Уж полночь близится, горят в лесах рождественские елки, в кустах игрушечные волки глазами страшными глядят, а Дед Мороз и Санта Клаус с противоположных сторон приближаются к Грузии, вращая заснеженную землю тяжеленными сапогами. И мало кто за пределами страны знает, что грузины в последние годы ухитрились увязать празднование Нового года с проблемой внешнеполитической ориентации.
Прозвучит, безусловно, дико, но правительство Саакашвили, помимо всего прочего, усиленно раскручивало Санта Клауса. Но добиться того, чтобы он и традиционный грузинский Снежный Дед (Товлис Папа или Товлис Бабуа) стали полностью взаимозаменяемы, не удалось, поскольку рассвирепели консерваторы и националисты. Чтобы не противопоставлять Санту автохтонному Деду, который на своем поле разделал бы чужеземца, как Бог черепаху, власти вымучили следующий сюжет: Снежный Дед встречает прибывшего в Тбилиси Санта Клауса, после чего они вместе одаривают детей. Формально Санта приезжал к нам из Лапландии, но этот благостный скандинавский старик, зацикленный на нейтралитете, не вполне вписывался в генеральную линию партии. И Санта Клаус заговорил с английским акцентом, стал вести себя как заправский американец и распевать соответствующие песни.
Когда в 2007 году грузинский Снежный Дед зажигал главную новогоднюю елку, откуда-то сверху, словно рейнджеры из вертолетов, начали спускаться Санта Клаусы на веревках; некоторые из них, увы, запутались и беспомощно повисли над площадью. И никто из наблюдавших за высадкой «санта-десанта» не подозревал, какая трагическая судьба ждет Снежного Деда. Грузинская новогодняя мифология не привязывает этого заслуженного старца к конкретным географическим координатам. Но Саакашвили просто не мог не вмешаться, и в новогодних заявлениях его администрации появилась формулировка: «Снежный Дед прибыл из Верхней Абхазии», в которую немногим ранее фигурант переименовал Кодорское ущелье. Через семь месяцев началась война, ущелье было потеряно, и Дед, соответственно, стал беженцем. И сразу стало как-то неудобно просить бочку варенья и корзину печенья у удаляющегося в снежный туман старика в белой бурке с котомкой за плечами. Где же ты сейчас, Дед, и как ты?
Стратегический альянс с Сантой подразумевал изоляцию брутального советско-имперского Деда Мороза, который, по словам ведущего одного из новогодних концертов недавнего прошлого, отбирает у детей подарки и прячет их. Оставалось совсем чуть-чуть до эпической сцены «Санта Клаус бьет Деда Мороза конфискованной балалайкой», но нечаянно случилась «перезагрузка», которую режим, кстати, так и не сумел осмыслить, его состояние резко ухудшилось, и все эти новогодние игрища были забыты. Сегодня, просматривая старые видеозаписи и перечитывая полушутливые, но, тем не менее, страстные полемические статьи о национальных особенностях дедушек, дары приносящих, мы можем смеяться или ужасаться, но неизбежно придем к выводу, что попытка подверстать сказку под геополитическую конъюнктуру все же имела место. И несмотря на ее ничтожность, она выводит нас на очень серьезную проблему.
Холодная война давно закончилась, но большинство грузинских политиков и экспертов все еще воспринимает мир сквозь призму всеобъемлющего беспощадного противостояния Вашингтона и Москвы. Эта биполярная, манихейская модель проста и удобна для пропаганды. В ее рамках невозможно описать особые интересы региональных держав или роль Китая в современном мире, и она, безусловно, отдаляет от реальности. Но прежнее руководство нещадно эксплуатировало ее, в квазирелигиозном экстазе подчиняя воображаемой борьбе Добра со Злом не только внешнюю политику Грузии, но и все без исключения аспекты ее неприглядного бытия. И неважно, куда направлен вектор: если бы в 2003-м на месте Саакашвили оказался пророссийский лидер, он материл бы Запад почище Фиделя, объявив Санта Клауса развратным плутократом и, вероятно, запретив показ голливудских фильмов в кинотеатрах, точно так же, как Саакашвили пытался запретить исполнение русских песен в ресторанах. Политическое манихейство неизбежно приводит к подобным результатам, а «священная война» списывает все, включая отвратительное управление страной. Кстати, по последним данным разведки, мы воюем сами с собой. И если внимательно вчитаться в полемику грузинских «западников» и «почвенников», можно заметить, что не о судьбах отечества спорят они, но стремятся к запрещению и чуть ли не ритуальному уничтожению оппонентов, как богомерзких служителей Зла.
Есть ли альтернативная идея? Подходы к ней были намечены аж в V веке. Когда в разгар византийско-персидских разборок повелитель Персии сказал Вахтангу Горгасали, что тот может просить для себя всего, чего пожелает, царь грузин ответил: «Я хочу мира между тобой и кесарем». Можно способствовать тому, чтобы Грузия превратилась в арену столкновения сверхдержав, и попытаться сделать удачную ставку, но можно представить ее территорией мира и сотрудничества, узким изящным мостом между Западом и Востоком, да хоть между Севером и Югом. Новому правительству предстоит выбрать одну из этих целей или, вернее, одно из мировоззрений, и постепенно продвигаться в соответствующем направлении. Необходимость этого окончательного выбора, скорее всего, и является главным вызовом нового 2014 года.
Интересно, что бы случилось, если бы Снежный Дед пригласил бы к столу и Санта Клауса, и Деда Мороза? Кто рискнет представить эту картину сегодня? Но как бы то ни было, вероятно, прямо сейчас следует выпить за мир и поздравить друг друга с наступающим Новым годом.
Прозвучит, безусловно, дико, но правительство Саакашвили, помимо всего прочего, усиленно раскручивало Санта Клауса. Но добиться того, чтобы он и традиционный грузинский Снежный Дед (Товлис Папа или Товлис Бабуа) стали полностью взаимозаменяемы, не удалось, поскольку рассвирепели консерваторы и националисты. Чтобы не противопоставлять Санту автохтонному Деду, который на своем поле разделал бы чужеземца, как Бог черепаху, власти вымучили следующий сюжет: Снежный Дед встречает прибывшего в Тбилиси Санта Клауса, после чего они вместе одаривают детей. Формально Санта приезжал к нам из Лапландии, но этот благостный скандинавский старик, зацикленный на нейтралитете, не вполне вписывался в генеральную линию партии. И Санта Клаус заговорил с английским акцентом, стал вести себя как заправский американец и распевать соответствующие песни.
Когда в 2007 году грузинский Снежный Дед зажигал главную новогоднюю елку, откуда-то сверху, словно рейнджеры из вертолетов, начали спускаться Санта Клаусы на веревках; некоторые из них, увы, запутались и беспомощно повисли над площадью. И никто из наблюдавших за высадкой «санта-десанта» не подозревал, какая трагическая судьба ждет Снежного Деда. Грузинская новогодняя мифология не привязывает этого заслуженного старца к конкретным географическим координатам. Но Саакашвили просто не мог не вмешаться, и в новогодних заявлениях его администрации появилась формулировка: «Снежный Дед прибыл из Верхней Абхазии», в которую немногим ранее фигурант переименовал Кодорское ущелье. Через семь месяцев началась война, ущелье было потеряно, и Дед, соответственно, стал беженцем. И сразу стало как-то неудобно просить бочку варенья и корзину печенья у удаляющегося в снежный туман старика в белой бурке с котомкой за плечами. Где же ты сейчас, Дед, и как ты?
Стратегический альянс с Сантой подразумевал изоляцию брутального советско-имперского Деда Мороза, который, по словам ведущего одного из новогодних концертов недавнего прошлого, отбирает у детей подарки и прячет их. Оставалось совсем чуть-чуть до эпической сцены «Санта Клаус бьет Деда Мороза конфискованной балалайкой», но нечаянно случилась «перезагрузка», которую режим, кстати, так и не сумел осмыслить, его состояние резко ухудшилось, и все эти новогодние игрища были забыты. Сегодня, просматривая старые видеозаписи и перечитывая полушутливые, но, тем не менее, страстные полемические статьи о национальных особенностях дедушек, дары приносящих, мы можем смеяться или ужасаться, но неизбежно придем к выводу, что попытка подверстать сказку под геополитическую конъюнктуру все же имела место. И несмотря на ее ничтожность, она выводит нас на очень серьезную проблему.
Холодная война давно закончилась, но большинство грузинских политиков и экспертов все еще воспринимает мир сквозь призму всеобъемлющего беспощадного противостояния Вашингтона и Москвы. Эта биполярная, манихейская модель проста и удобна для пропаганды. В ее рамках невозможно описать особые интересы региональных держав или роль Китая в современном мире, и она, безусловно, отдаляет от реальности. Но прежнее руководство нещадно эксплуатировало ее, в квазирелигиозном экстазе подчиняя воображаемой борьбе Добра со Злом не только внешнюю политику Грузии, но и все без исключения аспекты ее неприглядного бытия. И неважно, куда направлен вектор: если бы в 2003-м на месте Саакашвили оказался пророссийский лидер, он материл бы Запад почище Фиделя, объявив Санта Клауса развратным плутократом и, вероятно, запретив показ голливудских фильмов в кинотеатрах, точно так же, как Саакашвили пытался запретить исполнение русских песен в ресторанах. Политическое манихейство неизбежно приводит к подобным результатам, а «священная война» списывает все, включая отвратительное управление страной. Кстати, по последним данным разведки, мы воюем сами с собой. И если внимательно вчитаться в полемику грузинских «западников» и «почвенников», можно заметить, что не о судьбах отечества спорят они, но стремятся к запрещению и чуть ли не ритуальному уничтожению оппонентов, как богомерзких служителей Зла.
Есть ли альтернативная идея? Подходы к ней были намечены аж в V веке. Когда в разгар византийско-персидских разборок повелитель Персии сказал Вахтангу Горгасали, что тот может просить для себя всего, чего пожелает, царь грузин ответил: «Я хочу мира между тобой и кесарем». Можно способствовать тому, чтобы Грузия превратилась в арену столкновения сверхдержав, и попытаться сделать удачную ставку, но можно представить ее территорией мира и сотрудничества, узким изящным мостом между Западом и Востоком, да хоть между Севером и Югом. Новому правительству предстоит выбрать одну из этих целей или, вернее, одно из мировоззрений, и постепенно продвигаться в соответствующем направлении. Необходимость этого окончательного выбора, скорее всего, и является главным вызовом нового 2014 года.
Интересно, что бы случилось, если бы Снежный Дед пригласил бы к столу и Санта Клауса, и Деда Мороза? Кто рискнет представить эту картину сегодня? Но как бы то ни было, вероятно, прямо сейчас следует выпить за мир и поздравить друг друга с наступающим Новым годом.
