздали чиновникам и представителям посольств. Понятно, что многие участники конференции сочли себя оскорбленными и в Бабий Яр не поехали. Я, к слову сказать, так и сделал, сказав, что "пригласительный билет в Бабий Яр" – это нонсенс, и просить его у кого бы то ни было я не стану. Правда, затем мне сказали, что билет мне все же дадут – из уважения к памяти моего отца, писателя Анатолия Кузнецова, но это не меняло самого отношения к проблеме. К вечеру выяснилось, что многие все же побывали на открытии мемориала безо всяких пригласительных билетов, так что первоначальное и, как кажется, типично чиновничье решение не смогло стать поводом для скандала и нарушить атмосферу мероприятия.
Но, надо признать, что мемориала в Бабьем Яру все еще нет. Создана лишь его дирекция, разрозненные памятники вокруг этого ужасного места стоят каждый сам по себе. В первую очередь это советский монумент 1976 года, расположенный вдали от места трагедии и по смыслу искажающий суть событий. Неподалеку стоит большой крест в память членов ОУН, расстрелянных в Яру фактически за сопротивление гитлеровцам и борьбу за Украинское государство (в их числе была расстреляна известная украинская поэтесса Олена Телига). Далее – уже ближе к местам расстрелов – стоит Менора, собственно памятник погибшим евреям. Недалеко расположен памятник детям, погибшим в Яру, а совсем недавно был поставлен памятник цыганам – второй народности, которую отправляли на смерть только по причине их национальности. К прошлой неделе были сделаны несколько памятных аллей, в том числе и та, что фактически повторяет "Дорогу смерти", по которой смертники шли в Бабий Яр.
Один из самых важных итогов украинско-еврейской конференции в Киеве – понимание того, какая тяжелейшая работа еще впереди
Мемориал как некое завершенное пространство будет открыт, видимо, через пять лет. Но то, что сейчас об этом заговорили и начали его делать, очень важно. Печальная послевоенная судьба Бабьего Яра, когда советские чиновники делали буквально все, чтобы стереть это место с лица земли, не допустить, чтобы память об этой трагедии была жива, привела ко многим печальным последствиям. Сам факт проведения памятных мероприятий расценивался едва ли не как антисоветская акция, как проявление сионистских настроений, и что ж удивляться, что немногочисленные уцелевшие в Бабьем Яру люди порой до конца своих дней боялись говорить на эту тему.
А в 1961 году случилась еще одна трагедия: после того как власти решили превратить Бабий Яр в парк отдыха со стадионом, сам Яр (это слово означает "овраг") был заполнен жидкой грязью, так называемой "пульпой". Высокая плотина, которая сдерживала напор этой пульпы, в результате из-за весеннего паводка рухнула, и высоченный вал грязи залил большую часть города. Это осталось в памяти людей как "Куреневская трагедия", в ней погибли более 150 человек, некоторые были погребены под слоем грязи в опрокинувшихся трамваях и телефонных будках. Памятный знак и крест памяти Куреневской трагедии стоит ниже на берегу Бабьего Яра, у начала подъема к психиатрической больнице, чьи пациенты и стали первыми жертвами расстрелов в Бабьем Яру.
Это очень показательно: на этом месте погибли – вернее, были убиты! – люди самых разных национальностей и социальных групп. Это обстоятельство также использовала в своей антисемитской пропаганде Советская власть, утверждая, что речи о еврейских расстрелах в Бабьем Яру не идет, поскольку тут погибли самые разные люди, в том числе и пленные матросы Днепровской флотилии. Усилия на эту пропаганду были затрачены колоссальные, и, увы, до сих пор дискуссия в обществе идет, не смолкая. Простой пример: прибывший на мероприятие президент Израиля Реувен Ривлин в своем выступлении сказал, что ОУН также ответственна за зверства в Бабьем Яру, что вызвало в украинском обществе ряд протестов. Очень трудно сохранять объективность в разгар дискуссий о вине той или иной организации: ясно, что в данном случае собственно ОУН смешивается с коллаборационистами, которых было очень много среди любой нации. Не говоря уже о расстрелянных во главе в Оленой Телигой оуновцах, стоит вспомнить, что в 1941–43 гг. было две ОУН – Бандеры и Мельника, что Степан Бандера практически всю войну просидел в Заксенхаузене и т. д. Были в ОУН еврейские отряды… а в варшавском гетто была еврейская полиция!
Словом, очень трудно порой в точности понять, кто и за что сражался. Трудно, но необходимо. Надо понимать, как бессмысленно вешать ярлыки. Это, мне кажется, один из самых важных итогов украинско-еврейской конференции в Киеве – понимание того, какая тяжелейшая работа еще впереди.
