ПРАГА---Сегодня в рамках рубрики «Некруглый стол» мы продолжим обсуждать тему стремительно усугубляющегося конфликта внутри исполнительной власти Грузии – между правительством и президентом. У нас на прямой линии из Тбилиси психолог, политолог Рамаз Сакварелидзе и политолог, руководитель Ассоциации реформ Грузии Элене Хоштария.
Дэмис Поландов: Калбатоно Элене, как вы считаете, коалиция «Грузинская мечта» уже подошла к моменту развала? Какие сценарии выхода из этого кризиса, который мы сегодня наблюдаем, вы видите?
Элене Хоштария: В первую очередь, мне неприятно и неудобно то, что приходится говорить о таких процессах в стране, которые свидетельствуют об очень низком уровне политической культуры, когда ветви власти в прямом эфире, перед всем обществом выясняют отношения и ведут какие-то разборки. Конечно, общество от этого устает. Вместо того чтобы заниматься реальным делом, премьер-министр, другие министры начинают совершенно бессмысленный конфликт. О чем это свидетельствует? В первую очередь для меня самой главной проблемой является то, какую политическую систему получает Грузия, ведь дело не в назревающем расколе в коалиции, а в том, что несколько месяцев назад теневой премьер-министр страны Бидзина Иванишвили заявил о том, что разочарован в том президенте, которого выбрал грузинский народ, несмотря на то, что его практически номинировал сам Иванишвили. Конечно же, в выборе грузинского общества была большая доля влияния лично Бидзины Иванишвили, и после этого он заявил, что разочарован в своем выборе, и это действительно не тот человек, которого он хотел бы видеть на посту президента. Вот именно с этого момента начались конфликты между исполнительным правительством и президентом, которые перерастают в серьезные проблемы институтов Грузии. Они не останавливаются даже перед угрозой того, что это на самом деле наносит серьезный удар по институтам президента, правительства и грузинского государства.
Дэмис Поландов: Калбатоно Элене, вы считаете, что это была спонтанная, эмоциональная реакция на Маргвелашвили со стороны Иванишвили или все-таки здесь есть какая-то политическая логика? Почему Иванишвили сделал этот шаг и почему началась, по сути, такая травля президента?
Элене Хоштария: Я как раз говорю о том, что это конфликт, которым правит Иванишвили. Почему он возник, сложно судить. По всей видимости, потому, что Маргвелашвили, возможно, не согласился с какими-то соображениями Иванишвили. Один из вопросов, который был заявлен самим Иванишвили, это вопрос, касающийся вето одного из законопроектов по судебной реформе. Тогда Иванишвили заявил в прямом эфире, что он долго убеждал Маргвелашвили не накладывать вето на этот закон. То есть, по-видимому, были вопросы, по которым у Маргвелашвили были свои соображения, и именно из-за того, что он не подчиняется полностью премьер-министру, наступил не раскол, а как бы оскорбление института президента.
Дэмис Поландов: Я понимаю, что это еще не раскол, но это же должно подойти к какой-то конечной точке, ведь конфликт не может быть в таком подвешенном состоянии постоянно. Я повторяю свой первоначальный вопрос: чем это закончится?
Элене Хоштария: Возможно, между ними будет неформальный раскол, но, к сожалению или к счастью, я не вижу реальной политической силы, которую создавал бы Маргвелашвили. Это просто изоляция политического процесса. То есть это не какие-то идеологические разногласия, которые приводят к логическому расколу коалиции, а это просто неприятие де-факто премьер-министром президента Грузии, и в итоге его изоляция от политического процесса. Это самая большая проблема, которая угрожает вообще политической системе Грузии.
Дэмис Поландов: Батоно Рамаз, вы тоже не видите перспектив для президента и для формирования какого-то блока, который мог бы выделиться из «Грузинской мечты»? Условно можно сказать, допустим, Маргвелашвили плюс «Свободные демократы», плюс республиканцы. Каковы могли быть перспективы этого блока?
Рамаз Сакварелидзе: Я целиком согласен со своей коллегой Элене Хоштария в том, что множество из проблем, возникших в этот период, – проблемы дефицита политической культуры, которая касается как избирателей, так и политических лидеров. Мы почему-то ошибочно думаем, что у них иная культура. Конечно, можно было этот нелегкий период перенести так, чтобы не подключать в эту проблему чуть ли не мировую общественность. Это как раз указывает на тот дефицит культуры. Что же касается выхода, то он возможен, исходя из той логики, что за Маргвелашвили нет ни юридической силы, ни политической и, по правде говоря, ни электоральной, т.е. рейтинговой силы. Все эти силы собраны в другом полюсе. Борьба возможна лишь в случае какого-то распределения сил. Если они сконцентрированы в одном месте, то другая точка не может бороться. Аналогично, у другой точки, у которой нет массы власти, нет и силы притяжения. Следовательно, Маргвелашвили не будет притягательным для тех сил, которые захотят найти свое место в политике, – он сам его не нашел. Так что тут голова собаки зарыта с самого начала в Конституции, но эта плохая Конституция потом заставила людей совершать ошибки. К сожалению, люди от этого не отказались и делали не трагичные, но все-таки тактические ошибки.
Дэмис Поландов: Батоно Рамаз, к чему это ведет? Все-таки чего хочет Иванишвили в данной конкретной ситуации – импичмента Маргвелашвили?
Рамаз Сакварелидзе: Вряд ли импичмент Маргвелашвили возможен хотя бы в юридическом плане, т.к. глава государства, избранный народом, должен иметь большие грехи, за которые можно было бы поставить вопрос об его импичменте. Таких грехов у Маргвелашвили нет и не будет. Он очень честный молодой человек, честный и в политическом плане – он не сделает ничего против своей страны. Единственное, как отметила Элене, у него другие оценки, другие позиции, которые он проявил после того, как стал президентом.
Дэмис Поландов: То есть его таким образом просто пытаются поставить на место…
