ПРАГА---Мы продолжаем тему в прямом эфире в нашей постоянной рубрике «Некруглый стол». Сегодня у нас на прямой линии связи депутат абхазского парламента Ахра Бжания и российский политолог, руководитель Центра по изучению постсоветского пространства Александр Караваев.
Дэмис Поландов: Вряд ли наши постоянные слушатели могли пропустить нашумевшую историю о том, как абхазский парламент почти в полном составе, за исключением одного депутата, проголосовал против российского проекта соглашения о российско-абхазском координационном центре органов внутренних дел. Прежде всего, удивило, что подобного рода непринимаемый проект вообще был внесен в парламент. Ахра, вы могли бы объяснить – это такая форма взаимодействия законодательной и исполнительной власти, которая как бы совместно отвечает России, или же президентская администрация согласилась с этим проектом, а парламент его отверг?
Ахра Бжания: Прежде всего, хочу сказать, что в вашей постановке вопроса есть неточность. Парламент не голосовал за этот договор, он вообще не должен был голосовать – парламент ратифицирует или не ратифицирует. Для того, чтобы эта процедура прошла, договор должен быть представлен в окончательной версии теми ведомствами с российской и абхазской сторон, которые курируют этот договор – Министерства внутренних дел. Такая работа пока не завершена. Это процесс, и говорить о том, что парламент, так или иначе, проголосовал, не соответствует действительности. Другое дело, что парламент, как контрольный орган, находясь в тесном взаимодействии с исполнительной властью, президентом и соответствующими ведомствами, всегда может контролировать течение процесса. В ходе этого процесса парламентом была высказана достаточно, на мой взгляд, обоснованная озабоченность некоторыми положениями варианта договора, представленного российской стороной.
Дэмис Поландов: Вы могли бы объяснить, о каких конкретно положениях идет речь?
Ахра Бжания: Это мой субъективный взгляд. Несколько месяцев назад российской стороной был представлен вариант межведомственного договора, который и по форме, и по духу не совсем соответствует базовому договору (о союзничестве и стратегическом партнерстве). Если мы обратимся к соответствующей статье базового договора, там говорится, что совместный информационно-координационный центр осуществляет следующие задачи: содействие в реализации действий в борьбе с организованной преступностью, в вопросе повышения квалификации, проводит организацию по сбору, обобщению, анализу и обмену оперативно-значимой информацией. То есть это стандартный набор, который присутствует практически во всех соответствующих договорах между странами. В представленном проекте (российской стороны), фигурируют такие статьи: например, архивы, документы, корреспонденция и база данных центра неприкосновенны; государство пребывания предоставляет центру право использование транспортных средств со спецсигналом и специальной раскраской, далее - участие в оперативно-розыскных мероприятиях, сотрудники обязаны обладать полномочиями, правами и обязанностями как у сотрудников органов милиции в стране пребывания, то есть участвовать в оперативно-розыскной деятельности.
Дэмис Поландов: То есть получается – такой силовик со статусом дипломата...
Ахра Бжания: Это существенное превышение тех базовых принципов, которые были заложены изначально в нашем договоре. Конечно, этот вариант договора подвергался совместной работе, так как это происходит уже на протяжении нескольких месяцев. Многие моменты, в частности, некоторые из тех, о которых я сказал, были видоизменены, отредактированы, и, безусловно, тот договор, который российская сторона представляет абхазской стороне в последней редакции, существенно отличается от того, что было. Но даже здесь остаются некоторые вопросы, которые, в том числе, ставят депутаты парламента.
Дэмис Поландов: Ахра, вы могли бы объяснить, ставился ли в парламенте вопрос о ратификации этого соглашения?
Ахра Бжания: Вопрос вообще не ставился. Исполнительная власть и соответствующие ведомства еще не представили в парламент окончательную согласованную версию этого договора.
Дэмис Поландов: Большое спасибо. У меня вопрос к политологу Александру Караваеву. Кремль предлагает не совсем приемлемые варианты, то есть понятно, что в Абхазии он вызвал бы, скорее всего, негативную реакцию. Действует ли Кремль сознательно, пытаясь, что называется, получить по максимуму, или же есть какое-то недопонимание в отношениях?
Александр Караваев: Недопонимание в отношениях, наверное, присутствует всегда, просто вопрос, в какой степени. Это, в общем, нормально даже для тесных, дружеских отношений. Есть ли желание взять по максимуму, то есть расширить степень интеграции Абхазии в российское правовое и административно-бюрократическое пространство? Я соглашусь. Видимо, такое желание есть, но есть здесь такой нюанс: вероятно, не вполне учитывается социально-политическая среда Абхазии. Если брать аналогию с партнерской югоосетинской республикой, где в общественных элитах есть солидарное мнение о необходимости более тесной интеграции с Россией, и все равно это вызывает прения, но в целом этот тренд присутствует, то в Абхазии все-таки есть амбиции для формирования в рамках имеющихся ресурсов самостоятельного международного субъекта, или, во всяком случае, для того, чтобы развивать собственную государственность в тех рамках, которые имеются. Следствием этого является то, что в Москве могут относиться как к одной, так и другой республике приблизительно на равных, понимая необходимость с точки зрения большой геополитики ускоренного прохождения процедур, в том числе по вопросам, которые касаются достаточно важных межведомственных бюрократических согласований, как создание информационно-координационного центра.
Дэмис Поландов: Александр, в связи со всей этой историей у меня возникает вопрос: какова, вообще, конечная цель России? Я понимаю, что еще изначально, когда предлагались договора, речь шла об интеграции. Это и есть конечная цель – максимальная интеграция с республиками?
Александр Караваев: Я думаю, что в случае российской политики в отношении Абхазии, наверное, декларируемые цели мало расходятся с какими-то внутренними мотивами. Да, это действительно так. Мне кажется, что, учитывая даже некоторые разночтения в Москве между ведомствами, допустим, между министерствами и силовиками относительно будущего российской политики в отношении Абхазии, в целом все-таки Абхазию воспринимают как регион, страну, которую надо инкорпорировать, и как можно быстрее. Следовательно, сгладить все барьеры, в том числе и административные, которые выросли с учетом того, что Абхазия развивалась как независимый субъект за последние 25 лет.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
