"Нам удалось добиться территориальных уступок от самого Путина!" Примерно такими сообщениями пестрит сегодня китайский интернет. Россия на этой неделе, как пишут СМИ КНР, завершила передачу Китаю 4,7 квадратных километров своей земли, вблизи города Уссурийск в Приморском крае. В КНР, имеющей территориальные претензии ко многим своим соседям, этому событию, судя по всему, придается серьезное символическое значение. Пограничное управление ФСБ России по Приморскому краю факт изменения китайско-российской границы в последние дни опровергает.
Территория Российской Федерации, отошедшая, если верить сообщению газеты China Daily, сейчас к Китаю, на самом деле формально была ему передана Москвой еще в 1993 году, при подписании очередного соглашения о делимитации границ. 4 ноября были перенесены лишь пять пограничных столбов – и теперь эти 4 с лишним квадратных километра официально стали частью китайской северо-восточной провинции Цзилинь. Речь идет о землях в акватории реки Хубуту в так называемом Уссурийском городском округе, ставших российскими еще в XIX веке, в результате резкого ослабления Китая после Второй опиумной войны, проигранной им Британии, Франции и США.
Эти земли, пишет China Daily – как и еще более чем 1 миллион 500 тысяч квадратных километров, были аннексированны в период с 1858 по 1914 год Российской империей у дряхлевшей Китайской империи времен маньчжурской династии Цин (правившей с 1644 по 1912 год). По мнению издания, новая линия границы сейчас стала символом расцвета доверительных отношений Пекина и Москвы в 21-м веке.
Общая длина всей российско-китайской границы на сегодняшний день – примерно 4 тысячи 300 километров. Действующее соглашение об окончательном утверждении ее линии, которое должно было завершить более чем 300-летние территориальные споры, было подписано в 2004 году президентом Владимиром Путиным и тогдашним председателем КНР Ху Цзиньтао. Однако сегодняшняя бурная реакция в китайских соцсетях на перенос всего нескольких пограничных столбов показала, насколько болезненной тема возврата земель остается для Пекина, где многие продолжают считать "своей землей" и части земель Приморья и Приамурья, и республику Тува, и остров Сахалин.
Впрочем, эксперт центра Карнеги в Москве китаист Александр Габуев подчеркивает, что, несмотря на всю эйфорию, на публикации в той же газете China Daily, не стоит искать в этом подспудное желание Пекина вернуть многочисленные "утраченные территории" в обозримом будущем:
– Пограничный вопрос с Россией считается окончательно решенным. В 2004 году в договоре, подписанном Владимиром Путиным и Ху Цзиньтао, было указано, что будет проведено окончательное территориальное размежевание. Россия вернет несколько десятков километров спорных территорий, но Китай взамен откажется от любых территориальных претензий к России по поводу утраченных земель по Айгунскому или Пекинскому договорам 1858 и 1860 годов. То, что техническое, по сути, событие в государственных китайских СМИ подается как символ величия руководства страны, в принципе, понятно. В китайской блогосфере есть некий ура-патриотический сегмент, такой же абсолютно, как в России, где люди не очень критично воспринимают информацию, сразу начинают кричать, что, мол, вот как здорово, русские вернули нам исторические территории, а еще есть должок – Благовещенск, Владивосток и Сахалин. После присоединения Крыма, наверное, многие в сети писали, что мы еще и Польшу делили, а надо бы ее вернуть и восстановить Российскую империю в границах конца XIX века. Вряд ли на этих людей стоит всерьез обращать внимание.
– В КНР еще в 50–60-х годах ХХ века издавались карты, где к "китайским территориям" относились даже земли, захваченные монгольскими завоевателями времен Чингис-хана и его потомков. Владивосток был основан народами, потом влившимися в китайскую нацию. Это не сидит в подкорке у китайцев – что их страна может стать еще более великой? Особенно, когда они смотрят на неосвоенные гигантские территории российского Дальнего Востока и думают, что когда-то эта территория принадлежала Китайской империи?
– Сидеть в голове может все что угодно. И в 50-е годы можно было считать все что угодно, рисовать любые карты. Но есть международные договоры, в которых все четко прописано. И есть абсолютно четкое обязательство нынешнего китайского руководства – то, что территориальный вопрос с Россией закрыт. Сейчас этой проблемы в межгосударственных отношениях нет. Это во-первых. Во-вторых, Россия является ядерной державой. И я не думаю, что кто-либо испытывает какие-то иллюзии по поводу возможности что-то вернуть в случае, если Россия останется стабильной страной со стабильным центральным руководством. То, что территорию Дальнего Востока не развивают, – вопрос, наверное, не к тому, что у китайцев сидит на подкорке, а к российским властям, по поводу коррупции, экономической эффективности, гиперцентрализации и всех тех проблем, о которых мы говорим уже не первый год применительно к себе.
На официальном уровне этих проблем не существует, на неофициальном – есть ультрарадикалы, которые призывают "все вернуть". Есть некое такое народное ощущение того, что, да, когда-то с ними поступили несправедливо. Но у всех прагматичных китайцев, у большинства из них, есть четкое понимание, что этот вопрос никогда не появится в повестке дня. По крайней мере до тех пор, пока Россия остается стабильным государством. Если в России вдруг начнется гражданская война, и она сама по себе развалится, ситуация поменяется. Но она поменяется абсолютно для всех, а не только применительно к российскому Дальнему Востоку.
– Есть еще одна, конспирологическая, теория о том, что Китай ведет "мирную экспансию" в России, засылая туда рабочую силу, в которой нуждаются дальневосточные районы…
– Ее авторы просто не очень знакомы со статистикой. Статистика пребывания китайцев в России – дело довольно спорное. Но, во-первых, большая часть взвешенных экспертных оценок показывает, что в РФ ежедневно находятся примерно полмиллиона китайцев. Из них, по крайней мере, половина – в европейской части России, там, где есть рабочие места и более-менее большая экономика, по сравнению с Сибирью и Дальним Востоком. Остаются 250 тысяч китайцев – на все Зауралье, включая и Сибирь, и Дальний Восток. На одном только Дальнем Востоке живут 6 миллионов 200 тысяч человек. Во-вторых, большая часть китайцев к нам приезжает на время. Они зарабатывают деньги и уезжают. И если вы посмотрите на показатели ВВП на душу населения, на депрессивном китайском Северо-Востоке они больше, чем в российском пограничье. С точки зрения миграционной теории – это нонсенс, когда люди из более богатых территорий мигрируют в более бедные.
Никакой масштабной миграции не происходит. Есть инвестиции, в том числе в сельское хозяйство, в места, куда, да, китайцы привозят свою рабочую силу. Но никто в тайге с автоматом Калашникова не растворяется, не засыпает под сосной, чтобы дождаться свистка из Пекина и захватить российскую территорию. Все исследования, как российские, так и международные, и китайские, показывают, что при возможности выбора китайцы из приграничья едут не в депрессивную Россию, а в цветущие китайские приморские провинции, в страны Юго-Восточной Азии или Австралию, – полагает эксперт центра Карнеги в Москве китаист Александр Габуев.
