В начале года в абхазском обществе развернулась острая дискуссия о правильности или неправильности принятой парламентом в самом конце года предыдущего поправки к закону о налоге на добавленную стоимость. В результате ее действия с 1 января завозившие из-за Псоу товар, кроме продовольственной группы и ГСМ, должны были платить на таможне, еще ничего не продав, десять процентов его стоимости. Правда, слово «дискуссия» звучит тут довольно условно: если не иметь в виду исполнительную власть, которая инициировала поправку, то подавляющее большинство «дискутантов» выступило резко против. Когда, скажем, на популярном сайте «Абзазия авто» решили провести интернет-опрос, то за поправку высказалось не более пяти процентов проголосовавших. Напомню также, что дважды на прошлой неделе – 18 и 20 января – сотни представителей бизнеса проводили у комплекса правительственных зданий в Сухуме акции протеста.
Не буду приводить здесь выкладки сторон, прозвучавшие за последние недели в публичных выступлениях, в частности, в интернет-текстах, – уже хотя бы потому, что вся эта цифирь для подавляющего большинства нашей аудитории была бы скучна и утомительна. Предлагаю поэтому взглянуть на ситуацию более общим планом.
В принципе, это история старая как мир: еще древние правители всегда балансировали на грани – как собрать максимально много налогов, но не переусердствовать, не перегнуть палку, чтобы народ не взбунтовался.
…Когда 21 декабря прошлого года я вышел из здания абхазского парламента, встретил знакомого сотрудника кабмина, и тот, узнав, что иду с заседания сессии, стал интересоваться, принята ли в первом чтении поправка к закону о НДС. А потом долго рассуждал о важности этой поправки, о том, что налог на добавленную стоимость при ввозе товаров во многих странах служит мощным стимулом для развития отечественного производства. Чуть позже он, отвечая на вопрос интервью-анкеты газеты «Эхо Абхазии» о главном событии 2015-го, с восторгом говорил о том, что приняты в короткие сроки очень важные законы, в том числе по реформированию взимания НДС, а человеком года в Абхазии назвал президента Рауля Хаджимба, который инициировал принятие этих законов, которые пытались принять еще при Багапше и Анквабе. А другой респондент, его единомышленник, на первый вопрос ответил так:
«Власть наконец занялась оздоровлением экономической ситуации, то есть приняты необходимые законы и впервые сверстан бюджет развития».
Как хорошо известно, одним из главных обвинений, которые выдвигала предыдущая оппозиция в Абхазии предыдущей властной команде, было то, что, несмотря на щедрый поток российской финансовой помощи, ни при Багапше, ни при Анквабе не было предпринято серьезных попыток создания новых производств, увеличения реального сектора экономики и расширения налогооблагаемой базы для перехода в будущем на самообеспечение. Данное обвинение в общем-то было невозможно опровергнуть, хотя объективно мыслящие люди понимали, как непроста такая задача, а многих также «терзали смутные сомнения» в большой заинтересованности российской стороны в этом – как и в том, чтобы Абхазию быстро признали другие крупные державы, о чем говорил политолог Николай Злобин.
И вот бывшая оппозиция стала полтора года назад властью. И никаких подвижек в сфере, о которой идет речь, не произошло. Правда, есть возможность сослаться на то, что российская сторона не выполнила в прошлом году свои обещания по дополнительной финансовой помощи в пять миллиардов рублей, но ведь и конкретных планов государства по расширению налогооблагаемой базы не было известно. Тем не менее у исполнительной власти нашелся предмет гордости – увеличилась доля собственных средств в бюджете. И было решено разрабатывать эту «жилу» – заняться «углублением» налогообложения. Под весьма симпатичным и вызывающим сочувствие лозунгом: «Выведем экономику из тени!»
Но все, как мы знаем, зависит от угла зрения. Когда правительство в прошлом году ввело экспортную пошлину на килограмм ореха-фундука в размере 35 рублей на очищенный и 25 – на неочищенный, из стана оппозиции прозвучало обвинение, что оно решило «залезть крестьянину в карман». Так или иначе, но объяснения представителей правительства, что оно заставляет раскошелиться перекупщиков, но не производителей ореха, выглядели смешно. Не знаю даже, что хуже – не понимать, что это «сообщающиеся сосуды», или делать вид, что не понимаешь.
А высказывание про «карман, в который залезли», привело меня вот к какому образу. Страну и населяющий ее народ можно представить себе в виде человека, облаченного в одежду со множеством карманов – в пиджаке, рубашке, брюках; каких-то еще потаенных карманчиков... В этих карманах находятся деньги. И решения, принимаемые властью, должны быть направлены на то, чтобы этих денег в сумме стало больше. Но порой результатом этих усилий становится лишь то, что деньги перекладываются из кармана в карман. Конечно, и последнее необходимо – если с распределением денег и прочих благ между разными слоями общества очевиден явный дисбаланс. Когда, скажем, разрыв между богатыми и бедными начинает угрожать общественной стабильности.
Что, однако, происходит в данном случае? Для абхазского общества, где сильно развиты отношения родства, упомянутый разрыв ими всегда смягчался. Как точно сформулировал это в одной из недавних работ московский ученый и политолог Александр Скаков, «Родственные связи (которые не стоит путать с клановостью) и наличие сельского «родового гнезда» все еще несколько нивелируют социальные диспропорции». Как правило, состоятельный человек, в частности добившийся успехов в предпринимательстве, помогает в материальном отношении как близким, так и дальним родственникам; иного не дано, иначе не поймут.
Вот представители бизнеса (а в Абхазии, ни для кого не секрет, «бизнес» в основном сводится к элементарному «купи – продай», завези, скажем, носильные вещи из России и продай в торговом комплексе «Сухумприбор») и рассуждают: по словам властей, благодаря действию поправки к закону о НДС, то есть содрав с нас три шкуры, они смогут поднять наконец абхазскую пенсию, которая все еще составляет постыдные 500 рублей в месяц, причем не все получают и российскую; но реальность такова, что наших стариков мы без помощи не оставляем, а вот если придется свернуть свой бизнес, то старики и нашей помощи не дождутся, и надбавки к тем самым 500 рублям.
В оглашенном на днях послании президента Абхазии Рауля Хаджимба парламенту было сказано:
«За счет собственных источников дохода мы в состоянии содержать только половину своего государственного аппарата – речь идет о заработной плате. Повысить доходную часть можно путем применения различных инструментов, в том числе фискальных. При этом масштаб уклонения от уплаты налогов в Абхазии – катастрофический. Приведу цифры, ярко иллюстрирующие сложившуюся ситуацию. Доля собираемых налогов и сборов в объеме нашего ВВП составляет менее 10%. Для сравнения: в Российской Федерации и странах Организации экономического сотрудничества и развития этот показатель составляет более 35%. Это означает, что не менее двух третей налогооблагаемой базы в Абхазии находится в тени».
«Ага, – говорят все те же представители, – вам надо как-то содержать свой безмерно раздутый чиновничий аппарат, вот вы и решили заняться нашей «стрижкой». А сравнение с Россией здесь не проходит, потому что там реально работающая экономика, а мы со своим «купи-продай» еле-еле сводим концы с концами и в убыток себе работать не собираемся».
Лично я никакого отношения к предпринимательству не имею, как и родственников-предпринимателей. Но лет 20-10 назад мне пришлось быть предпринимателем поневоле, потому что редактировал газету, которая выходила на самофинансировании и самоокупаемости. Около трех лет, когда Абхазия выходила из послевоенного «первозданного хаоса», редакция наша даже не слышала ничего о налоговиках, но потом проверяющий появился. И заявил, что мы должны платить НДС со всего тиража, который печатаем, – с трех тысяч экземпляров. «Но столько никогда не расходится! Мы, естественно, печатаем с каким-то запасом. А если я снижу тираж так, чтобы стопроцентно раскупалось все, тогда возрастет себестоимость номера». «А нам все равно. Платить налог нужно за выпущенное». – «Но от того, что редакция закроется из-за убыточности издания, государство что-нибудь выиграет? Так мы все же хоть небольшие, но будем платить налоги». Глядя вокруг, я видел, что множество моих сухумских знакомых тогда никак не пытается заработать, рассчитывая, что сельские родственники что-то подкинут из продуктов, и часами просиживая в кофейнях. Пополнить их ряды? Или уехать работать в Россию, что сделали тогда тоже многие знакомые? В итоге не вымывается ли таким напором налоговиков из абхазского общества наиболее дееспособные и предприимчивые его представители, которых и так кот наплакал?
Поэтому хорошо понимаю тех отчаявшихся предпринимателей, которые искренне говорят, что в предложенных условиях не смогут работать. Но думаю, что есть и те, кто годами успешно наживался и не хочет делиться с государством, хотя вполне мог бы это делать. Так или иначе, но, как известно, власти работают сейчас над тем, чтобы несколько «осадить назад» с НДС, хотя совсем отменить поправку было бы для них не только потерей лица, но и потерей денег, на которые очень рассчитывали при формировании годового бюджета, намереваясь повысить собственные доходы государства вдвое.
Естественен вопрос: был ли тот отпор, который дали поправке предприниматели, выйдя на улицу, неожиданностью для инициаторов и лоббистов ее введения? Трудно говорить обо всех, но не исключено, что кое-кто рассуждал и по принципу, сформулированному в известном анекдоте:
«Автосервис, клиент смотрит счет. Спрашивает у мастера: «А что это за пункт «Прокатило» – 10 000 рублей?» Мастер: «Не прокатило. Вычеркиваем».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
