ПРАГА---Недавно президент Армении Серж Саргсян посетил Грузию, где провел ряд встреч с высокопоставленными лицами страны. В ходе встреч обсуждались вопросы экономического сотрудничества двух стран, подписание Грузией соглашения об ассоциированном членстве с Евросоюзом и вступление Армении в Евразийский таможенный союз. Об этом и многом другом мы побеседовали с политологом, директором Института Кавказа Александром Искандаряном.
Александр Искандарян: Визиты широкого профиля время от времени необходимы армянскому и грузинскому президентам, потому что между соседними странами всегда существуют вопросы, которые нужно обсудить, – от экономики и транспорта до взаимных политических отношений. В этом смысле этот визит был одним из серии таких визитов, тем более что в Грузии продолжают происходить изменения во власти – там проходят местные выборы, которые также влияют на внутриполитическое состояние Грузии. Если посмотреть абстрагировано, то это один из обычных визитов.
С другой стороны, в течение полугода многое происходило: я имею в виду то, что Грузия вскоре подпишет ассоциативное соглашение с Евросоюзом, которое она уже парафировала, а Армения, судя по всему, скоро будет подписывать документы о вхождении в Таможенный союз. Этот визит показывает и высвечивает очень интересный феномен: Армения и Грузия, несмотря на все сложности, несмотря на то, что они подчас находятся в совершенно противоположных политических ориентациях, ориентированы на разные страны, по-разному смотрят на внешнюю политику, тем не менее всегда находят возможность поддерживать между собой благоприятные, ровные взаимоотношения. Несмотря на происходящие вокруг конфликты – у нас ведь тут и Сирия близко, и Ирак недалеко, и то, что происходит на Украине, прямым образом сказывается и на Армении, и на Грузии, и в Грузии была война, – при всем этом и у предыдущих армянских и грузинских президентов, и у нынешних находится возможность сохранять благоприятные отношения. Этот визит еще одно свидетельство тому, что наши страны не позволяют себе роскоши иметь плохие отношения между собой.
Александр Касаткин: Александр, вы сказали, что Армения и Грузия находятся на разных полюсах и смотрят в разные стороны. Не могли бы вы более подробно описать, на каких полюсах, на ваш взгляд, находится, в частности, Армения?
Александр Искандарян: Дело в том, что Армения отличается от Грузии тем, что Россия, по большому счету, не имеет возможности серьезно влиять на Грузию. Грузия потеряла все, что могла и не могла, во время войны 2008 года. Вопросы Абхазии и Южной Осетии, да простят меня грузинские слушатели и мои грузинские друзья, в политической перспективе закрыты. Что еще делать России – Тбилиси бомбить? Кроме этого вряд ли что-нибудь придумаешь. И вот, потеряв и оставив эти куски в прошлом, Грузия может (и она это делает открыто) провозглашать свою пронатовскую ориентацию, открыто провозглашать, что она будет стремиться в Евросоюз. Другое дело, насколько ее там ждут, но это уже другой разговор. Но то, что Грузия позиционирует себя как государство однозначно прозападное, было и во время Саакашвили в более выраженном виде, это есть и сейчас. В этом смысле с ней сделать ничего нельзя. Я практически уверен, что она подпишет договор об ассоциации с Евросоюзом.
Другое дело – Армения. Армения ничего не потеряла. Армения – единственное государство на Южном Кавказе, которое контролирует свою территорию. Нагорно-Карабахская Республика продолжает существовать, она населена армянами и по-прежнему управляется армянами. Именно в силу того, что сохраняется конфликт с Азербайджаном, нужна сильная армия, вооружение, нужен зонтик безопасности. И то, что перспективы в этой сфере не потеряны, Армении нужна Россия в том числе. Поэтому Россия может влиять на Армению, и в тот момент, когда возникает вопрос безопасности, Россия имеет возможность блокировать те пути развития Армении, которые существовали бы, если бы Армения не имела этой зависимости. Соответственно, армянская политика гораздо более сбалансирована. Армения не имеет роскоши ссориться с Россией, как Грузия, так как, поссорившись, она должна потерять много чего, на что она не готова. Отсюда исходит то, что Армения не может себе позволить демонстрировать порой, я бы даже сказал, антироссийскую, во всяком случае, не пророссийскую ориентацию и устремленность, поэтому наши страны в этом регионе по-разному себя позиционируют.
Александр Искандарян: Визиты широкого профиля время от времени необходимы армянскому и грузинскому президентам, потому что между соседними странами всегда существуют вопросы, которые нужно обсудить, – от экономики и транспорта до взаимных политических отношений. В этом смысле этот визит был одним из серии таких визитов, тем более что в Грузии продолжают происходить изменения во власти – там проходят местные выборы, которые также влияют на внутриполитическое состояние Грузии. Если посмотреть абстрагировано, то это один из обычных визитов.
С другой стороны, в течение полугода многое происходило: я имею в виду то, что Грузия вскоре подпишет ассоциативное соглашение с Евросоюзом, которое она уже парафировала, а Армения, судя по всему, скоро будет подписывать документы о вхождении в Таможенный союз. Этот визит показывает и высвечивает очень интересный феномен: Армения и Грузия, несмотря на все сложности, несмотря на то, что они подчас находятся в совершенно противоположных политических ориентациях, ориентированы на разные страны, по-разному смотрят на внешнюю политику, тем не менее всегда находят возможность поддерживать между собой благоприятные, ровные взаимоотношения. Несмотря на происходящие вокруг конфликты – у нас ведь тут и Сирия близко, и Ирак недалеко, и то, что происходит на Украине, прямым образом сказывается и на Армении, и на Грузии, и в Грузии была война, – при всем этом и у предыдущих армянских и грузинских президентов, и у нынешних находится возможность сохранять благоприятные отношения. Этот визит еще одно свидетельство тому, что наши страны не позволяют себе роскоши иметь плохие отношения между собой.
Александр Касаткин: Александр, вы сказали, что Армения и Грузия находятся на разных полюсах и смотрят в разные стороны. Не могли бы вы более подробно описать, на каких полюсах, на ваш взгляд, находится, в частности, Армения?
Александр Искандарян: Дело в том, что Армения отличается от Грузии тем, что Россия, по большому счету, не имеет возможности серьезно влиять на Грузию. Грузия потеряла все, что могла и не могла, во время войны 2008 года. Вопросы Абхазии и Южной Осетии, да простят меня грузинские слушатели и мои грузинские друзья, в политической перспективе закрыты. Что еще делать России – Тбилиси бомбить? Кроме этого вряд ли что-нибудь придумаешь. И вот, потеряв и оставив эти куски в прошлом, Грузия может (и она это делает открыто) провозглашать свою пронатовскую ориентацию, открыто провозглашать, что она будет стремиться в Евросоюз. Другое дело, насколько ее там ждут, но это уже другой разговор. Но то, что Грузия позиционирует себя как государство однозначно прозападное, было и во время Саакашвили в более выраженном виде, это есть и сейчас. В этом смысле с ней сделать ничего нельзя. Я практически уверен, что она подпишет договор об ассоциации с Евросоюзом.
Другое дело – Армения. Армения ничего не потеряла. Армения – единственное государство на Южном Кавказе, которое контролирует свою территорию. Нагорно-Карабахская Республика продолжает существовать, она населена армянами и по-прежнему управляется армянами. Именно в силу того, что сохраняется конфликт с Азербайджаном, нужна сильная армия, вооружение, нужен зонтик безопасности. И то, что перспективы в этой сфере не потеряны, Армении нужна Россия в том числе. Поэтому Россия может влиять на Армению, и в тот момент, когда возникает вопрос безопасности, Россия имеет возможность блокировать те пути развития Армении, которые существовали бы, если бы Армения не имела этой зависимости. Соответственно, армянская политика гораздо более сбалансирована. Армения не имеет роскоши ссориться с Россией, как Грузия, так как, поссорившись, она должна потерять много чего, на что она не готова. Отсюда исходит то, что Армения не может себе позволить демонстрировать порой, я бы даже сказал, антироссийскую, во всяком случае, не пророссийскую ориентацию и устремленность, поэтому наши страны в этом регионе по-разному себя позиционируют.
