ПРАГА---Продолжаем тему в прямом эфире с адвокатом Гелой Николаишвили из Тбилиси.
Андрей Бабицкий: Мне кажется, в сегодняшней истории есть одно обстоятельство: если первое должностное лицо страны публично выражает уверенность в том, что имело место убийство, то суд вправе расценить это как грубейшее давление и на органы следствия, и на судебное следствие, которое должно будет состояться. Что вы думаете по этому поводу?
Гела Николаишвили: Вы имеете в виду заявление Гарибашвили? Я немного уточню: он не сказал прямо, что мы имеем дело с убийством. Насколько я слышал, он сказал, что те версии, которые нам предлагали до сих пор, являются подозрительными после опубликования материалов на YouTube.
Андрей Бабицкий: Он сказал, что они почти не оставляют сомнений.
Гела Николаишвили: Да, действительно, он сказал, что они почти не оставляют сомнений, но и со 100%-ной уверенностью сказал, что это убийство. И, вообще, в Грузии, можно сказать, 90% граждан уверены в том, что это был не несчастный случай, а убийство, хотя доказательств этому до сих пор не было.
Андрей Бабицкий: Гела, но уверенность граждан к делу не подошьешь. Как вы думаете, если Гарибашвили говорит о том, что почти не остается сомнений, ведь сложно предположить, что он не в курсе, не знаком с материалами следствия? Можно ли считать, что он фактически предварил приговор?
Гела Николаишвили: Я так не считаю, потому что уже почти девять лет эта тема крутится. Об этом говорят все – и политики, и рядовые граждане, но это не правовая оценка, а, скорее всего, политическая. Я не считаю, что после этих слов Гарибашвили что-то изменится в материалах следствия, потому что, если бы были несомненные доказательства, то общество уже знало бы об этом. По моему мнению, если даже это было убийство, до конца это дело уже невозможно раскрыть, т.к. прошло уже почти 10 лет и очень многие материалы и доказательства уничтожены. Это дело можно раскрыть (если это было убийство) в единственном случае – если об этом заговорят сами участники этого процесса, свидетели. Пока же никто об этом не обмолвился.
Андрей Бабицкий: То есть то, что невозможно раскрыть это дело ввиду недостатка улик и доказательств, вы объясняете именно тем, что оно так затянулось и до сих пор не передано в суд?
Гела Николаишвили: Да, я так и думаю, потому что, если и были конкретные доказательства, то прошло слишком много времени. Если пройдет эксгумация (как объявила сегодня прокуратура) и она докажет, что были и другие повреждения – пулевые ранения или другие, – то максимум, что можно будет сказать, что это был не несчастный случай. А кто был убийцей, каким образом это все происходило, – об этом невозможно будет говорить наверняка, если не появятся конкретные свидетели или участники.
Андрей Бабицкий: Мне кажется, в сегодняшней истории есть одно обстоятельство: если первое должностное лицо страны публично выражает уверенность в том, что имело место убийство, то суд вправе расценить это как грубейшее давление и на органы следствия, и на судебное следствие, которое должно будет состояться. Что вы думаете по этому поводу?
Гела Николаишвили: Вы имеете в виду заявление Гарибашвили? Я немного уточню: он не сказал прямо, что мы имеем дело с убийством. Насколько я слышал, он сказал, что те версии, которые нам предлагали до сих пор, являются подозрительными после опубликования материалов на YouTube.
Андрей Бабицкий: Он сказал, что они почти не оставляют сомнений.
Гела Николаишвили: Да, действительно, он сказал, что они почти не оставляют сомнений, но и со 100%-ной уверенностью сказал, что это убийство. И, вообще, в Грузии, можно сказать, 90% граждан уверены в том, что это был не несчастный случай, а убийство, хотя доказательств этому до сих пор не было.
Андрей Бабицкий: Гела, но уверенность граждан к делу не подошьешь. Как вы думаете, если Гарибашвили говорит о том, что почти не остается сомнений, ведь сложно предположить, что он не в курсе, не знаком с материалами следствия? Можно ли считать, что он фактически предварил приговор?
Гела Николаишвили: Я так не считаю, потому что уже почти девять лет эта тема крутится. Об этом говорят все – и политики, и рядовые граждане, но это не правовая оценка, а, скорее всего, политическая. Я не считаю, что после этих слов Гарибашвили что-то изменится в материалах следствия, потому что, если бы были несомненные доказательства, то общество уже знало бы об этом. По моему мнению, если даже это было убийство, до конца это дело уже невозможно раскрыть, т.к. прошло уже почти 10 лет и очень многие материалы и доказательства уничтожены. Это дело можно раскрыть (если это было убийство) в единственном случае – если об этом заговорят сами участники этого процесса, свидетели. Пока же никто об этом не обмолвился.
Андрей Бабицкий: То есть то, что невозможно раскрыть это дело ввиду недостатка улик и доказательств, вы объясняете именно тем, что оно так затянулось и до сих пор не передано в суд?
Гела Николаишвили: Да, я так и думаю, потому что, если и были конкретные доказательства, то прошло слишком много времени. Если пройдет эксгумация (как объявила сегодня прокуратура) и она докажет, что были и другие повреждения – пулевые ранения или другие, – то максимум, что можно будет сказать, что это был не несчастный случай. А кто был убийцей, каким образом это все происходило, – об этом невозможно будет говорить наверняка, если не появятся конкретные свидетели или участники.
