Рамзан Кадыров в интервью журналисту «Комсомольской правды» Александру Гамову заявил, что не поедет на Олимпиаду по причине своей чрезвычайной занятости.
Рискну предположить, что события, сравнимого по своей сокрушающей, сминающей все надежды силе с сочинской Олимпиадой, в жизни Рамзана Кадырова еще не было. Она подвела окончательную черту под его мечтой когда-нибудь перерасти свою нынешнюю репутацию палача и карателя, выйти из маргинального сумрака и явиться на публике в цивилизованном наряде современного политика.
Кто-нибудь серьезно отнесся к словам руководителя Чеченской Республики о том, что из-за чрезвычайной загруженности он не может поехать на Олимпиаду? Никаких катастроф, последствия которых необходимо срочно ликвидировать, в Чечне нет, бойцы Докки Умарова не захватывали здание правительства, даже Терек не вышел из берегов. Какие срочные дела привязали чеченского главу к родным пределам, понять невозможно.
С другой стороны, не секрет, что Рамзан Кадыров совсем неравнодушен к паблисити – он любит давать интервью федеральным каналам, часто приглашает к себе журналистов и разных знаменитостей, чья слава отбрасывает на него тень, а уж на разных конкурсах и конференциях, которые проводятся в самой республике, он – главная звезда. Поэтому, мне думается, что попасть на Олимпиаду глава Чечни желал всем сердцем, отчаянно, по-детски. На мероприятиях такого уровня ему бывать еще не приходилось. Для него возможность находиться в одной ложе с европейскими и американскими политиками, высокопоставленными чиновниками МОК значила бы очень многое. Это была бы публичная легитимация Кадырова как политического персонажа, которого из-за его кровавого прошлого уже не считают отверженным, изгоем. Его принимают в приличной компании как равного, и доказательством тому была бы разошедшаяся по всему миру телевизионная картинка с лицами в царской ложе крупным планом. Я даже выскажу уверенность, что в течение последних месяцев Кадыров умолял своего кумира и наставника Владимира Путина разрешить ему поехать на игры, просил, пытался сформировать некое лобби, которое воздействовало бы на президента, но все усилия оказались напрасными. Каждый раз ответом было неумолимое «нет».
Скорее всего, дела обстояли еще хуже. Путин просто строго-настрого запретил руководителю Чечни появляться в Сочи. И президента России можно понять. Среди западных гостей немало тех, кто продолжает считать Кадырова злодеем и убийцей. На них его появление в высокой ложе могло бы произвести самое скверное впечатление, и неизвестно, как бы они на это отреагировали. Я вполне могу себе представить, что кто-нибудь даже счел бы для себя неприемлемым делить одно пространство с человеком, руки которого замараны кровью. Лишний скандал на Олимпиаде Путину абсолютно не нужен. Поэтому, естественно, он предпочел оставить своего анфан террибль дома, на царский бал ребенка, рожденного в мезальянсе, выводить не принято. Едва ли глава России осознавал, какую непереносимую боль он причинил своему отпрыску, который раз и навсегда понял, что в приличное общество ему путь заказан, что он прикован навечно и к своей репутации, и к тому месту, которое он сейчас занимает.
Когда лошадей Кадырова не впустили на соревнования в США, он что-то там шутил насчет Америки, которая ему даром не нужна. Но сейчас он сам оказался в положении Иосифа Кобзона – для внутреннего пользования он еще пригоден, поскольку время палачей в России не прошло, но там, где начинается пространство цивилизации, ему делать нечего.
Рискну предположить, что события, сравнимого по своей сокрушающей, сминающей все надежды силе с сочинской Олимпиадой, в жизни Рамзана Кадырова еще не было. Она подвела окончательную черту под его мечтой когда-нибудь перерасти свою нынешнюю репутацию палача и карателя, выйти из маргинального сумрака и явиться на публике в цивилизованном наряде современного политика.
Кто-нибудь серьезно отнесся к словам руководителя Чеченской Республики о том, что из-за чрезвычайной загруженности он не может поехать на Олимпиаду? Никаких катастроф, последствия которых необходимо срочно ликвидировать, в Чечне нет, бойцы Докки Умарова не захватывали здание правительства, даже Терек не вышел из берегов. Какие срочные дела привязали чеченского главу к родным пределам, понять невозможно.
С другой стороны, не секрет, что Рамзан Кадыров совсем неравнодушен к паблисити – он любит давать интервью федеральным каналам, часто приглашает к себе журналистов и разных знаменитостей, чья слава отбрасывает на него тень, а уж на разных конкурсах и конференциях, которые проводятся в самой республике, он – главная звезда. Поэтому, мне думается, что попасть на Олимпиаду глава Чечни желал всем сердцем, отчаянно, по-детски. На мероприятиях такого уровня ему бывать еще не приходилось. Для него возможность находиться в одной ложе с европейскими и американскими политиками, высокопоставленными чиновниками МОК значила бы очень многое. Это была бы публичная легитимация Кадырова как политического персонажа, которого из-за его кровавого прошлого уже не считают отверженным, изгоем. Его принимают в приличной компании как равного, и доказательством тому была бы разошедшаяся по всему миру телевизионная картинка с лицами в царской ложе крупным планом. Я даже выскажу уверенность, что в течение последних месяцев Кадыров умолял своего кумира и наставника Владимира Путина разрешить ему поехать на игры, просил, пытался сформировать некое лобби, которое воздействовало бы на президента, но все усилия оказались напрасными. Каждый раз ответом было неумолимое «нет».
Скорее всего, дела обстояли еще хуже. Путин просто строго-настрого запретил руководителю Чечни появляться в Сочи. И президента России можно понять. Среди западных гостей немало тех, кто продолжает считать Кадырова злодеем и убийцей. На них его появление в высокой ложе могло бы произвести самое скверное впечатление, и неизвестно, как бы они на это отреагировали. Я вполне могу себе представить, что кто-нибудь даже счел бы для себя неприемлемым делить одно пространство с человеком, руки которого замараны кровью. Лишний скандал на Олимпиаде Путину абсолютно не нужен. Поэтому, естественно, он предпочел оставить своего анфан террибль дома, на царский бал ребенка, рожденного в мезальянсе, выводить не принято. Едва ли глава России осознавал, какую непереносимую боль он причинил своему отпрыску, который раз и навсегда понял, что в приличное общество ему путь заказан, что он прикован навечно и к своей репутации, и к тому месту, которое он сейчас занимает.
Когда лошадей Кадырова не впустили на соревнования в США, он что-то там шутил насчет Америки, которая ему даром не нужна. Но сейчас он сам оказался в положении Иосифа Кобзона – для внутреннего пользования он еще пригоден, поскольку время палачей в России не прошло, но там, где начинается пространство цивилизации, ему делать нечего.
