Из Чечни – напоминание и предупреждение.
Мы все живем в стране с непредсказуемым прошлым. На прошлой неделе вдруг выяснилось, что у нас, оказывается, были 90-е. В Фейсбуке пользователи радостно выкладывали свои старые фотографии. Старые, не цифровые, а отсканированные с выцветших черно-белых отпечатков. На фото – молодые веселые лица.
И еще – там нет войны. Нет, за очень редким исключением, воюющих людей.
Нет разрушенного Грозного. Как нет его и теперь – город восстановлен. Вернее, отстроен заново новый город. Грозненцы, помнящие свой город до войны, не узнают этот новый, высотный, неоновый. Но и тот, прежний город, вспоминают с трудом: что здесь было раньше?.. Нет, память подводит.
Вместо прошлого – сплошные белые пятна. Белые пятна, на месте которых может появиться все, что угодно. Буквально по Джорджу Оруэллу.
Впрочем, и тогда, двадцать лет назад, Чечню пытались сделать «белым пятном». Недаром штурм города начался под Новый 1995-й год, когда вся страна озабочена праздничным запоем и тазиком салата «Оливье» и все новости – хорошие.
Тогда под Новый год в город вошли 131-я майкопская бригада и 81-й самарский полк – и теперь, под бой курантов и всероссийский звон бокалов, погибали в окружении.
Об их гибели сообщали немногие независимые журналисты, прорывавшие информационную блокаду. По «Свободе» репортажи вел Андрей Бабицкий.
А официозные СМИ повторяли политручий бред о «стоящих на перекрестках полевых кухнях, с которых военные кормят горожан». У этой лжи о достигнутой победе была короткая жизнь. Ей на смену пришла другая: мол, новогодний штурм Грозного провалился не потому, что генералы, поверив собственной лжи о «восстановлении конституционного порядка» и «разоружении незаконных бандформирований», вводили войска походными колоннами в город, в многоэтажную жилую застройку, – то есть на убой. А потому, что там засели тысячи арабских боевиков и сотни украинских националистов из УНА-УНСО. Именно поэтому-де и не смогли город взять...
Да, я опять о начавшемся в Грозном суде над украинцами Карпюком и Клыхом. Их, а также других украинцев, обвиняют в том, что они тогда, в Первую чеченскую, воевали в Грозном. Они признали эти обвинения – потом, правда, заявили, что признания получены под пыткой. Причем эти двое, Карпюк и Клых, похоже, в 95-м в Грозном не были и впервые попали сюда накануне суда, в сентябре 15-го.
Но сегодня мы говорим не про способы добывания доказательств. В семисотстраничном обвинительном заключении есть нестыковки не менее, скажем так, странные.
Ну, хорошо – согласно версии обвинения, едва ли не всех убитых в Грозном российских военных положили несколько гарних хлопцев, выпустив каждый по пять пуль из снайперской винтовки и по одному автоматному рожку. Иного оружия, по версии следствия, у них не было.
Но дальше идет список этих убитых с перечислением травм, ставших причиной смерти. Это множественные осколочные ранения и минно-взрывные травмы. Если так, то, похоже, мы слишком мало знаем о свойствах винтовочных и автоматных пуль.
Это понятно каждому, понимающему в оружии, – а в этом все понимают. Ну, теоретически…
Однако есть в деле и более странные утверждения, странность которых становится очевидной лишь для тех, кто помнит хоть что-то про настоящие 90-е. В деталях.
Оказывается, вновь наши украинцы прибыли в Чечню в канун Второй чеченской и с марта 1999-го по май 2000-го находились в тренировочных лагерях Салмана Радуева, где к чему-то усиленно готовились.
Сюрреализм какой-то!
Во-первых, авторы этой светлой идеи, видимо, не чувствовали разницу между Чечней середины 90-х и Чечней и конца 90-х. Украинцы заодно со светскими (несмотря на ежеминутное «аллаху акбар!») сепаратистами – это одно. А украинцы в стремительно исламизировавшейся Чечне, если не под началом идущих на Дагестан Басаева и Хаттаба, то где-то рядом, – это совсем другое.
Сильная картинка! И вряд ли возможная после исчезновения как минимум троих украинцев – Базавлука, Петровой и Шевченко – под самый конец Первой Чеченской. Закопал их тогда Руслан Хайхороев из Бамута. После этого послал бы пан Лупынис своих хлопцев на чужбину? Вряд ли…
Во-вторых, какие «лагеря Радуева» в мае 2000-го? Самого Салмана заарестовали еще 13 марта 2000 года спецназовцы ФСБ. Сам он тогда ничем не командовал, а тихо жил дома. Потому как радуевская «Армия генерала Дудаева» на Дагестан не ходила (не взяли), в войну ничем особенным себя не проявила, а потом просто растворилась.
Этим несообразности в уголовном деле «грозненских украинцев», конечно, не исчерпываются, но я пока что остановлюсь.
Поговорить Салман был мастер, это да. Сниматься любил, позировать, – вот от кого осталось много «фото 90-х!» Вот и попал в историю, то есть в уголовное дело, уже не свою, а чужую.
И возразить некому. Потому что в нашей интернет-версии российского прошлого 90-х, переполненной «добрыми воспоминаниями», не нашлось места для памяти о войнах. Россия беспрерывно воюет, – если считать с Афгана, то скоро уже тридцать семь лет, – но память об этом не для Фейсбука.
«Дело закрыто, забудьте!» И тогда – здравствуй, Оруэлл! Можно писать тома беллетристики уголовных дел, и никто не возразит. Потому что вроде как «не наше». До поры до времени. Пока «Дело…» – не наше.
Из Чечни – напоминание и предупреждение.
