Философ из Чорвила

Почти сразу после того, как Бидзина Иванишвили покинул свое кресло, грузинское правительство лишило множество людей надежды на то, что обещанное экс-премьером восстановление справедливости когда-либо действительно свершится. Создание госкомиссии, которая должна была отправлять на повторное расследование сфальсифицированные властью Саакашвили дела, когда по приговору суда у обвиняемых конфисковывали имущество или заставляли их выплачивать огромные суммы, отложено на неопределенное время. На политическом языке это обычно означает "навсегда". Я бы назвал эту новость шокирующей: оболганные, лишившиеся собственности и денег люди теперь не смогут вернуть себе ничего - ни собственности, ни денег, ни доброго имени, а те, кто не был амнистирован по таким делам и продолжает отбывать срок, не обретут свободу. Министр юстиции Тея Цулукиани, которая, собственно, и ставила на заседании вопрос о создании комиссии, сказала, что ей отказали на том основании, что в бюджете нет денег на выплату компенсаций всем пострадавшим. Собственно, нет сомнений, что кабинет министров просто обнародовал решение, принятое еще Иванишвили. Пару месяцев назад тот в беседе с журналистами на телевидении заявил то же самое: средства для возмещения ущерба в бюджете отсутствуют. Оборотная сторона этой истории – фактически своим решением правительство освободило от всякой ответственности сотни бывших чиновников, участвовавших в фабрикации таких дел, ломавших человеческие судьбы по указанию свыше.

Президент-философ Георгий Маргвелашвили по случаю отставки своего патрона объявил, что тот своим поступком заложил основы новой политической философии. И к этим словам можно было бы отнестись серьезно. В самом деле, в истории найдется немного случаев, когда, достигнув самой вершины власти, правитель добровольно отказывался от нее. В этой демонстрации презрения к тому, что многие люди считают эквивалентом высшего успеха, вполне мог бы скрываться глубокий смысл, связанный с нестяжанием преходящих земных даров, одним из которых, причем ввергающих человека наряду с богатством в наибольший соблазн, является власть. Кроме прочего, на постсоветском пространстве, где пальцы властителей буквально на десятилетия врастают в государственный штурвал, сделанное господином Иванишвили кажется осмысленным бунтом против политической практики, сложившейся на этой территории в течение 20 с лишним лет.

Смущает одно. Политическая философия описывает государство и общество во всей сложности их многообразия, выводит законы их развития и имеет ясное, непротиворечивое, всеобъемлющее целеполагание, для чего, собственно, и создается любая философская доктрина. Ничего подобного у Иванишвили нет и в помине. Его путаные объяснения, коих по объему на "Капитал", конечно же, не хватило бы, но на "Происхождение семьи, частной собственности и государства" - вполне, доктринальными, тем не менее, считать довольно сложно. В них превалируют эмоциональный хаос, обывательское морализаторство, патриархальность – им явно не хватает и логики, и метафизики. Я вполне допускаю, что политическая философия Иванишвили только входит в стадию артикулирования, что ее автор совершил шаг, значение которого разворачивается само по себе и само из себя, но осмысление этого шага еще не доросло до масштабов самого события. Однако особо чуткие люди уже способны определить его место в истории – такие, например, как философ Маргвелашвили, обладающий, видимо, даром извлекать философские истины прямо из сгустившейся в пространстве вокруг гения атмосферы.

Но все-таки пока спутанность мыслей Иванишвили, отсутствие каких-то опорных точек, которые позволяли хотя бы пунктирно и предположительно очертить круг идей, на которых могла бы базироваться политико-философская система, дают основание подозревать, что речь идет скорее об экстравагантной выходке богатого чудака, любителя пингвинов и белых акул, который тоскует по своим многомиллионным игрушкам, оказавшись от них в некотором удалении.

Но и это подозрение не так опасно для Иванишвили, как расхожее мнение, что он ушел, чтобы остаться, чтобы продолжать контролировать набранных им философов, клерков и футболистов. Увы, аргументы в пользу такой точки зрения отыскать совсем несложно. И один из них выглядит очень логичным: дескать, он, не сумев выполнить данные им обещания, снял полномочия, чтобы переложить ответственность на плечи своей команды. После того как правительство отказалось создавать комиссию по расследованию фальсифицированных дел, идея получила неожиданное подтверждение.

Это скандальное решение говорит о том, что популярная версия имеет полное право на существование. Можно попытаться нарисовать гипотетический портрет некоего властителя, который на месте Иванишвили легко дал бы согласие на то, чтобы поставить точку в процессе восстановления справедливости. Советский дух дышит, где хочет, и по сей день. Недоброжелатели часто характеризовали грузинского олигарха как бизнесмена с типичной советской историей успеха: продвинувшись по номенклатурной линии, он успел одним из первых занять место у партийной кормушки. Свой бизнес создал и расширил в бандитские 90-е, когда, чтобы продвинуться в этой области, требовались беспримерные жесткость и беспринципность. Бывшие комсомольцы наживали миллионы на ваучерной приватизации, покупая за копейки советские предприятия, оставляя по ходу своего движения горы трупов.

Но очень важен генезис мировоззрения олигархов, выросших прямо из советского прошлого. Я предполагаю, что их состояния, замешанные на горе и крови, есть плод не слишком сложной трансформации коммунистической идеологии. Освободив ее от прекраснодушной чепухи про общество всеобщего благоденствия, они, тем не менее, прекрасно усвоили другую истину: ни человек и его достоинство, ни его собственность не являются безусловными ценностями в мире материи, который полностью зависим от законов экономического развития. Социальный дарвинизм, обосновавшийся на обломках единственно верного учения, провозгласил абсолютное господство конкуренции – кто не успел, тот опоздал, если не нажил миллиард – иди в ж…у. Люди, не вошедшие в клуб избранных с миллиардом, оказались в новой реальности социально чуждыми. Человек для коммунистов был средством обеспечения счастья будущих поколений, топливом социального и политического прогресса, в модели, пришедшей на смены, его инструментальная роль осталась неизменной: счастье и успех даются сильным и удачливым, остальные довольствуются правом обслуживать их интересы

Сегодня грубые нравы, цинизм 90-х уже не в чести. Хозяева мира надели кресты и приторговывают благотворительностью, которая должна проложить им дорогу к престолу Сына Человеческого. Но на самом деле и к Сыну, и к самому человеку они никогда дороги не знали, и едва ли это знание будет им когда-либо даровано.

В одной известной персидской притче рассказывается, как визирь бухарского эмира послал своего сына на обучение к великому мудрецу в Самарканд. Через два года тот прислал отрока обратно с запиской: "Ничему вашего сына не научил, сам же превратился в отменного осла". Иванишвили – пока все-таки предположим, не будем этого утверждать – сын своего времени в том смысле, что этому жестокому и антигуманному веку он единоположен. Рядом с таким жестоковыйным отпрыском любой самаркандский мудрец рискует стать отменным президентом.