Москва ведет консультации об обмене осужденной в России украинской военнослужащей Надежды Савченко на группу российских граждан, в том числе на отбывающих наказание в США Виктора Бута и Константина Ярошенко. Об этом сообщает агентство "Интерфакс" со ссылкой на информированные источники. Адвокат Надежды Савченко Марк Фейгин заявил агентству, что не располагает информацией о подобных консультациях, но был бы рад такому исходу. Насколько возможна эта история с учетом опыта Советского Союза и России?
По данным агентства "Интерфакс", российская сторона предложила список своих граждан, в обмен на выдачу которых готова освободить Надежду Савченко. Есть среди них и россияне, деятельность которых обычно не афишируется, сказал один из собеседников агентства. Один из адвокатов украинской военнослужащей Марк Фейгин уже приветствовал саму возможность такого обмена. По его словам, ему все равно, на кого обменяют Савченко, поскольку освободить ее законными путями "абсолютно и совершенно невозможно".
Посол США на Украине Джеффри Пайетт уже заявил, что не верит и считает абсурдным вариант обмена Надежды Савченко на Виктора Бута и Константина Ярошенко. "Предложение для обмена – это просто смешно. Савченко удерживают незаконно в России, она незаконно была захвачена, и по Минским соглашениям ее надо освободить и точка", – сказал посол США журналистам во вторник в Киеве. При этом Джеффри Пайетт упомянул о "щедром предложении" России, которое сделал президент Украины. Ранее Петр Порошенко говорил о готовности обменять Савченко на двух российских граждан Александра Александрова и Евгения Ерофеева, задержанных в зоне спецоперации в Донбассе.
В понедельник пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил, что пока никаких решений относительно возможного обмена Савченко не принималось. Между тем в истории Советского Союза и России уже были весьма успешные обменные операции.
В 2015 году на мировые экраны вышел фильм голливудского режиссера Стивена Спилберга "Шпионский мост", в котором рассказывается о самом известном обмене ХХ века – советского шпиона Рудольфа Абеля на американского летчика Фрэнсиса Гэри Пауэрса. Сам по себе факт обмена широко известен. Однако авторы фильма представили зрителю и малоизвестную деталь – одним из условий обмена было настоятельное требование американцев вместе с Пауэрсом передать стороне США американского студента-экономиста Фредерика Прайора. Впрочем, представление обывателя о том, что с этого обмена все началось, далеко от истины, считает историк, ведущий Радио Свобода Владимир Тольц:
– Когда две или больше сторон, находящихся в конфликте, захватывают представителя стороны, воспринимаемой в данный момент как противника, назначается какой-то выгодный обмен. Это всегда некий букет мотивов, и соотношение этих мотивов менялось. Если говорить об обмене заключенными, я думаю, что в ХХ веке с момента образования советской стороны возникает и обмен, поскольку она находится в огне фронтов.
По словам Владимира Тольца, еще до обмена на берлинском мосту Глинике Абеля и Пауэрса между СССР и США происходили обмены. В частности, в начале 40-х годов Рузвельт предложил обменять советского разведчика Гайка Овакимяна на бежавших из Польши в СССР троих американских граждан.
Потом обменяли его всего лишь на троих. Возможно, трое уже погибли к тому времени
– Он работал под прикрытием, выдавая себя за инженера, и был взят с поличным в Нью-йоркском порту. Это происходило как раз накануне советско-германской войны. Поэтому американцы, а именно президент Рузвельт, очень осторожно относились к проблемам, возникшим в результате этого обмена, и не были заинтересованы в ухудшении советско-американских отношений на фоне приближения войны. Через пару дней Арутюняна освободили под залог – 25 тысяч долларов. А как только началась война, Рузвельт распорядился обменять его. Среди тысяч беженцев из Польши в Советский Союз были шесть человек с американскими паспортами. И они предложили обменять Арутюняна на этих людей. Советские власти согласились. Правда, потом обменяли его всего лишь на троих. Возможно, трое уже погибли к тому времени.
Уже в семидесятых годах прошлого века советское руководство для обмена попавшихся на Западе своих разведчиков использовало политзаключенных. В 1979 году после переговоров на высшем уровне между СССР и США советское правительство обменяло пятерых: баптистского пастора Георгия Винса, диссидента Александра Гинзбурга, двух обвиняемых по "самолетному делу" Эдуарда Кузнецова и Марка Дымшица, украинского историка Валентина Мороза на двух советских граждан Рудольфа Черняева и Вальдика Энгера, приговоренных в Америке к пожизненному заключению за шпионаж. В этом обмене тоже была одна малоизвестная, но весьма интересная деталь. О ней рассказывает историк Владимир Тольц:
– Обмены были не всегда прямолинейные – кого-то за кого-то. В них, бывало, присутствовала и третья сторона. Бывало, что в этих обменах был не только политический интерес, а чисто промышленный, военный, технический... Скажем, когда меняли людей, осужденных за попытку угона самолета ( "Самолетное дело"), то в обмене еще присутствовал такой компонент, как разрешение на экспорт в Советский Союз некоторых товаров, поставки которых были запрещены решением КОКОМа (Coordinating Committee for Multilateral Export Controls, CoCom.). Речь идет, в частности, об ЭВМ.
Интересно, что, как правило, о подготовке обмена не знали ни сами обмениваемые, ни их родственники, ни адвокаты. Жена советского диссидента Александра Гинзбурга Арина Гинзбург узнала о том, что ее муж уже находится в США, из новости на радиостанции "Голос Америки":
Как обычно, глажка проходила под слушание вражеских голосов, если их можно было поймать, когда их не глушили
– Алик уже три года был в заключении. Это был его третий срок. Он отбывал его в Мордовии, в лагере для так называемых политических рецидивистов, для тех, у которых уже отсидки были прежние. 10 с половиной лет. Телефоны у нас были отключены. Мы жили на окраине Москвы. Я осталась одна, уложила детей спать и принялась гладить. А, как обычно, глажка проходила под слушание вражеских голосов, если их можно было поймать, когда их не глушили. Включила "Голос Америки", шла передача для полуночников. И к этому моменту они рассказывали о национальных парках Вашингтона. Вдруг все прервалось. И я услышала: "Мы прерываем нашу передачу для экстренного сообщения. Только что стало известно, что пятеро советских политзаключенных по договоренности между правительствами США и СССР были обменены на двух советских шпионов, бывших сотрудников ООН Энгера и Черняева. Советские узники уже находятся в Нью-Йорке. Вот их имена: Александр Гинзбург, Эдуард Кузнецов, Марк Дымшиц, Валентин Мороз и пастор Георгий Винс", – вспоминает Арина Гинзбург.
Александр Гинзбург, Валентин Мороз и Эдуард Кузнецов отбывали наказание в одном лагере. О том, что их меняют, они узнали уже в московской тюрьме Лефортово. Впрочем, им не говорили, ни в какую страну их отправляют, ни в каком составе и на кого их будут менять. Услышав о том, что на следующий день их вышлют из страны, проходивший по так называемому "самолетному делу" и приговоренный изначально к смертной казни, впоследствии замененной 15 годами лишения свободы, Эдуард Кузнецов спросил: "А пораньше нельзя?"
Тремя годами ранее на лидера чилийской компартии Луиса Корвалана обменяли другого советского политзаключенного Владимира Буковского. Знаменитая частушка "Обменяли хулигана на Луиса Корвалана" – это про этот самый обмен. Владимир Буковский вспоминает, что узнал о своем выдворении за границу в момент, когда самолет пересекал воздушную границу СССР. Вместе с ним выехали его близкие: мама, сестра и больной племянник. Впрочем, этих подробностей советский политзаключенный не знал: все условия обговаривались с его мамой.
Успокойтесь, можете забрать с собой вашу дочь и вашего внука. Только никому ничего не говорите!
– Маму накануне вызвали на Лубянку, и какой-то высокий чин ей сказал: "Руководство приняло решение о выдворении вашего сына из СССР, и вам придется ехать вместе с ним, так решило руководство". А мама моя, не растерявшись (все-таки опыт у нее уже был большой, я сидел в четвертый раз), сказала: "Минуточку, а у меня еще есть дочь и внук, без них я никуда не поеду". – "Как не поедете?! Руководство приняло решение!" – кричал чиновник. "А мне на ваше руководство с высокой горы…" – "Так нельзя, что вы говорите!" – "Не поеду без дочери и внука!" И, как она потом мне рассказывала, началась беготня, несколько часов она там сидела и ждала, дело было уже ближе к ночи. Через какое-то время прибежал этот чин и сказал: "Ладно, успокойтесь, можете забрать с собой вашу дочь и вашего внука. Только никому ничего не говорите!" Ну, конечно, первое, что моя мама сделала, выйдя с Лубянки, позвонила Сахарову и рассказала ему все, что произошло, – рассказывает Владимир Буковский.
Его случай среди всех обменов исключительный. Ни до ни после того советского политзэка не меняли на политического деятеля. Впрочем, как говорит сам "узник совести", в его обмене есть и еще одна важная составляющая.
– Конечно, политически, идеологически это было важно, потому что в моем случае им приходилось признать, что у нас в СССР есть политзаключенные, что они всегда отрицали, говоря: нет, у нас особо опасные государственные преступники! Мы так назывались. А потом им же это было выгодно, у них все время попадались агенты там, и им надо было их выручать как-то, а тут появилась такая неисчерпаемая возможность – менять на политзаключенных, и они очень охотно на это шли.
В 1986-м на уже знаменитом мосту Глинике советского политзаключенного Натана Щаранского обменяли на арестованных в США чехословацких агентов Карела и Хану Кёхер. О времени и месте процедуры обмена было известно если не заранее, то за некоторое время до ее проведения. Именно этим объясняется, что к "шпионскому мосту" в назначенный день и час приехали журналисты западных СМИ. По свидетельству корреспондента французского агентства Франс Пресс, около моста Глинике собралось около сотни журналистов:
Это просто была последняя попытка советских органов как-то что-то сделать со Щаранским
– Было известно, что будут менять Щаранского. Хотя, естественно, такие операции готовятся без огласки – несколько дипломатов в курсе и все. Но Щаранский был на тот момент, наверное, одним из самых известных политзаключенных в СССР. Все-таки была большая кампания не только среди евреев, но вообще. В сам момент обмена было довольно трудно понять, что там действительно происходит. Потому что мы, все журналисты, находились довольно далеко от моста и мало что могли видеть: кто приехал на машине, это посол США или это Щаранский? Вся процедура передачи продолжалась меньше часа. Уже после самого обмена была довольно странная история. После того как Щаранского передали американской стороне, он очень быстро улетел в Израиль. И было понятно, что он ни с кем, ни с какими журналистами не будет разговаривать до того, как появится в Израиле. Это было понятно.
И вдруг очень скоро во французской и английской прессе появилось интервью, которое якобы Щаранский дал в самолете, который его перевозил в Израиль. Мы, конечно, с большим интересом читали это интервью. Но нам показалось это довольно странным, потому что там Щаранский говорил какие-то абсолютно ненормальные вещи, например, как он мог соблюдать религиозные еврейские праздники, когда сидел в тюрьме. Но довольно быстро все поняли, что это просто была последняя попытка советских органов как-то что-то сделать со Щаранским, когда он уже был за пределами СССР. А люди, которые не знали, что такое Советский Союз и кто такой Щаранский, купили это интервью.
В том же 1986 году основателя Московской Хельсинкской группы Юрия Орлова обменяли на арестованного в США советского разведчика Геннадия Захарова, сотрудника представительства СССР в ООН. С началом перестройки закончилась советская история обменов шпионов на политзаключенных. Но не российская.
Самый громкий обмен последнего времени произошел в 2010 году, когда ФБР раскрыла, по ее утверждению, сеть российских разведчиков-нелегалов. Десять человек были позже обменены на четырех российских граждан. Среди них был и ученый Игорь Сутягин, обвиненный российским судом в шпионаже. Адвокат Сутягина Анна Ставицкая рассказывает, что, узнав об обмене своего подзащитного, была изумлена не меньше, чем те, кто узнал эту новость из информационных сообщений.
– Для меня это было точно так же неожиданно, как и для всех остальных граждан Российской Федерации. Узнала я об этом случайно. Насколько я помню, когда Игоря Сутягина привезли из колонии в изолятор в Лефортово, ему дали возможность позвонить родственникам. Кажется, это так было. И потом они сказали мне, что он находится в Лефортово. И я тогда пошла к нему на свидание и узнала всю эту животрепещущую историю о том, что его очень быстро вдруг собрали в колонии и повезли в Москву, и там уже, в Лефортово, ему предложили поучаствовать в таком обмене.
По словам Анны Ставицкой, решение об обмене ее подзащитного принималось на самом верху, так же как принимались такие решения в СССР. Эксперты не сомневаются, что российских шпионов, самая известная из которых Анна Чапман, в 2010 году меняли с одобрения не Дмитрия Медведева, который на тот момент был президентом, а тогдашнего премьер-министра Владимира Путина.
Неважно, на кого тебя обменивают – на чилийского коммуниста или на советского шпиона
Надежда Савченко не раз говорила, что считает неадекватным обмен на российских военных Александрова и Ерофеева. Впрочем, Арина Гинзбург, вдова советского диссидента Александра Гинзбурга, считает, что Савченко свою несгибаемость уже доказала. И важно не то, на кого ее обменяют, а чтобы она оказалась на свободе.
– На самом деле, это не ложится никаким пятном на репутацию той же Нади Савченко, Щаранского, Орлова, Буковского. Неважно, на кого тебя обменивают – на чилийского коммуниста или на советского шпиона. Надя заслужила, чтобы вернуться на родину и получить свободу так же, как все те, кто в результате вот этих дешевых гэбэшных спектаклей все-таки сумел выбраться на свободу.
Теперь в истории с возможным обменом Надежды Савченко появились имена двух российских граждан. Виктор Бут отбывает 25-летний срок в тюрьме в США за попытку сговора с целью убийства американских граждан путем продажи оружия колумбийским повстанцам. Константин Ярошенко приговорен американским судом к 20 годам тюрьмы за попытку доставить крупную партию кокаина в США.
Нет сомнений, что вопрос об обмене Надежды Савченко и других украинских заключенных, находящихся за решеткой в России, будет решаться на президентском уровне. И, к сожалению, так же как и советских политзаключенных, Надежду Савченко вряд ли спросят, на кого ее менять и менять ли вообще.
