ПРАГА---Премьер-министр Крыма Сергей Аксенов признал «практически состоявшимся» референдум о присоединении автономной республики к России. Минимального порога явки на крымском референдуме не предусмотрено. Ранее Аксенов заявлял, что, по его личным ощущениям, явка должна превысить 80 процентов. О ситуации в Крыму мы побеседовали с политологом Сергеем Маркедоновым.
Александр Касаткин: Остались ли у Киева какие-то рычаги воздействия на Крым?
Сергей Маркедонов: Интересный вопрос. Мне кажется, что говорить о каких-то реальных рычагах сейчас довольно сложно, потому что сама власть в Киеве представляет какой-то конгломерат сил, и нельзя говорить о том, что есть некая сплоченная, консолидированная власть. Можно было бы говорить о рычагах тогда, когда была бы целостная власть в самой столице. То, что мы видим сейчас, – это достаточно разный конгломерат: и технократы, и националисты, настроенные крайне негативно к юго-востоку Украины и Крыму в частности. Поэтому сейчас говорить крайне сложно. Вместе с тем, если рассматривать этот сюжет в контексте взаимоотношений в треугольнике Украина – Россия – Запад, то в этом смысле, конечно, какие-то рычаги есть. Киев апеллирует к Западу, и Запад включает какие-то свои рычаги. То есть косвенным образом можно говорить о каких-то рычагах, но в двустороннем формате отношений между Крымом и Киевом я пока не вижу, какие рычаги Киев мог бы использовать.
Александр Касаткин: Сергей, нынешняя ситуация на востоке Украины, в других регионах – Донецкой области и т.д., – может ли привести к ситуации, похожей на то, что сейчас происходит в Крыму?
Сергей Маркедонов: Да, есть потенциальная опасность того, что ситуация может пойти по такому пути. Ну, или не опасность, с другой точки зрения, желательность, может быть, для кого-то: зависит от той точки обзора, которую человек ведет. Пока, наверное, сложно говорить о том, что ситуация в Крыму может клонироваться на Донбасс или Харьков, потому что, в отличие от этих территорий, в Крыму есть все-таки достаточно сильное организованное движение тех, кто заинтересован в пророссийском выборе. Русская община Крыма существует не один год, она много участвовала в политике, у нее как бы набита рука. Что касается юга и востока Украины, я не вижу подобных течений и движений. Да, какие-то русские движения там появлялись, но они были маргинальные, а мейнстрим все-таки был более склонен к интеграции в общеукраинские процессы, естественно, на неких особых для юго-востока условиях, но здесь, мне кажется, на данный момент не видно какой-то красной линии, которую бы перешагнули регионы юго-востока Украины.
Александр Касаткин: Станет ли, на ваш взгляд, Крым частью России или приобретет статус независимого государства?
Сергей Маркедонов: Многое будет зависеть от того, какой будет завтра реакция Запада. Я думаю, что руководство России, если эта реакция будет мягкой, может предпринять определенные шаги по присоединению Крыма, и то, я думаю, не прямо завтра же. Но если реакция будет более жесткой, возможно, будет вариант какого-то признания итогов референдума и некое откладывание статуса. Я думаю, что очень многое в целом зависит от таких вот внешних контекстов.
Александр Касаткин: Остались ли у Киева какие-то рычаги воздействия на Крым?
Сергей Маркедонов: Интересный вопрос. Мне кажется, что говорить о каких-то реальных рычагах сейчас довольно сложно, потому что сама власть в Киеве представляет какой-то конгломерат сил, и нельзя говорить о том, что есть некая сплоченная, консолидированная власть. Можно было бы говорить о рычагах тогда, когда была бы целостная власть в самой столице. То, что мы видим сейчас, – это достаточно разный конгломерат: и технократы, и националисты, настроенные крайне негативно к юго-востоку Украины и Крыму в частности. Поэтому сейчас говорить крайне сложно. Вместе с тем, если рассматривать этот сюжет в контексте взаимоотношений в треугольнике Украина – Россия – Запад, то в этом смысле, конечно, какие-то рычаги есть. Киев апеллирует к Западу, и Запад включает какие-то свои рычаги. То есть косвенным образом можно говорить о каких-то рычагах, но в двустороннем формате отношений между Крымом и Киевом я пока не вижу, какие рычаги Киев мог бы использовать.
Александр Касаткин: Сергей, нынешняя ситуация на востоке Украины, в других регионах – Донецкой области и т.д., – может ли привести к ситуации, похожей на то, что сейчас происходит в Крыму?
Сергей Маркедонов: Да, есть потенциальная опасность того, что ситуация может пойти по такому пути. Ну, или не опасность, с другой точки зрения, желательность, может быть, для кого-то: зависит от той точки обзора, которую человек ведет. Пока, наверное, сложно говорить о том, что ситуация в Крыму может клонироваться на Донбасс или Харьков, потому что, в отличие от этих территорий, в Крыму есть все-таки достаточно сильное организованное движение тех, кто заинтересован в пророссийском выборе. Русская община Крыма существует не один год, она много участвовала в политике, у нее как бы набита рука. Что касается юга и востока Украины, я не вижу подобных течений и движений. Да, какие-то русские движения там появлялись, но они были маргинальные, а мейнстрим все-таки был более склонен к интеграции в общеукраинские процессы, естественно, на неких особых для юго-востока условиях, но здесь, мне кажется, на данный момент не видно какой-то красной линии, которую бы перешагнули регионы юго-востока Украины.
Александр Касаткин: Станет ли, на ваш взгляд, Крым частью России или приобретет статус независимого государства?
Сергей Маркедонов: Многое будет зависеть от того, какой будет завтра реакция Запада. Я думаю, что руководство России, если эта реакция будет мягкой, может предпринять определенные шаги по присоединению Крыма, и то, я думаю, не прямо завтра же. Но если реакция будет более жесткой, возможно, будет вариант какого-то признания итогов референдума и некое откладывание статуса. Я думаю, что очень многое в целом зависит от таких вот внешних контекстов.
