Шесть лет назад мы проиграли «пятидневную войну». В Грузии не любят этого названия из-за унизительного подтекста и намного чаще именуют ее «августовской», «российско-грузинской» или попросту «войной 2008 года». И каждый год в эти дни грузинские газеты публикуют бесконечные и горькие, словно дороги отступления, статьи, начинающиеся с этих самых слов – «четыре года назад», «пять лет назад», «шесть лет назад». И если бы журналисты просто меняли первую фразу, не переписывая текста, подлога, скорее всего, никто бы не заметил, поскольку форма, содержание и общая тональность их рассуждений о войне из года в год остаются неизменными. Значит ли это, что переосмысления опыта, полученного в августе 2008-го, не происходит?
Нынешняя невеселая и некруглая годовщина все же отличается от предыдущих. Раньше ведущие мировые СМИ в начале августа всегда обращались к этой теме, и эксперты публиковали новые, все более подробные, пусть даже немного конспирологические версии произошедшего. Из-за этого часть грузинского общества парадоксальным образом вспоминала о войне в режиме эмоционального диалога с внешним миром, споря с невидимыми, а то и воображаемыми собеседниками и что-то доказывая им. Нынче же все заняты Украиной, и мир не то чтобы забыл о нашей незнаменитой войне, но как бы оставил нас наедине с нею. Наедине с солдатскими могилами, с поселком беженцев и с колючей проволокой на развалинах часовни. Наедине с этикой и эстетикой поражения и с этим мальчиком, играющим во дворе, – его отец погиб в Цхинвали 9-го, приблизительно в 16:00, предположительно при минометном обстреле где-то рядом со школой №12. Наедине с необходимостью искать ответ на вопрос: «Почему этот пацан никогда не плачет?»
Все эти шесть лет в узком лабиринте коллективного грузинского подсознания формировалась стратегия избегания боли. Вероятно, именно она является основным ресурсом, подпитывающим политику нового правительства, твердо пообещавшего своим избирателям, что августовский ужас больше не повторится. В результате Грузия получила то, что условно можно назвать «ползучей финляндизацией».
На первый взгляд, все по-прежнему и лозунг скорейшего вступления в НАТО все еще актуален, но в то же время власти способствуют или по крайней мере не мешают своего рода психологической перестройке общества, которая в будущем сделает возможным изменение внешнеполитического курса. Основные идеи очень просты: «Не будем ссориться с Россией» и «Как бы чего не вышло». А посему – никаких антироссийских санкций, тем паче что они моментально угробят примерно 10% нашего убогого экспорта, и никаких резких заявлений по Украине (разве что под давлением партнеров). Мечты о светлом будущем в НАТО аккуратно замещаются мечтами о светлом будущем в Евросоюзе.
Риторика первых лиц мягка, как воск, и сладка, как первый поцелуй. Не исключено, что страна постепенно движется к фактическому нейтралитету, и этот процесс будет увенчан формальной декларацией разве что в самом конце, ибо Бидзина Иванишвили осторожен, как удав в джунглях. Тем, кто нервно протестует, ненавязчиво намекают, что иначе – Август, причем бесконечный Август, пылающие города и виноград, раздавленный гусеницами русских танков.
На самом деле мы говорим не о тактическом маневре, а о ключевой проблеме внешней политики Грузии, ее проклятии и благословении (оценка зависит от точки зрения). Всем этим мудрым царям с печальными глазами и головорезам с шашками наголо рано или поздно приходилось делать выбор: или страна идет ва-банк и ставит на одного из сильных региональных игроков, связав свое будущее с его успехом, или придерживается нейтралитета, осторожно маневрирует и пытается окрепнуть, играя на противоречиях сильных соседей. Выбирать часто приходилось под давлением обстоятельств, но, тем не менее, решение правителя и, что самое главное, его умение грамотно оперировать в рамках хотя бы одной из двух возможных стратегий были очень важны. Обе связаны как с великолепными победами, так и с кошмарными поражениями, но грузины, в отличие от тех же финнов, не сделали окончательного выбора в пользу одной из них. Новое руководство, учитывая настроения в обществе, во многом обусловленные августовской войной, склоняется ко второму варианту, а он в своем логическом развитии с учетом сложившейся в мире и регионе ситуации, скорее всего, приведет Грузию к финляндизации.
Вероятно, именно поэтому комментарии части грузинских экспертов в связи с украинским кризисом все больше начинают напоминать песенку из кинофильма «Бумбараш»: «Ничего не знаю, моя хата с краю», «Слава тебе, Господи, настрелялись досыти», ну и так далее. И спорить с ними трудно, потому что действительно настрелялись за последние двадцать лет так, что на три поколения хватит.
Война проиграна шесть лет назад, но не исключено, что именно сейчас, благодаря упомянутому выше внезапному одиночеству, к грузинскому обществу, как к пациенту, пережившему тяжелейшую операцию, постепенно начнет возвращаться желание жить, мыслить, чувствовать как никогда раньше и, конечно же, творить, поскольку без творчества Грузия бессмысленна и, скорее всего, невозможна. Разумеется, вернется и боль, но, возможно, вместе с ней вернутся любовь и еще желание спуститься во двор и поиграть в футбол с мальчиком, отец которого погиб 9 августа 2008-го, примерно в 16:00, в ходе последней атаки грузинских подразделений в Цхинвали.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
