ПРАГА---Сегодня в рубрике «Гость недели» известный в Москве врач-уролог, уроженец Тбилиси Владимир Насхлеташвили, который перед беседой рассказал немного о себе.
Владимир Насхлеташвили: Я уже в том возрасте, когда начинают писать мемуары. Попробую с вами поделиться какими-то запомнившимися мне моментами моей жизни. Я родился в Тбилиси, прожил там до 16 лет, ходил в Центральную музыкальную школу, потом в музыкальное училище, параллельно учился в знаменитой 43-й тбилисской школе. В общем, я получил там хорошую школу жизни для молодого человека. Когда я приехал в Москву, мне было 16 с небольшим, я практически не почувствовал разницы – процесс адаптации был для меня абсолютно безболезненным. Потом был 1-й Московский мединститут, который я окончил, затем клиническая ординатура по урологии, кандидатская диссертация. Когда я стал кандидатом наук, мне предоставили возможность заниматься аутокровью в урологии. В то время эта тема вызвала большой ажиотаж, тем более в обществе появился страх перед СПИДом, передачей инфекции. Она актуальна и сегодня, спустя 35 лет. Наш коллектив тогда получил звание лауреата Государственной премии СССР. Должен сказать, что я был самым молодым лауреатом Государственной премии СССР.
Андрей Бабицкий: Владимир Михайлович, расскажите о своем семейном положении.
Владимир Насхлеташвили: Выстраивание карьеры врача совсем не помешало мне выстроить и семейную идиллическую картину. Я женился в 32 года, наш брак с годами приобретает какие-то новые краски, и в этом нам помогают двое замечательных детей, которые тоже стали врачами – они пошли по стопам матери и отца. Моя дочь сегодня занимается гинекологией, женским бесплодием. Сын прекрасно владеет фармакологией.
Андрей Бабицкий: Вы сами выбирали свою профессию или вам тоже помогли родители?
Владимир Насхлеташвили: Я не могу сказать, что меня заставили пойти по этому пути, но разговоры в семье, среди родственников, которые почти все являются врачами, конечно, наложили свой отпечаток. Когда я окончил школу, то выбирал между игрой на виолончели и мединститутом. Тяга к медицине, наверное, превзошла, но должен вам сказать, что те ощущения, которые мною двигали, когда я хотел стать врачом, и то, что оказалось на самом деле, – это абсолютно разные вещи. Хорошо, что меня не постигло разочарование.
Андрей Бабицкий: Вы переехали в Россию еще совсем ребенком. Какая идентичность у вас сегодня является приоритетной? Вы себя в большей степени ощущаете гражданином, жителем России или на переднем плане ваше этническое происхождение?
Владимир Насхлеташвили: Знаете, это очень тяжелый вопрос, потому что у меня никогда не было выбора – там или здесь. Я одинаково чувствую близость и там, и здесь, мне все это одинаково дорого. Я как-то даже не разделаю это, потому что с возрастом все чаще и чаще вспоминаются молодые годы и годы отрочества, которые меня безумно греют, наверное, даже больше, чем сегодняшний день, хотя прямо ответить на ваш вопрос мне трудно, потому что нет ответа – я одинаково хорошо чувствовал себя там, и так же хорошо чувствую себя здесь.
Андрей Бабицкий: Давайте, я подойду к этому же вопросу немного с другой стороны. В течение долгих лет между Россией и Грузией день ото дня отношения становились все хуже, был военный конфликт, высылка грузин из России. Приходилось ли вам как-то решать, на чьей вы стороне в этом конфликте?
Владимир Насхлеташвили: Я могу вам сказать одно: мое решение, на чьей я стороне, мало что изменило бы, но мне было больно и неприятно, хотя в свой адрес я ни разу не почувствовал какого-то пренебрежительного отношения, тем более нелюбви, особенно со стороны пациентов, но ситуация была не из приятных, и мне было очень жаль. Я понимаю, что это все игры, которые абсолютно не связаны с людьми. Отношение ко мне моих друзей в Тбилиси не изменилось – мы по-прежнему как созванивались, так и созваниваемся. Конечно, все жалели о том, что и такое время нас застало, но я абсолютно уверен, что все это пройдет и наступит опять та ситуация, которая была, когда я был молодым. Я уверен, что для этого есть все данные и возможности. Это дело времени. Надо это воспринимать как исторический процесс, который мы будем изучать просто по учебникам и не более того.
Андрей Бабицкий: Вот вы говорите: исторический процесс, все пройдет, но, тем не менее, сейчас ситуация складывается таким образом, что Грузия выбрала курс на интеграцию с Евросоюзом, и это означает, что она все-таки смотрит сегодня в другую сторону, стараясь продвинуться в направлении от России.
Владимир Насхлеташвили: Я понимаю, о чем вы говорите, но это, наверное, процесс исторический, и не нужно по этому поводу как-то переживать. Сегодня мы видим совсем другие времена с Украиной, которая тоже вроде взяла курс в сторону Евросоюза, и что там творится – это ужас какой-то, не хочется включать телевизор. Я думаю, что Грузии со своим народом, с Россией удастся избежать всех этих катаклизмов. Хотя в сторону Европы, наверное, сегодня и Россия смотрит, весь мир смотрит, – это, наверное, исторический процесс.
Андрей Бабицкий: Вам приходится бывать в Грузии, в Тбилиси?
Владимир Насхлеташвили: В Грузии – нет. Чаще на конгрессах за рубежом я сталкиваюсь со своими соотечественниками. У нас абсолютно добрые и хорошие разговоры, и меньше всего они касаются политики, потому что политика – политикой, а врачи должны делать свое дело. Понятно, что никто не хочет конфронтации. Мои коллеги прекрасно владеют русским языком, я, естественно, свободно владею грузинским, и эта тема, наверное, самая последняя в наших разговорах.
Андрей Бабицкий: Тем не менее мне было бы интересно знать, как вы оцениваете происходящее в Грузии на протяжении последних десяти лет, включая весь период правления Михаила Саакашвили, последние выборы, смену власти.
Владимир Насхлеташвили: Знаете, были радостные моменты, если абстрагироваться от отношений с Россией. Меня очень радовала ситуация, которая там возникла, в частности, с отсутствием бандитизма, воровства и отношения людей к культуре. Ну, вот, с Россией получилось так, как получилось.
Андрей Бабицкий: Владимир Михайлович, вы говорите, что ваши дети уже москвичи, наверное, внуки и правнуки будут еще в большей степени москвичами, т.е. этническое как бы будет постепенно размываться в вашем поколении. Нет ли у вас какого-то сожаления по этому поводу?
Владимир Насхлеташвили: Я думаю, что это будет, наверное, но не при моей жизни и точно не при жизни моих детей. Моя дочь вышла замуж за представителя своего же землячества, какими они воспитают своих детей – я не знаю, но думаю, что у них будет все равно внутреннее согласие. Сейчас я был в Нью-Йорке – там столько наших соотечественников из Грузии, и никто из них не забыл про Грузию, не обходит эти проблемы и вопросы, но не столь остро, как вы их мне задаете. Так что все душой там, естественно, всем дороги воспоминания, а если нет воспоминаний, то у моих детей единственная мысль – поехать и посмотреть все своими глазами. Даже когда они учились в институте, вроде, должно быть наоборот, но они больше дружили с представителями своего землячества – много у них было студентов из Грузии, и они держались вместе, и это тоже, наверное, очень хороший признак.
Владимир Насхлеташвили: Я уже в том возрасте, когда начинают писать мемуары. Попробую с вами поделиться какими-то запомнившимися мне моментами моей жизни. Я родился в Тбилиси, прожил там до 16 лет, ходил в Центральную музыкальную школу, потом в музыкальное училище, параллельно учился в знаменитой 43-й тбилисской школе. В общем, я получил там хорошую школу жизни для молодого человека. Когда я приехал в Москву, мне было 16 с небольшим, я практически не почувствовал разницы – процесс адаптации был для меня абсолютно безболезненным. Потом был 1-й Московский мединститут, который я окончил, затем клиническая ординатура по урологии, кандидатская диссертация. Когда я стал кандидатом наук, мне предоставили возможность заниматься аутокровью в урологии. В то время эта тема вызвала большой ажиотаж, тем более в обществе появился страх перед СПИДом, передачей инфекции. Она актуальна и сегодня, спустя 35 лет. Наш коллектив тогда получил звание лауреата Государственной премии СССР. Должен сказать, что я был самым молодым лауреатом Государственной премии СССР.
Андрей Бабицкий: Владимир Михайлович, расскажите о своем семейном положении.
Владимир Насхлеташвили: Выстраивание карьеры врача совсем не помешало мне выстроить и семейную идиллическую картину. Я женился в 32 года, наш брак с годами приобретает какие-то новые краски, и в этом нам помогают двое замечательных детей, которые тоже стали врачами – они пошли по стопам матери и отца. Моя дочь сегодня занимается гинекологией, женским бесплодием. Сын прекрасно владеет фармакологией.
Андрей Бабицкий: Вы сами выбирали свою профессию или вам тоже помогли родители?
Владимир Насхлеташвили: Я не могу сказать, что меня заставили пойти по этому пути, но разговоры в семье, среди родственников, которые почти все являются врачами, конечно, наложили свой отпечаток. Когда я окончил школу, то выбирал между игрой на виолончели и мединститутом. Тяга к медицине, наверное, превзошла, но должен вам сказать, что те ощущения, которые мною двигали, когда я хотел стать врачом, и то, что оказалось на самом деле, – это абсолютно разные вещи. Хорошо, что меня не постигло разочарование.
Андрей Бабицкий: Вы переехали в Россию еще совсем ребенком. Какая идентичность у вас сегодня является приоритетной? Вы себя в большей степени ощущаете гражданином, жителем России или на переднем плане ваше этническое происхождение?
Владимир Насхлеташвили: Знаете, это очень тяжелый вопрос, потому что у меня никогда не было выбора – там или здесь. Я одинаково чувствую близость и там, и здесь, мне все это одинаково дорого. Я как-то даже не разделаю это, потому что с возрастом все чаще и чаще вспоминаются молодые годы и годы отрочества, которые меня безумно греют, наверное, даже больше, чем сегодняшний день, хотя прямо ответить на ваш вопрос мне трудно, потому что нет ответа – я одинаково хорошо чувствовал себя там, и так же хорошо чувствую себя здесь.
Андрей Бабицкий: Давайте, я подойду к этому же вопросу немного с другой стороны. В течение долгих лет между Россией и Грузией день ото дня отношения становились все хуже, был военный конфликт, высылка грузин из России. Приходилось ли вам как-то решать, на чьей вы стороне в этом конфликте?
Владимир Насхлеташвили: Я могу вам сказать одно: мое решение, на чьей я стороне, мало что изменило бы, но мне было больно и неприятно, хотя в свой адрес я ни разу не почувствовал какого-то пренебрежительного отношения, тем более нелюбви, особенно со стороны пациентов, но ситуация была не из приятных, и мне было очень жаль. Я понимаю, что это все игры, которые абсолютно не связаны с людьми. Отношение ко мне моих друзей в Тбилиси не изменилось – мы по-прежнему как созванивались, так и созваниваемся. Конечно, все жалели о том, что и такое время нас застало, но я абсолютно уверен, что все это пройдет и наступит опять та ситуация, которая была, когда я был молодым. Я уверен, что для этого есть все данные и возможности. Это дело времени. Надо это воспринимать как исторический процесс, который мы будем изучать просто по учебникам и не более того.
Андрей Бабицкий: Вот вы говорите: исторический процесс, все пройдет, но, тем не менее, сейчас ситуация складывается таким образом, что Грузия выбрала курс на интеграцию с Евросоюзом, и это означает, что она все-таки смотрит сегодня в другую сторону, стараясь продвинуться в направлении от России.
Владимир Насхлеташвили: Я понимаю, о чем вы говорите, но это, наверное, процесс исторический, и не нужно по этому поводу как-то переживать. Сегодня мы видим совсем другие времена с Украиной, которая тоже вроде взяла курс в сторону Евросоюза, и что там творится – это ужас какой-то, не хочется включать телевизор. Я думаю, что Грузии со своим народом, с Россией удастся избежать всех этих катаклизмов. Хотя в сторону Европы, наверное, сегодня и Россия смотрит, весь мир смотрит, – это, наверное, исторический процесс.
Андрей Бабицкий: Вам приходится бывать в Грузии, в Тбилиси?
Владимир Насхлеташвили: В Грузии – нет. Чаще на конгрессах за рубежом я сталкиваюсь со своими соотечественниками. У нас абсолютно добрые и хорошие разговоры, и меньше всего они касаются политики, потому что политика – политикой, а врачи должны делать свое дело. Понятно, что никто не хочет конфронтации. Мои коллеги прекрасно владеют русским языком, я, естественно, свободно владею грузинским, и эта тема, наверное, самая последняя в наших разговорах.
Андрей Бабицкий: Тем не менее мне было бы интересно знать, как вы оцениваете происходящее в Грузии на протяжении последних десяти лет, включая весь период правления Михаила Саакашвили, последние выборы, смену власти.
Владимир Насхлеташвили: Знаете, были радостные моменты, если абстрагироваться от отношений с Россией. Меня очень радовала ситуация, которая там возникла, в частности, с отсутствием бандитизма, воровства и отношения людей к культуре. Ну, вот, с Россией получилось так, как получилось.
Андрей Бабицкий: Владимир Михайлович, вы говорите, что ваши дети уже москвичи, наверное, внуки и правнуки будут еще в большей степени москвичами, т.е. этническое как бы будет постепенно размываться в вашем поколении. Нет ли у вас какого-то сожаления по этому поводу?
Владимир Насхлеташвили: Я думаю, что это будет, наверное, но не при моей жизни и точно не при жизни моих детей. Моя дочь вышла замуж за представителя своего же землячества, какими они воспитают своих детей – я не знаю, но думаю, что у них будет все равно внутреннее согласие. Сейчас я был в Нью-Йорке – там столько наших соотечественников из Грузии, и никто из них не забыл про Грузию, не обходит эти проблемы и вопросы, но не столь остро, как вы их мне задаете. Так что все душой там, естественно, всем дороги воспоминания, а если нет воспоминаний, то у моих детей единственная мысль – поехать и посмотреть все своими глазами. Даже когда они учились в институте, вроде, должно быть наоборот, но они больше дружили с представителями своего землячества – много у них было студентов из Грузии, и они держались вместе, и это тоже, наверное, очень хороший признак.
