В конце нулевых годов, когда в Абхазию пошли потоки российской финансовой помощи и стали направо и налево раздаваться кредиты ИП (индивидуальным предпринимателям), которые возвращаются или, точнее, не возвращаются до сих пор, мне довелось услышать продолжение известного анекдота про «бизнес по-русски». Ну, помните наверняка этот анекдот, который сами русские рассказывают вполне охотно, – «Бизнес по-русски: украли ящик водки, продали за полцены, а деньги пропили». Продолжение же такое: «Бизнес по-абхазски: взял у государства кредит, купил на эти деньги о-очень крутую иномарку и разбил ее в хлам (или дал своему чаду, которое ее разбило)».
Не думаю, конечно, что те кредиты существенным образом повлияли на «поголовье» автомобилей в Абхазии и число ДТП; они, разумеется, были каплей в море. Но содержание анекдота примечательно…
Вчера в Абхазии отмечали Всемирный день памяти жертв дорожно-транспортных происшествий, что на всей планете по решению Генассамблеи ООН делают с 2005 года в третье воскресенье ноября. Автокатастрофы со смертельным исходом являются одним из бичей республики; время от времени, обычно после гибели в них сразу нескольких человек, начинается вполне в данном случае уместное посыпание голов пеплом, возникают рассуждения на тему «дальше так жить нельзя» и «что делать». Знаю, впрочем, что такие же плачи звучат и в других странах и обществах. При этом у меня нередко возникала мысль, что все познается в сравнении и интересно, где же ситуация хуже.
Прочел появившийся в минувшую пятницу на сайте «Эхо Кавказа» материал «Убийца молодежи номер один» – о том, что в Грузии в дорожно-транспортных происшествиях в прошлом году погибло более 500 человек. Это воспринималось комментаторами как очень высокая цифра. И пришло в голову сравнить данную статистику с той, которая существует, скажем, в Абхазии и Южной Осетии. Хотя год на год не приходится, но определенные выводы можно все-таки сделать.
Благодаря всезнающей Всемирной паутине удалось выяснить следующее. На 1 января 2015 года население Грузии составляло 3 730 тысяч человек. По принятой в мире системе подсчета жертв ДТП на 100 тысяч населения получается примерно 13,5 человека. В Абхазии с ее населением, по официальным данным, около 243 тысяч и гибелью в ДТП в последние годы 65-70 человек этот показатель составляет примерно 28 человек. В Южной Осетии, где по предварительным данным недавно проведенной переписи около 51 тысячи населения, в прошлом и позапрошлом годах было, соответственно, 8 и 13 жертв ДТП, показатель, соответственно, равен в среднем 22 человекам… То есть, к сожалению для жителей нашей республики, мы держим здесь печальное первенство.
В Российской Федерации на 100 тысяч населения приходится около 19 жертв ДТП, что примерно соответствует среднемировому показателю. Выше всего этот показатель в Намибии – 45, Таиланде – 44 и Иране – 38, странах, далеко не самых автомобилизированных. Но разве можно утешать себя тем, что где-то еще хуже?
Примечательно, что в подавляющем большинстве развитых стран с большим количеством автомобилей на душу населения, в частности, во многих странах Западной Европы, самые низкие показатели – 3-6 человек. Объяснение очевидное: высокие культура вождения, качество дорог и работы дорожно-патрульных служб, мизерное число «дряхлых» автомобилей и т.д.
Почему в Абхазии положение в 5-6 раз хуже, чем в этих, если тут уместно такое слово, благополучных странах? Кто-то справедливо вспомнит о послевоенной вольнице, когда большинство гостей свадеб и поминок, приехавших на них за рулем, привыкли разъезжаться с них в хорошем подпитии и опять же за рулем. Кто-то заговорит о «чадолюбии» родителей, позволяющих своим юным отпрыскам гонять на папиных машинах без прав, и опять же не ошибется. Не говорю уже, что за годы после окончания войны до первого прихода в министры внутренних дел в 2010 году Леонида Дзапшба в Абхазии напрочь отвыкли пристегивать ремни безопасности. Когда несколько месяцев назад Дзапшба вновь возглавил МВД республики, он с прежней энергией взялся за наведение порядка на автодорогах; замелькали, в частности, на телеэкранах кадры многочисленных рейдов с его участием. Правда, вскоре он издал распоряжение разрешить в черте города водителям и пассажирам не пристегиваться. И это было встречено как логичное решение: города у нас маленькие, в них к настоящему времени уже немало светофоров и «лежачих полицейских», так что особенно не разгонишься и смысла пристегиваться немного. А вот конфликтные ситуации, при которых гаишники обязаны в черте города штрафовать не пристегнувшихся, а те, отправляясь в путь на несколько кварталов, упорно не хотят это делать, возникали бы на каждом шагу.
При этом недавние рассуждения некоторых интернет-комментаторов о том, что, мол, вся эта работа МВД по наведению порядка на дорогах не что иное, как показуха, – лучше бы, мол, работали над предотвращением убийств, – кажутся мне как раз алогичными. Поводом к этим рассуждениям послужило двойное убийство вечером в прошлый четверг у сгоревшего здания Совмина в Сухуме. Основной версией случившегося являются разборки из-за неких денежных долгов. Но вот вопрос: каким образом правоохранительные органы могут предотвратить подобные конфликтные ситуации с летальным исходом между знакомыми людьми? Что касается дорожной дисциплины, то предпринимаемые меры не могут, конечно, гарантировать от ДТП, но они в той или иной мере способствуют все же снижению их числа.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
