Югоосетинский лидер Леонид Тибилов заявил о том, что не исключает возможности объединения двух Осетий под эгидой России. И если бы такое объединение случилось в его президентский срок, то он считал бы свою политическую миссию выполненной. Насколько серьезно следует отнестись к мнению главы Южной Осетии? Можно ли ожидать в ближайшем будущем появления нового субъекта РФ?
Свое заявление Леонид Тибилов сделал незадолго до пятилетней годовщины "пятидневной войны". В принципе, никаких откровений не прозвучало. В отличие от Абхазии югоосетинское национальное движение фактически с первых же дней своего существования выступало с лозунгом присоединения к России, а не строительства самостоятельной государственности. Для реализации последней цели у Южной Осетии есть немало препятствий как объективного, так и субъективного свойства.
Во-первых, географическое положение. Нет выхода к морям, недостаточно ресурсов для разностороннего экономического развития. Из соседей есть только Грузия и Россия. Во-вторых, нет многочисленной диаспоры в "дальнем зарубежье", которая продвигала бы если не признание, то хотя бы международные дискуссии о статусе Южной Осетии. В-третьих, в отличие от Абхазии или Нагорного Карабаха у южных осетин есть субъект-магнит в составе РФ. Северная Осетия играет принципиально важную роль для безопасности всего Юга России. До сих пор она остается самой урбанизированной из северокавказских республик. Отсюда и то внимание, которое уделяет ей центр. Отсюда же и имидж российского форпоста в Кавказском регионе. В-четвертых, никто, кроме России, не предлагает Южной Осетии каких-то иных альтернатив, кроме как вхождение в состав территориально целостной Грузии. Та же опция предлагается и Абхазии. Однако многие европейские и американские эксперты в кулуарах и даже в публикациях признают большие возможности для самостоятельной абхазской государственности. С Южной Осетией такое признание проблематично.
Но что бы кто ни говорил про отсутствие югоосетинских ресурсов, ясно и то, что "возвращение" в Грузию сегодня и как минимум в среднесрочной перспективе маловероятно. Попытки раскола югоосетинской элиты, начиная с "проекта Санакоев", не увенчались успехом. Внутри Южной Осетии нет сил, которые можно было бы рассматривать как сторонников отказа от российского выбора в пользу Грузии. Зато сильна память о "разморозке конфликта" 2004-2008 гг., которая опрокинула надежды умеренной части грузинского истеблишмента на мирную реинтеграцию.
В итоге сегодня Южная Осетия имеет противоречивый статус. Это и не в полном смысле государство, но и не обычный субъект в составе России. То, что жители республики не будут послушно голосовать по указке из Москвы, отчетливо показали последние президентские выборы. Но внутриполитический запрос на повышение качества управления не означает отказ от выбора в пользу России, как гаранта безопасности и военно-политического патрона. При этом Москва окончательно охладела к борьбе за расширение круга стран, готовых признать независимость двух бывших автономий Грузинской ССР. Кремль оценил все преимущества своего эксклюзивного присутствия в Абхазии и в Южной Осетии. И делить его с послами других государств (если таковые появятся) не слишком хочет. Такой статус-кво, при котором существует образование в виде "не государство, но и не часть России", устраивает Москву. Всегда есть возможность при удобном случае апеллировать к независимости, а при менее удобном напоминать про то, кто чей хлеб кушает.
В этой связи рассчитывать на то, что инициатива Леонида Тибилова станет неким сигналом к новому расширению России, не приходится. Сами российские руководители крайне осторожно оценивали такую перспективу. Ведь этот сюжет не только дело Москвы и Цхинвали. Пойди Путин на реализацию объединительного проекта, он бы в придачу к имеющимся сложностям в отношениях с Западом получил еще и "осетинский вопрос", который трактовался бы как расширение "имперского пространства" или попытка "ресоветизации".
Непраздный вопрос: а зачем тогда появилась сама инициатива, не просто же для сотрясания воздуха. Естественно, она возникала неспроста. Идея единства с Россией популярна в Южной Осетии. Напоминание о ней в канун годовщины августовской войны – это подчеркивание неизменности выбора республиканского руководства. К тому же не за горами и парламентские выборы, крайне важные для упрочения положения Леонида Тибилова. В этой связи, почему бы не использовать популярный лозунг? Между тем перед республикой по-прежнему стоит такая наиважнейшая задача, как повышение качества власти. Без ее разрешения трудно будет сохранять нынешнюю популярность российского выбора.
Свое заявление Леонид Тибилов сделал незадолго до пятилетней годовщины "пятидневной войны". В принципе, никаких откровений не прозвучало. В отличие от Абхазии югоосетинское национальное движение фактически с первых же дней своего существования выступало с лозунгом присоединения к России, а не строительства самостоятельной государственности. Для реализации последней цели у Южной Осетии есть немало препятствий как объективного, так и субъективного свойства.
Во-первых, географическое положение. Нет выхода к морям, недостаточно ресурсов для разностороннего экономического развития. Из соседей есть только Грузия и Россия. Во-вторых, нет многочисленной диаспоры в "дальнем зарубежье", которая продвигала бы если не признание, то хотя бы международные дискуссии о статусе Южной Осетии. В-третьих, в отличие от Абхазии или Нагорного Карабаха у южных осетин есть субъект-магнит в составе РФ. Северная Осетия играет принципиально важную роль для безопасности всего Юга России. До сих пор она остается самой урбанизированной из северокавказских республик. Отсюда и то внимание, которое уделяет ей центр. Отсюда же и имидж российского форпоста в Кавказском регионе. В-четвертых, никто, кроме России, не предлагает Южной Осетии каких-то иных альтернатив, кроме как вхождение в состав территориально целостной Грузии. Та же опция предлагается и Абхазии. Однако многие европейские и американские эксперты в кулуарах и даже в публикациях признают большие возможности для самостоятельной абхазской государственности. С Южной Осетией такое признание проблематично.
Но что бы кто ни говорил про отсутствие югоосетинских ресурсов, ясно и то, что "возвращение" в Грузию сегодня и как минимум в среднесрочной перспективе маловероятно. Попытки раскола югоосетинской элиты, начиная с "проекта Санакоев", не увенчались успехом. Внутри Южной Осетии нет сил, которые можно было бы рассматривать как сторонников отказа от российского выбора в пользу Грузии. Зато сильна память о "разморозке конфликта" 2004-2008 гг., которая опрокинула надежды умеренной части грузинского истеблишмента на мирную реинтеграцию.
В итоге сегодня Южная Осетия имеет противоречивый статус. Это и не в полном смысле государство, но и не обычный субъект в составе России. То, что жители республики не будут послушно голосовать по указке из Москвы, отчетливо показали последние президентские выборы. Но внутриполитический запрос на повышение качества управления не означает отказ от выбора в пользу России, как гаранта безопасности и военно-политического патрона. При этом Москва окончательно охладела к борьбе за расширение круга стран, готовых признать независимость двух бывших автономий Грузинской ССР. Кремль оценил все преимущества своего эксклюзивного присутствия в Абхазии и в Южной Осетии. И делить его с послами других государств (если таковые появятся) не слишком хочет. Такой статус-кво, при котором существует образование в виде "не государство, но и не часть России", устраивает Москву. Всегда есть возможность при удобном случае апеллировать к независимости, а при менее удобном напоминать про то, кто чей хлеб кушает.
В этой связи рассчитывать на то, что инициатива Леонида Тибилова станет неким сигналом к новому расширению России, не приходится. Сами российские руководители крайне осторожно оценивали такую перспективу. Ведь этот сюжет не только дело Москвы и Цхинвали. Пойди Путин на реализацию объединительного проекта, он бы в придачу к имеющимся сложностям в отношениях с Западом получил еще и "осетинский вопрос", который трактовался бы как расширение "имперского пространства" или попытка "ресоветизации".
Непраздный вопрос: а зачем тогда появилась сама инициатива, не просто же для сотрясания воздуха. Естественно, она возникала неспроста. Идея единства с Россией популярна в Южной Осетии. Напоминание о ней в канун годовщины августовской войны – это подчеркивание неизменности выбора республиканского руководства. К тому же не за горами и парламентские выборы, крайне важные для упрочения положения Леонида Тибилова. В этой связи, почему бы не использовать популярный лозунг? Между тем перед республикой по-прежнему стоит такая наиважнейшая задача, как повышение качества власти. Без ее разрешения трудно будет сохранять нынешнюю популярность российского выбора.
