Из Чечни – только хорошие новости!
Все новостные выпуски последних дней начинаются и заканчиваются сообщениями о «свадьбе тысячелетия», наконец-то сыгранной в Грозном.
О свадьбе состоявшейся, несмотря на возмущение остатков российской общественности. А может, как раз по причине такого возмущения. Есть ведь еще в богоспасаемом Отечестве отдельные руководители, всегда доводящие дело до конца и любой гвоздь забивающие по шляпку...
Возмущение этой самой общественности касалось по преимуществу возраста невесты (семнадцать ей лет или восемнадцать?), а также ужасных и варварских «законов гор».
Категорически не могу с этими возмущениями согласиться.
Во-первых, в России, по российским федеральным законам брак возможен в случаях исключительных – с шестнадцати лет.
Дело тут скорее и даже прежде всего в добровольности.
И если, согласно праву обычая, согласие дает не сама невеста, а ее семья, то все равно вопрос в добровольности этого согласия.
Во-вторых, – по порядку, но не по значению, – немного о самом «праве обычая».
Обычное горское право – адат – хоть и не кодифицировано, не записано, однако весьма логично.
Особенно логично в той части, где стыкуется с законом «плоскости», с писаным «имперским» правом.
Эта «стыковка» прежде всего в разделении, разграничении одного от другого.
Горец, отправлявшийся на службу, – то ли в государево войско, то ли, как Квентин Дорвард, ко двору французского короля, – принимал на себя контрактные обязательства, каковые свято выполнял. За то их и ценили: за верность принесенной клятве, присяге.
Но это никак не сказывалось на его положении и отношениях в общине.
Использовать преференции, преимущества, которые давала имперская власть, в решении дел члена сообщества было категорически нельзя.
Маленькое отступление. Это «нельзя» касалось даже таких важных дел, как кровная месть.
Многие удивятся, но кровная месть была запрещена «на зоне»: там мстителю облегчала бы его дело власть, ограничившая свободу кровника. Казалось бы, какая малость, – но! И так было, по крайней мере, еще в 1980-х годах.
По той же причине кровная месть была «заморожена» на время ссылки вайнахов в 1944-1957 годах. Тогда советская власть «прикрепила» всех в местах спецпоселения.
А потом... Потом все возобновилось. Здесь умеют ждать.
И тем более при осуществлении «права обычая» категорически неприемлемо, если говорить советским канцелярским языком, «использование служебного положения».
А если таковое служебное положение было использовано, – то это уже не по адату, а вопреки ему.
И это правило касается всех сторон обычного права.
И такой стороны, как кровная месть. Вот, например, если ты – человек в форме, числишься за каким-то департаментом и носишь оружие, использовать это обстоятельство «в личных целях» нельзя.
И примирения это правило тоже касается. Если, урегулируя кровную месть, кто-то для убедительности приведет сотню своих вооруженных подчиненных, дабы убедить другую сторону, – это против обычая.
И, заканчивая затянувшееся отступление, – к семейному праву это тоже относится.
Так было, по крайней мере, тогда, когда обычаи помнили, хранили, уважали и передавали, а не возрождали.
И с этим мало что могла сделать советская власть – империя, пытавшаяся простирать свои законы на всю территорию страны.
Ведь, повторюсь, ждать здесь умеют. Из Чечни – только хорошие новости.
