19 августа, выступая в Пятигорске перед участниками северокавказского молодежного форума "Машук-2013", глава российского федерального правительства Дмитрий Медведев выступил с новой интерпретацией предстоящих региональных выборов. По его словам, главы субъектов РФ должны избираться напрямую. Однако при наличии "несколько иной политической культуры" возможно установление "переходного периода". Это выступление российского премьер-министра уже получило негативный отклик на Северном Кавказе. В нем увидели плохо скрываемое стремление к своеобразному ранжированию регионов страны. Какова роль северокавказского фактора для российских региональных выборов?
8 сентября в России пройдет единый день голосования. Выборы глав региональной исполнительной власти и депутатов представительных органов состоятся в двадцати четырех субъектах РФ. И если в восьми регионах губернаторы будут избираться всенародным волеизъявлением, то в Ингушетии и в Дагестане определение кандидатуры республиканского руководителя будет происходить посредством депутатского голосования. Региональные парламенты проголосуют за кандидатуры, внесенные президентом Владимиром Путиным. Так, практически синхронно, в один день с заявлением Дмитрия Медведева глава российского государства внес на рассмотрение Народного собрания Ингушетии список из трех претендентов.
После того как Кремль определился с процедурой (точнее сказать, с процедурами) избрания глав субъектов РФ, дискуссии об оптимальных формах региональных выборов не прекратились. И вряд ли они могли бы прекратиться, ибо центральная власть приняла, по сути, половинчатое решение. Возвращения к губернаторской вольнице 1990-х годов, конечно же, не произошло. Однако даже потенциальная возможность появления на российской политической арене неконтролируемых игроков пугает центральную власть, и без того перегруженную многочисленными страхами и фобиями.
Между тем значение северокавказских сюжетов в дискуссии о региональных выборах в России трудно переоценить. Во многом – это не спор о политических особенностях отдельно взятой территории. Это дискуссия о состоятельности государства и его способности к сохранению в нынешней географической и политико-правовой конфигурации.
За два десятилетия, последовавшие после распада Советского Союза, Кавказ, как и вся Россия, прошел и через избрание глав республик, и через назначение. Теперь вот пришел черед гибридной процедуры. Мобилизовать аргументы как "за", так и "против" прямых выборов в турбулентном регионе несложно. Хотя, проводя такую работу, следует иметь в виду многочисленные детали и нюансы, которые не позволяют говорить о Северном Кавказе, как о чем-то монолитном и неизменном. Противники прямых выборов, как правило, ссылаются на чрезвычайную этническую пестроту региона. Однако, если этот аргумент можно применить к Дагестану, Карачаево-Черкесии или Кабардино-Балкарии, то для Ингушетии или Чечни он не будет критически важным.
Другой серьезный аргумент "против" всенародного волеизъявления – политическая нестабильность и террористические угрозы. И в самом деле, ситуация в регионе демонстрирует немало поводов для беспокойства. В 2012 году 1225 человек стали жертвами вооруженного насилия в регионе (700 из них погибли). Но в то же время политическая нестабильность на Северном Кавказе началась не вчера. И отказ от прямых выборов как в республиках этой части страны, так и в России в целом, случившийся после бесланской трагедии, не привел к существенному улучшению положения. Добавим также, что далеко не все избирательные кампании "лихих 90-х" имели исключительно негативный результат. В постсоветской истории Карачаево-Черкесии выборы 1999 года сыграли немалую роль в политическом "взрослении" республиканских элит. Российские эксперты, фокусируясь на опасностях той кампании, нередко упускают из виду, что через четыре года, в 2003 году, в той же КЧР черкесские группы влияния вполне нормально работали с карачаевскими претендентами и этнический фактор не играл уже определяющей роли. Непраздный вопрос: почему выборы президента или парламента РФ для граждан с "несколько иной" культурой не опасны, в то время как избрание регионального руководителя смерти подобно.
Спору нет, сами по себе выборы или назначения вне общего контекста внутриполитической повестки дня не имеют определяющего значения. Это – инструмент. При отсутствии внятной стратегии (подменяемой либо пиаром, либо денежными "накачками") и слабости государственных институтов (не только на местах, но и в центре) ни один инструмент нормально не заработает. Ни выборы, ни назначения, ни их гибрид! Но намного опаснее всего этого попытки обоснования компромиссных политических решений федеральной власти не правовыми, а этнокультурными особенностями. От констатации разной готовности к политическим свободам до апартеида и расистских схем дистанция не такого уж огромного размера. Кому интересно, может почитать хотя бы американскую или австралийскую публицистику первой половины ХХ века по поводу "раздельной реализации политических прав". Однако в условиях нынешнего века подобные схемы намного быстрее провоцируют и раскол страны. Не только на местах, но и в центре, когда само "ядро" государства начинает видеть угрозу в "бремени" окраин и мечтает поскорее избавиться от него.
Тем паче, когда представители высшей власти пытаются сваливать с больной головы на здоровую, переводя стрелки на пресловутые кланы, тейпы и "несколько иные культуры". Как будто бы Северный Кавказ и его кланы развиваются в вакууме, а сам центр не имеет никакого отношения к существующей системе взаимоотношений по схеме "свобода рук в обмен на лояльность".
8 сентября в России пройдет единый день голосования. Выборы глав региональной исполнительной власти и депутатов представительных органов состоятся в двадцати четырех субъектах РФ. И если в восьми регионах губернаторы будут избираться всенародным волеизъявлением, то в Ингушетии и в Дагестане определение кандидатуры республиканского руководителя будет происходить посредством депутатского голосования. Региональные парламенты проголосуют за кандидатуры, внесенные президентом Владимиром Путиным. Так, практически синхронно, в один день с заявлением Дмитрия Медведева глава российского государства внес на рассмотрение Народного собрания Ингушетии список из трех претендентов.
После того как Кремль определился с процедурой (точнее сказать, с процедурами) избрания глав субъектов РФ, дискуссии об оптимальных формах региональных выборов не прекратились. И вряд ли они могли бы прекратиться, ибо центральная власть приняла, по сути, половинчатое решение. Возвращения к губернаторской вольнице 1990-х годов, конечно же, не произошло. Однако даже потенциальная возможность появления на российской политической арене неконтролируемых игроков пугает центральную власть, и без того перегруженную многочисленными страхами и фобиями.
Между тем значение северокавказских сюжетов в дискуссии о региональных выборах в России трудно переоценить. Во многом – это не спор о политических особенностях отдельно взятой территории. Это дискуссия о состоятельности государства и его способности к сохранению в нынешней географической и политико-правовой конфигурации.
За два десятилетия, последовавшие после распада Советского Союза, Кавказ, как и вся Россия, прошел и через избрание глав республик, и через назначение. Теперь вот пришел черед гибридной процедуры. Мобилизовать аргументы как "за", так и "против" прямых выборов в турбулентном регионе несложно. Хотя, проводя такую работу, следует иметь в виду многочисленные детали и нюансы, которые не позволяют говорить о Северном Кавказе, как о чем-то монолитном и неизменном. Противники прямых выборов, как правило, ссылаются на чрезвычайную этническую пестроту региона. Однако, если этот аргумент можно применить к Дагестану, Карачаево-Черкесии или Кабардино-Балкарии, то для Ингушетии или Чечни он не будет критически важным.
Другой серьезный аргумент "против" всенародного волеизъявления – политическая нестабильность и террористические угрозы. И в самом деле, ситуация в регионе демонстрирует немало поводов для беспокойства. В 2012 году 1225 человек стали жертвами вооруженного насилия в регионе (700 из них погибли). Но в то же время политическая нестабильность на Северном Кавказе началась не вчера. И отказ от прямых выборов как в республиках этой части страны, так и в России в целом, случившийся после бесланской трагедии, не привел к существенному улучшению положения. Добавим также, что далеко не все избирательные кампании "лихих 90-х" имели исключительно негативный результат. В постсоветской истории Карачаево-Черкесии выборы 1999 года сыграли немалую роль в политическом "взрослении" республиканских элит. Российские эксперты, фокусируясь на опасностях той кампании, нередко упускают из виду, что через четыре года, в 2003 году, в той же КЧР черкесские группы влияния вполне нормально работали с карачаевскими претендентами и этнический фактор не играл уже определяющей роли. Непраздный вопрос: почему выборы президента или парламента РФ для граждан с "несколько иной" культурой не опасны, в то время как избрание регионального руководителя смерти подобно.
Спору нет, сами по себе выборы или назначения вне общего контекста внутриполитической повестки дня не имеют определяющего значения. Это – инструмент. При отсутствии внятной стратегии (подменяемой либо пиаром, либо денежными "накачками") и слабости государственных институтов (не только на местах, но и в центре) ни один инструмент нормально не заработает. Ни выборы, ни назначения, ни их гибрид! Но намного опаснее всего этого попытки обоснования компромиссных политических решений федеральной власти не правовыми, а этнокультурными особенностями. От констатации разной готовности к политическим свободам до апартеида и расистских схем дистанция не такого уж огромного размера. Кому интересно, может почитать хотя бы американскую или австралийскую публицистику первой половины ХХ века по поводу "раздельной реализации политических прав". Однако в условиях нынешнего века подобные схемы намного быстрее провоцируют и раскол страны. Не только на местах, но и в центре, когда само "ядро" государства начинает видеть угрозу в "бремени" окраин и мечтает поскорее избавиться от него.
Тем паче, когда представители высшей власти пытаются сваливать с больной головы на здоровую, переводя стрелки на пресловутые кланы, тейпы и "несколько иные культуры". Как будто бы Северный Кавказ и его кланы развиваются в вакууме, а сам центр не имеет никакого отношения к существующей системе взаимоотношений по схеме "свобода рук в обмен на лояльность".
